Анализ характера

Однако был еще принцип навязчивого повторения, выходящий за рамки принципа удовольствия, который имел особое значение для теории психоанализа; этот принцип использовался при попытке объяснить феномен, который не удавалось объяснить принципом удовольствия. Но получить клинические доказательства навязчивого повторения как врожденной склонности для того, чтобы объяснить многие еще не замеченные и неистолкованные проблемы, было невозможно. Аналитики пришли к предположению о супериндивидуальном навязчивом «принуждении» («anankе»), но в нем не было необходимости для объяснения борьбы за восстановление состояния покоя, так как функционирование либидо, направленное на расслабление, полностью эту борьбу объясняло. Релаксация есть не что иное, как восстановление исходного состояния покоя, что и подразумевается в концепции инстинкта. Кстати, вывод о биологической борьбе за смерть тоже становится излишним, если вспомнить, что при физиологической инволюции организма постепенное умирание начинается, когда дает сбой функция сексуального аппарата, источника либидо. Умирание, таким образом, это прекращение функционирования витального аппарата.

Такова клиническая проблема мазохизма, которая ждала своего разрешения и породила ошибочное предположение, что основой невротического конфликта являются инстинкт смерти, навязчивое повторение и потребность в наказании. В противовес Александеру,[45] который основывает на этих заключениях всю теорию личности, я придерживаюсь исходной теории мазохизма как единственно возможного объяснения. Правда, я пока не могу ответить на витающий в воздухе вопрос о том, как можно стремиться к неудовольствию и как оно может обернуться удовольствием. Еще более неудовлетворительно заключение Садгера относительно эрогенного мазохизма, особой диспозиции ягодичного и кожного эротизма при восприятии неудовольствия и удовольствия. С какой стати ягодичный эротизм плюс боль будут восприниматься как удовольствие? И почему мазохист переживает как удовольствие то, что другие, когда их бьют по каким-то эрогенным зонам, переживают как боль и неудовольствие? Фрейд разгадал часть этой загадки, когда увидел за фантазией «ребенок, получающий побои» исходную ситуацию, приносящую удовольствие, — «бьют не меня, а моего соперника». Тем не менее вопрос о том, почему побои могут сопровождаться ощущением удовольствия, остается в силе. Все мазохисты говорят, что фантазия об истязании или непосредственные побои вызывают удовольствие и что только так им удается получить сексуальное удовлетворение или сексуальное возбуждение.

Годы изучения пациентов-мазохистов не дали путеводной нити, но, когда я начал сомневаться в точности и правдивости заявлений моих пациентов, потихоньку забрезжил какой-то свет. Удивительно, что мы так мало понимали в анализе переживания удовольствия как такового, несмотря на десять лет аналитической работы. Точный анализ функции удовольствия выявил факт, который сначала смутил, а затем неожиданно объяснил сексуальную экономику и специфическую основу мазохизма. Оказалось, что заявление «мазохист переживает неудовольствие как удовольствие» было ошибочным. Мазохист хочет получить удовольствие точно также, как другие люди, но, поскольку он имеет специфический (искажающий) механизм удовольствия, это стремление не получает нормального удовлетворения, в результате человек испытывает удовольствие, когда неприятные ощущения достигают определенной интенсивности. Мазохист далек от того, чтобы стремиться к неудовольствию, он страдает особой нетерпимостью к любому виду психического напряжения, и проявление неудовольствия в этом случае гораздо сильнее, чем при любом другом типе невроза.

Говоря о проблеме мазохизма, я приму за точку отсчета не мазохистские извращения, как обычно бывает, а характерную реактивную основу. Я буду использовать в качестве иллюстрации историю болезни пациента, лечившегося у меня почти четыре года и разрешившего вопросы, на которые другие пациенты не получили ответы. Для них все прояснилось ретроспективно, благодаря результатам данного случая.

Лишь очень небольшое число людей с мазохистским характером подвержено мазохистским извращениям. Сексуальную экономику мазохиста можно понять, только поняв его характерные реакции. Поэтому в представляемом мною случае мы проследуем путем, которым проходит всякий психоаналитический курс лечения, если необходимо сделать нечто большее, чем просто объяснить случай теоретически, и если необходимо установить примат генитальности с оргастической потенцией.

