Страница 24 из 31
Часть 5: Соккон. Глава 5: Союз во спасение.
Легкий зеленоватый свет светлячков отражался по всей площадке от черного металла прикрытых драной пепельной тканью старых доспехов, а сам воздух вокруг них будто казался, с каждой секундой, все тяжелее. Из-под доспехов, выступающей под ними кольчуги, едва заметно выглядывали инкрустированные неизвестными узорами металлические рукояти убранных в ножны парных катан – некогда личного подарка Лорда Винториса, доверенного им Актонису Геллару. Мечей, что, по легендам, были способны убивать сами Клинки Власти. Сам Геллар стоял у стены совершенно неподвижно и молча, серьезным, будто сверлящим саму черепную коробку Соккона, взглядом змеиных глаз следя за каждым его движением. Пролетевшие на площадку ранее светлячки недостаточно хорошо освещали лица обоих имтердов, чтобы те могли по ним понять, на что настроен собеседник. Но оба они явно были напряжены. Соккон уже произвел попытку решить эту проблему, осветить их лица, создав в воздухе, своим окто, небольшой светящийся шарик, все же остановив его между собой и Гелларом, думая, что внутренняя сила последнего может его просто поглотить. Но даже он почти не видел в этом необходимости. Ни сейчас, ни ранее, он не чувствовал исходящей от этого существа, Актониса, внутренней силы. Как я и говорил Соккону ранее, Актонисов будто не существовало для окружающего мира, и ему того вовсе ничего не выдавало, кроме образа, передаваемого ему глазами, и звука дыхания, улавливаемого ушами. Все остальные его чувства, на которые особенно часто полагались октолимы, Геллара просто не замечали.
Впрочем, глаза и уши давали Соккону достаточно точное представление состояния его собеседника. Его лицо, сливающееся с окружающей темнотой лишь благодаря отчетливо выступающим на нем черным венам, было напряжено, серьезно, но лишь частично выдавало в нем враждебность. О том же говорил его взгляд, блеск в глазах, и о том же говорило его тяжелое и аритмичное дыхание, теперь отчетливо слышимое минимум в паре метров вокруг него без шума снаружи, закрываемого невидимой стеной окто Соккона. Он был взволнован, но пока сдерживался от каких-либо решительных действий, как и ранее, у хаты лесника возле горящей Кацеры несколько дней назад, оставляя первое слово за собеседником. Впрочем, и Соккон был не слишком спокоен, и Геллар наверняка читал это волнение по его еще слегка дрожащим глазам. У него был лишь один способ избавиться от того волнения – убедиться, что Геллар ему не враг, о чем он уже не раз думал, и в чем надеялся теперь убедиться.
- Должен ли я поблагодарить тебя за спасение из лап туннельных монстров? – не меняя серьезного выражения лица, спросил Соккон.
- Как хочешь. – так же, не меняя лица, сухо ответил Геллар. – Не в духе Кацер признавать чужую помощь.
Соккон молчал, продолжая тщательно подбирать слова в своей голове, анализируя слова Геллара, заранее боясь его разозлить. Белое Пламя внутри него, как и его внутренняя сила, были готовы к любому исходу событий, пусть даже его навыков вряд ли бы хватило на победу в открытом бою с легендарным Вестником Революции. Все же, он хотел именно говорить с ним, а не сражаться, и по уже многократно озвученным мной причинам.
- Да… - вдруг немного печально опустил голову Геллар, вздыхая, и отводя взгляд в сторону. – Как иронично.
- Я мало что понимаю в происходящем, но Кенн успел мне кое-что рассказать. – принял это за жест мирного настроя собеседника Соккон, начиная говорить уже спокойнее и дружелюбнее. – Как я понимаю, старик отправил меня сюда без твоего ведома?
- Как и их.
Соккон сразу понял, о чем говорил Геллар, пускай тот и продолжал смотреть лишь в стены за металлической бочкой, где давно уже, без кислорода, погас огонь.
- Значит, вы пришли сюда отдельно? – через плечо кинул взгляд в сторону еще проходящих по мосту сзади в Сонную Зону Хемир Соккон. Те, разумеется, не слышали и не видели обоих имтердов. Они даже не подозревали, что Соккон умеет создавать подобные иллюзии, и о том им явно забыл сообщить их наставник.
- Они не знают, что я здесь, и не должны знать. – повернулся обратно к Соккону Геллар. – Бриз сказал им, что я буду ждать их в Синокине, чтобы они привели мне тебя.
