Убегать непросто

Чего она ожидала через годы разлуки? Что мальчик кинется ей в объятия, а она почувствует, как сердце развалилось на тысячи куском? Она ожидала, что будет плакать от счастья, потому и не красила глаза, спрятав их за очками. Ожидала, что глаза, которые, как она помнила, были цвета неба, расширятся от переполняющих чувств. Они трансформировались, переродились. Стали карими, шэневскими. Перед ней сидел строгий худой юноша, несмело рассказывающий, что сдал на сертификат на симуляторе AN-24, катается на горных лыжах и любит пепси. О себе рассказала скупо: замужем за немцем, живут здесь по работе, полуторогодовалый сынишка. Она представляла себе, как он вспыхнет при упоминании брата, а она покажет ему Авентин9, не только ведь Колизей есть в вечном городе! Расставались они с чувством взаимного недоумения. Рома так и не понял, чего хотела эта женщина, а мать не поняла, куда делся ее сын. И, хотя, сжимая его в некрепком объятии, она умоляла его не теряться, побоялась ответить на его открытку к Новому году. Ни к чему это – бороздить прошлое, из которого не прорастает будущее.

Роман спросил у Ивана, почему так произошло. Они приехали в обувной, чтобы найти удобную сменку к школе, а вокруг кипишились такие же будущие школьники с уставшими от проводов во взрослое мамочками. Рома долго изучающе разглядывал женщину, чем-то смутно напомнившую мать. Кажется, у нее тоже был кулон, такой, еще нелепый, в форме жучка или птички. Сын ее удобно оперевшись локтем на стойку с туфлями, пялился в телефон, а она таскала ему коробки, примеряя то одну, то другую пару. Нацепив на широкую не по возрасту ногу очередные лакированные, она отходила, приглядываясь, как художник, к деталям картины и, качнув кулоном, снова снимала. Тогда-то он и задал вопрос, вертевшийся на языке все время после встречи с матерью. В голове, конечно, формулировал, но вслух вырвалось: «Почему так? Почему у моей мамы не так?». Иван посмотрел внимательно на своего маленького друга, жадно наблюдавшего за попытками той привлечь внимание сына и, подавив вздох, философски ответил: «Жизнь. Никто не виноват». Не умеет он красиво объяснять, это лучше хозяину поручить. Ему проще сделать, чем прочесть лекцию. Роман приехал домой бледный, с блестящими глазами. Сказал отцу, что больше не хочет вестей от матери и, по возможности, новую мать он тоже не хочет. Вдвоем хорошо. Иван есть, если что. Шэнь покачал головой, но обещание дал. В конце концов, ему необязательно знать некоторые вещи. Как бы там ни было, он – его первенец, любимец, наследник. Как решил, так и будет. Если нужно оставаться неженатым, чтобы губы не синели от закусывания, будем выполнять. И он отмахнулся от Ивана, предлагавшего в пику сыну жениться и найти хорошую, ласковую женщину.

– Сверни направо, – указал Рома водителю на коричневую пятиэтажку, первый этаж которой был занят офисом «Пегатуристик», и уже отцу, ласковее, – я быстро.

Выскочив из машины, он вбежал в одну из дверей, на которых не были видны вывески. Пока водитель пытался поудобнее припарковать паджеро, Шэнь равнодушно смотрел на вереницу машин. Хорошо хоть, виадук построили, все побыстрее стало без перехода, но развязку бы сделать, а то вечно в пробке….

Завибрировало сиденье, и Шэнь увидел, что сын оставил мобильник. На экране высветилось уведомление: «Новая публикация на канале «шутки-радио». С Китайским Новым годом вас, друзья!» Ох, и вправду, он ведь совсем забыл с этим новым проектом поздравить самого главного человека! Он уже сунул руку в карман, но, поддавшись любопытству, все-таки открыл сообщение. С фотографии на него смотрели довольные девушки в очках. Все они держали в руках фонарики, карты, свечи. Он невольно улыбнулся, вспоминая свой последний Новый год в его кругу. Там тоже было полно красного цвета. А потом Шэнь прочел подпись.

– Иван, послушай. «По последним данным, китайцы верят, что Иисус вернулся в этот мир в теле женщины. Пожелаем в новом году каждому мужику встретить своего Иисуса, а бабам – религиозного фанатика. С Новым китайским! Ваше шутки-радио». Ничего себе шутки! Прямое оскорбление народу. И когда? В один из светлых праздников. Посмотрел бы я на этих шутников, когда китайцы сочинили бы что-то подобное про нас!