Всякое характерное образование выполняет две функции. Во-первых, оно образует панцирь, который защищает эго от внешнего мира и внутренних инстинктивных потребностей; во-вторых, экономика обеспечивает абсорбирование излишней сексуальной энергии, которая образуется в результате сексуального застоя или, другими словами, удерживает эту энергию от проявления в виде тревоги. Хотя это в равной мере относится к любой характерной формации, при различных формах невроза разнятся и формы, в которых эти Функции выполняются. Каждый тип характера вырабатывает свои собственные механизмы. Конечно, недостаточно знать основные функции характера (защитную и предупреждающую тревогу), необходимо выяснить, насколько рано и каким образом характер начал выполнять эти функции. Поскольку характер абсорбирует большую часть либидо (и тревоги), поскольку далее наша задача состоит в высвобождении значительного количества сексуальной энергии от хронической фиксации в характере и в предоставлении ее генитальному аппарату и процессу сублимации, анализ характера приводит нас к корню функции удовольствия.

Давайте перечислим важные черты мазохистского характера, которые, кстати, представлены индивидуально во всех невротических характерах. Эти черты формируют мазохистский характер только в том случае, если присутствуют все вместе, только когда они являются ключевым моментом личности и ее типичных реакций. Вот эти черты: субъективное хроническое ощущение страдания, которое объективно представлено тенденцией жаловаться; хроническая склонность к нанесению себе вреда и самоуничижению (моральный мазохизм); навязчивое стремление мучить других, которое заставляет пациента страдать не меньше, чем объект его действий. Все мазохистские характеры демонстрируют специфическую неловкость поведения, это касается как их манеры держаться, так и взаимодействий с другими людьми, причем довольно часто это выражено столь отчетливо, что производит впечатление умственной неполноценности. Вместе с перечисленными могут присутствовать и другие особенности, но эти — типично мазохистские.

Важно помнить, что этот характерно-невротический синдром иногда может быть очевидным с первого взгляда, но в большинстве случаев он внешне замаскирован.

Как и любая характерная позиция, мазохистская проявляется не только в межличностных взаимоотношениях, но и во внутренней жизни человека. Установки, которые изначально были привязаны к объектам, сохраняются по отношению к интроецированным объектам, к супер-эго. Как правило, это важный решающий момент. То, что исходно было внешним, а затем интернализовалось, необходимо снова экстернализовать в ситуации переноса: в трансферентном процессе повторяется то, что требовалось в детстве при взаимоотношениях с объектом.

Пациент, случай которого я намерен привести здесь, обратился к аналитику со следующей жалобой: с шестнадцатилетнего возраста он практически был неспособен работать и не имел никаких социальных интересов. С сексуальной точки зрения налицо было тяжелое мазохистское извращение. Он никогда не вступал в половой акт, но каждую ночь часами мастурбировал, используя при этом типичный для прегенитальных либидинальных структур способ. Он катался по кровати, воображая, что мужчина или женщина избивают его хлыстом, и стискивал рукой свой пенис. Таким образом, он мастурбировал не как генитальный характер, который индуцирует сексуальное возбуждение более или менее регулярными фрикциями. Вместо этого он стискивал пенис, зажимал его между ног или катал между ладонями. Когда приближался момент эякуляции, он откидывался назад и ждал, пока не стихнет возбуждение, чтобы можно было все начать сначала. Так он мастурбировал ночи напролет, иногда делал это и днем, пока не начинал чувствовать себя совершенно изнуренным и наконец не разрешал себе эякулировать. Эякуляция не представляла собой ритмичные толчки: семя просто выливалось наружу. После этого он чувствовал себя измученным, словно налитым свинцом, неспособным ничего делать, подавленным, «мазохистом». Ему с огромным трудом удавалось вытащить себя утром из кровати. Несмотря на очень сильное чувство вины, он не мог остановить это «ленивое пребывание в постели». Все это он назвал впоследствии «мазохистским болотом». Чем больше он восставал против этого, тем меньше удавалось ему выйти из «мазохистского настроя», напротив, он все глубже погружался в него. В то время, когда он начал лечение, описанный вид сексуальной жизни продолжался уже несколько лет. В результате все его существо и эмоциональная жизнь находились в бедственном состоянии.

45

Reich, W., Strafbedurfnis und neurotischer Prozess. Kritische Bemerkungen zu neueren Auffassungen des Neurosenproblems, Int. Zeitschr. f. Psa. 13, 1927.