Страница 14 из 15
Ага, вот откуда эти фразы в кино и книгах на плохом русском, типа «кто бутет карашо рапотат, – бутет карашо кармит»… Мотивацию придумали, гады… И куда пленных девать будут, какими дорогами водить, – всё предусмотрели.
– Третий документ: «О военной подсудности в районе «Барбаросса». Для тех, кто не в курсе, – так называется операция по вторжению в Советскую Россию, – вновь обвёл нас взглядом Хофмайер, оторвавшись от чтения.
– Странное название, – вырвалось у меня невольно. Несмотря на то, что произнёс я это негромко, – обер-лейтенант мою фразу всё-таки услышал.
– Кто это сказал?
– Ланге! – с возмущением вскинулся было обер-фельдфебель Рауш, но Хофмайер успокаивающим жестом остановил нашего взводного.
– Рядовой Ланге! – бодро доложил я, в душе проклиная себя за несдержанность.
– И чем же Вам показалось странным название операции, рядовой Ланге? – поинтересовался Хофмайер.
– Вы имеете что-то против нашего великого и знаменитого своими победами предка, – Фридриха Первого Барбароссы?
– Никак нет, господин обер-лейтенант, против его побед я ничего плохого не имею!
– Так в чём же тогда дело, Ланге? – недоумённо развел руки в стороны Хофмайер.
– Просто мне показалось странным, господин обер-лейтенант, что такая масштабная операция названа в честь человека, который умер, упав в реку с коня и захлебнувшись в воде.
Гробовая тишина. Так, похоже, мою шутку, столь популярную 80 лет вперёд, никто не оценил… Затянувшуюся паузу прервал обер-лейтенант:
– Не ожидал таких слов от немца… Знание Вами истории весьма похвально, рядовой. Надеюсь, что Вы также знаете, что все люди смертны. И любой, даже весьма великий и уважаемый человек, будь он выдающийся музыкант, полководец или учёный муж, – рано или поздно закончит свой жизненный путь. Важно не то, как человек умер, дожив до преклонных лет. Важно то, что он сделал, пока жил. А Фридрих Барбаросса сделал немало. Поэтому Ваше замечание считаю абсолютно неуместным, господин Ланге! А Вашему командиру должно быть стыдно за такого подчинённого! – лицо Хофмайера даже пятнами покрылось от возмущения.
– Рядовой Ланге будет наказан, господин обер-лейтенант! – выскочил вперёд Рауш.
– Да уж сделайте одолжение, обер-фельдфебель! Распустили своих солдат! Что Вы выскочили из строя? Команда была?
– Никак нет, господин обер-лейтенант, я думал… – начал было растерявшийся Рауш, но закончить ему не дали:
– Встаньте в строй, обер-фельдфебель! – резким голосом приказал Хофмайер.
– Есть встать в строй! – отчеканил наш взводный и, катнув желваки, выполнил команду. На меня он не смотрел, но чувство надвигающейся на меня после роспуска строя большой полярной лисички не покидало. Как говорится, «песец подкрался незаметно, хоть виден был издалека». Ну, ё-моё, кто за язык-то меня вечно тянет?
Проводив Рауша взглядом, обер-лейтенант, продолжил, как ни в чём не бывало:
– Итак, продолжаем. Документ третий: «О военной подсудности на территории операции «Барбаросса».
«Подсудность военным судам служит, в первую очередь, сохранению воинской дисциплины. Расширение района военных действий на Востоке…а также особенности противника, делают необходимым, чтобы военные суды ставили перед собой только те задачи, которые…для них посильны…, то есть ограничили бы свою подсудность рамками, необходимыми для выполнения основной задачи. Это, однако, будет возможно лишь в том случае, если войска сами беспощадно будут себя ограждать от всякого рода угроз со стороны гражданского населения. Соответственно этому, для района «Барбаросса» (район военных действий, тыл армии и район политического управления) устанавливаются следующие правила:
Пункт первый.
1. Преступления враждебных гражданских лиц впредь до дальнейших распоряжений изымаются из подсудности военных и военно-полевых судов.