- Что-то пошло не так?
Геллар лишь вздохнул, повернув голову в сторону, и чуть опустив глаза. Его лицо было по-прежнему напряжено и задумчиво, но в нем читалась и некая грусть. Всем своим видом он показывал, что, прямо сейчас, принимает в голове очень сложные решения, и серьезной вариативности выбор до сих пор заставляет дрожать все его тело. Эти размышления явно были для него пока неподъемны, и Соккон был обязан их упростить, тем более сделав собственный выбор еще парой предложений назад, уже почти ни в чем не сомневаясь.
- Как бы не старался, я не могу понять, что задумал Бриз. – задумался Соккон, приложив кулак к подбородку. – Что он сказал тебе после того, как отправил меня сюда?
Геллар чуть поднял голову, посмотрев в глаза Соккона, продолжая искать в них не отражение света его окто, а собственный внутренний свет. Он уже не раз слышал об этом свете, к которому всегда тянулись окружающие его люди, и сам лишь недавно, увидев его в тех глазах, не смог решиться его погасить. Это немного успокаивало его, и без того, с самого начала, стоявшего на грани глупости. По крайней мере, именно так это называл его старый друг Бриз.
В последний раз вздохнув, окончательно собравшись с мыслями, он оторвал слегка прилипшие друг к другу сухие губы, начиная свой рассказ, им отвечая на вопрос Соккона. Заговорил он неуверенно, с большими паузами, подбирая слова, разгоняясь лишь по ходу повествования, все равно так говоря не слишком быстро, сам еще не во всем уверенный, мысленно переносясь в тот день. Он вспоминал тот свой последний разговор со старым другом и вечным соратником, многими прозванным Негласным Правителем, для него же именовавшегося лишь Бризом, Западным Генералом имтердов. Генералом самого Военачальника Геллара, которым тот стал в Эпоху Раскола, пусть и ранее звался Западным Ученым. Они говорили о Душе Россе, что была частью старого плана Геллара, теперь сорванного вмешательством Бриза. Это был напряженный разговор, и даже в окружающим их тогда, разреженном на вершине Горы Геллара, воздухе чувствовалась неприятная тяжесть.
- Я не просил тебя вмешиваться! – резко махнул рукой обозленный Геллар, стоя у входа в Храм Актониса перед самым Бризом, почти в бешенстве напрягая сильные челюсти, показывая собеседнику едва не трещащие от напряжения острые белые клыки.
- Еще чуть-чуть, и мое «невмешательство» закончилось бы твоей смертью. – лицом будто совершенно ничего не выражая, спокойно отвечал седой морщинистый старик.
- Я бы справился, если бы получил Душу Россе. – тут же, зло махая пепельным драным плащом на спине своего стального доспеха, отвернулся Геллар.
- Не сомневаюсь. Но правда ли ты готов лишить жизни своего потомка в погоне за этой Душой?
Ветер тогда был достаточно сильным, и застилал уши Геллара, уже не прикрываемые развивающимися на том же ветру черными острыми волосами, растущими и на его лице, прикрывая его борода и усы легкой, но очень густой и жесткой щетиной. Вокруг него, на Горе Геллара, не было слышно ничего, кроме шума и свиста ветра. Холодного морского бриза, дувшего с Моря Орги. Но даже в нем голос Западного Генерала, самого именуемого Бризом, будто материализовался в голове его Военачальника, как и обычно. Скоро все Военачальники имтердов должны были выйти из Храма на той Горе, дабы в последний раз внемлить словам своего создателя Винториса, что и собирал их там на военный брифинг. Разумеется, поскольку среди них теперь были не только имтерды, не всем им это было интересно, пусть и не настолько, насколько Геллару. Уже сгоревший дотла в его Красном Пламени город у подножья Горы, именуемый когда-то Кацерой, волновал его куда больше, и только больше оттого его разум поглощало отчаяние. Ни два года назад, ни теперь, он не был источником того Пламени, пускай и чувствовал, что принадлежало оно именно ему. Все было так, как несколько лет назад в Бездне ему сказал Доран – мир просто повторял то, что помнил в истории прежних миров, отражая их историю на мире текущем. Как бы не хотел Геллар, он не мог противиться этому механизму, и уже прекрасно знал, что должно было произойти дальше. Он оставил попытки изменить судьбу, пусть и не нашел и капли смирения.