Привыкнув к тому, что босс лишь считает себя спокойным, как истинный восточный человек, Иван молчал, пережидая бурю. Он не стал говорить ему, что не стоит искать в чужом телефоне то, что тебя не устроит. И уж совсем глупо воспринимать всерьез соцсети. Сам он ничего оскорбительного не услышал, но знал, как трепетно отношение Шэня к китайцам, поэтому лишь подумал то, что он подумал. Вместо этого он кивнул и уставился на белоснежную тойоту, безуспешно пытающуюся повернуть через поток машин.

– Пап, ты чего в моем телефоне потерял? – сунулась в окно голова Романа.

– Наслаждаюсь русским юмором, -ледяным тоном ответил Шэнь.

Он закрыл гнев, как заслон у печи, но чувствовал, как тот клокочет внутри. Сын бухнулся на сиденье, выхватил у него из рук самсунг в зеленом чехле и уставился на экран. Через пару секунд изучения он захихикал. В гнев Шэня как дров подбросили, но попало водителю.

– Долго мы будем ждать, пока кто-нибудь не врежется в нас?

Переулок был довольно узкий, и машина на аварийке здесь мешала проезжающим, рискуя получить царапину. Водители, ворча, объезжали их.. Конечно, Шэню было бы плевать, и инспекторов бы ждать не стал, но однажды ему попалась жутко въедливая баба, отказавшаяся решать вопрос «на месте», и Ивана с водителем пришлось оставлять дожидаться ГАИ. А такси Шэнь ой как не любил. Он почувствовал, как сын легонько толкает его в бок.

– Пааап. А пап. Ты чего?

– Прочел поздравление с Новым годом.

Шэнь смотрел на разводы грязи передней машины. Он и сам не мог бы объяснить себе, почему его так всколыхнула эта шутка.

– Ну чего ты разозлился? – прислонился к нему Роман. – Картинка как картинка. У них всегда такое, вряд ли они хотели оскорбить китайцев.

– И давно ты увлекаешься подобным юмором? – спросил Шэнь.

Ему было неприятно, что сын не разделяет его мнения. Он и не подозревал, что Роман ценит ширпотреб. И это после стольких прочтенных легенд и книг! Воспитание, все воспитание. Собирался же он нанять для него настоящего китайского учителя.

– Да просто в классе все обсуждают это радио, «шутки-радио». Решил послушать разок, понравилось. Подписался на их паблик в инста, иногда смешно. Мы часто на переменах смеемся, там про школу бывает!

– Вода спала – камни обнажились, – проговорил, откинувшись на сиденье, Шэнь.

Усмехаясь, Иван поглядывал в зеркало. Его хозяин все время забывал, что сыну лишь восемь. Требовать от малыша мудрости он, конечно, может, но не вправе лишать его духа братства. Мал он еще для взращивания личности. Вот хозяин вышел, не захлопнув, как всегда, дверь, а за ним побежал Ромка. Его бы обнять покрепче, да телек вместе посмотреть. Женщину бы им хорошую. Смягчить два камня, подточить их. И Иван посмотрел в зеркало, представив, что через час сзади сядет Настя, сминая в руках рюкзачок с мишкой Тедди.

Шэнь устроился на первом этаже у камина. В свое время его вполне устраивала квартира. Ему удалось купить двухэтажную, с видом на реку, целиком состоящую из раритетов и плохой проводки, но там было уютно. Жена однако настаивала на переезде за город «для здоровья ребенка», и он уступил ее капризу, отстроив там особняк. Первое время он редко посещал сосны, предпочитая шумный город и квартиру, но постепенно привык. В гостиной он поставил друг против друга два роскошных дивана, оббитых шелком цвета серебра, а ансамбль дополнили кресла из цельного дуба. Низенький длинный столик, лакированный до прозрачности напоминал ему реку, и он часами мог всматриваться в поверхность, игнорируя огонь в камине. Пока Роман подрастал, успел разбить несколько китайских ваз и статуэток, но две огромные, с персиковыми цветками, еще стояли по углам. Наверху были спальни Ивана, Ромы и в самом конце – Шэня. Разумеется, каждый обставлял по своему вкусу, поэтому Китай чувствовался лишь среди красных простыней, птичьего панно и приглушенных тонов. Иван предпочитал спартанский минимализм Японии – кровать, тумбочка и ноутбук, а у Ромы еще было дикое сочетание безвкусицы и зарождающейся личности, чему Шэнь решил не препятствовать. Плакаты с героями аниме сменяли один на другой, обои переклеивались трижды в год, из последних – с четкой, разноцветной, как у Кандинского, геометрией. Там же, под чердаком, был специально оборудованный спортзал. Чаще Шэнь спускался в подвал, к бассейну, но иногда любил вместе с Ромой час – другой пройтись по дорожке.

9

Авентин – района Рима.