2. Партизаны должны беспощадно уничтожаться войсками в бою и при преследовании.
3. Всякие иные нападения враждебных гражданских лиц на Вооружённые Силы, входящих в их состав лиц и обслуживающий войска персонал, также должны подавляться войсками на месте с применением самых крайних мер для уничтожения нападающего.
4. Там, где будет пропущено время для подобных мероприятий, или они сразу были невозможны, заподозренные элементы должны быть немедленно доставлены к офицеру. Последний решает должны ли они быть расстреляны.
В отношении населённых пунктов, в которых Вооружённые Силы подверглись коварному или предательскому нападению, должны быть немедленно применены распоряжения офицера, занимающего должность не ниже командира батальона, массовые насильственные меры, если обстоятельства не позволяют быстро установить конкретных виновников.
5. Категорически воспрещается сохранять заподозренных для предания их суду после введения этих судов для местного населения.
6. В местностях, достаточно усмирённых, командующие группами армий вправе, по согласованию с соответствующими командующими Военно-Морскими и Военно-Воздушными силами, устанавливать подсудность гражданских лиц военным судам. Для районов политического управления распоряжение об этом отдаётся начальником штаба Верховного Главнокомандования Вооружённых Сил.
Пункт второй. Отношение к преступлениям, совершенным военнослужащими и обслуживающим персоналом по отношению к местному населению.
1. Возбуждение преследования за действия, совершённые военнослужащими и обслуживающим персоналом по отношению к враждебным гражданским лицам, не является обязательным даже в тех случаях, когда эти действия одновременно составляют воинское преступление или проступок.
2. При обсуждении подобных действий необходимо в каждой стадии процесса учитывать, что поражение Германии в 1918 г., последовавший за ним период страданий германского народа, а также борьба против национал-социализма, потребовавшая бесчисленных кровавых жертв, являлись результатом большевистского влияния, чего ни один немец не забыл.
3. Поэтому судебный начальник должен тщательно разобраться – необходимо ли в подобных случаях возбуждение дисциплинарного или судебного преследования. Судебный начальник предписывает судебное рассмотрение дела лишь в том случае, если это требуется по соображениям воинской дисциплины и обеспечения безопасности войск. Это относится к тяжёлым проступкам, связанным с половой распущенностью, с проявлением преступных наклонностей или к проступкам, могущим привести к разложению войск. Не подлежат, как правило, смягчению приговоры за бессмысленное уничтожение помещений и запасов или других трофеев во вред собственным войскам.
4. При осуждении предлагается чрезвычайно критически относиться к показаниям враждебных гражданских лиц…»
Вот это охренеть! Ну, Адольф Алоизыч, ну ты и гад, конечно… Освободил солдата от гнёта ответственности… Делай, что хочешь, – и ничего тебе за это не будет! Впрочем, даже это вам, фашистские морды, победить нас не помогло… К счастью, подумал я об этом не вслух, а про себя. На сегодня норма неконтролируемых слов и так уже перевыполнена.
– Надеюсь, комментировать эту директиву не нужно? – посмотрел на нас Хофмайер, – Она даёт вам право максимально обезопасить свою жизнь и жизнь своих товарищей от враждебных проявлений со стороны гражданских лиц. Далее. Документ четвёртый: «Указание об обращении с политическими комиссарами».
«В борьбе с большевизмом на соблюдение врагом принципов гуманности или международного права рассчитывать нельзя! Особенно жестокого и диктуемого ненавистью бесчеловечного обращения с нашими военнопленными следует ожидать от всякого рода комиссаров, этих подлинных носителей сопротивления. Войска должны осознавать следующее:
1. В нынешней войне пощада этим элементам и соблюдение в отношении их международных правил неуместны. Они представляют собой угрозу нашей безопасности и быстрому освобождению нами захваченных областей.
2. Политические комиссары – инициаторы варварских азиатских методов ведения войны. Поэтому против них следует немедленно и без всяких задержек действовать со всей беспощадностью. Если же они оказывают вооружённое сопротивление, следует немедленно устранять их силой оружия.