Страница 4 из 14
Владимир являлся выходцем из благополучной семьи. Возможно, этим и объяснялась его потребность в сострадании к малоимущим. Хотя он сам никогда не испытывал подобного, тем не менее, знал, чем чревато нищенское существование: голод, болезни и многое, многое другое, чего никогда, по своей природе, не должен переносить ни один разумный человек. Глядя на подобное, он никогда не оставался безучастным. Так же как и страна, уроженцем которой он был, всегда мог, в допустимой мере, помочь ближнему.
По сути, Владимира нельзя было назвать жадным, плохим человек, скорее, он был заинтересованным и сполна брал только то, что ему причиталось по праву. Он всячески отвергал самое неприятное для себя высказывание: «Если у меня есть все то, чего ты так ревностно желаешь – значит, я властен над тобой».
Скорее всего, причиной этому был страх. Владимир подсознательно опасался зависти окружающих.
Его внимание к незнакомому человеку гораздо усилилось, сразу после того, как тот, взглянув в их с Норманом сторону, огибая развлекающихся гостей, прямым ходом устремился к ним.
– Ага, вот и прибыл тот, кого я уже так долго жду, – произнес Норман, поприветствовав неуверенного в себе приятеля, и подмигнул Владимиру. – Слушай, я уже начал было переживать, что ты не придешь!
В просторной комнате звучали многие громкие голоса, но, то место, в котором прибывали Норман с Владимиром, обладало особой акустической способностью: распространяющийся по комнате посторонний шум, частично поглощался на подходе к этому месту. Даже самому Норману это казалось удивительным феноменом.
– Я хорошенько подумал над твоими словами, Норман, и принял отчаянное решение заявиться сюда. Вот только у меня не нашлось для этого подходящего костюма, – Моррисон расслабленно развел руки и взглянул на свою потрепанную футболку.
– Я, все ожидаю, когда ты нас, наконец, представишь друг другу, – сказал Владимир Норману, потеряв терпение, – но, похоже, мне самому придется представиться. – Уперев ладони в спинки кресла, он поднялся и протянул руку, чтобы поздороваться.
Бывший доставщик пиццы хоть и был в некомфортной для себя обстановке, тем не менее, не растерялся и ответил взаимностью. Их заинтригованные взгляды встретились, а крепкое рукопожатие прочно скрепило новый дружественный союз.
– Ах да, – озадачился Грин. – Владимир, это Рой Моррисон. Рой, это Владимир. Фамилию его, я, к сожалению, не могу тебе сказать…
Моррисон, отпустив Мощную ладонь русского, вопросительно уставился на Нормана.
… – Потому что никак не могу запомнить. – Грин невинно улыбнулся.
Владимир указал на свое кресло, тем самым предлагая новому знакомому присесть, а сам сел на соседнее – справа.
– Взаимовыгодное знакомство – самое главное, – проронил Владимир, взяв с барного столика стакан недопитого мартини.
– Что это значит? – не понимая сути сказанного, осведомился Моррисон.
– Как?.. – Владимир приподнял брови и, взглянув на Грина, вновь уперся взглядом в лицо Роя. – Он тебе еще ничего не рассказал? Этому человеку ничего нельзя доверить! – Русский, с усмешкой на лице, кивнул в сторону Нормана. – Даже не может собрать команду к намеченным срокам.
Грин заулыбался, понимая, что товарищ просто шутит, а Рой ему невзначай подмигнул.
– Если он обещает, что сделает все быстро и в лучшем виде. – Владимир развел руки в стороны и улегся на спинку темно-коричневого кожаного кресла. Горячительный напиток в его прозрачном стакане плюхнулся, и чуть было не выплеснулся через края. – Можно сразу уяснить себе: в ближайшее время не следует ждать стопроцентных результатов.
В глазах русского блеснул холодный и вместе с тем расчетливый разум. Моррисон же пришел к подобному выводу еще тогда, когда пожал ему руку. На лице этого человека читалась настойчивость и целеустремленность. Теперь, не дюжая умственная способность русского, подтвердилась и по манере его разговора. Сразу становилось понятно: этот человек знает, чего хочет от жизни.
– … И любого, кто начинает указывать на этот его недостаток, он считает назойливым или просто посредственным человеком. Если кто-то: друзья, товарищи, неважно кто, напоминает ему, что пора бы и поторапливаться, того ждут большие неприятности. Поскольку желание в дальнейшем сотрудничестве у этого человека быстро угасает. – Произнося это, Владимир мотнул зрачками в сторону Нормана.
– Нет нужды рассказывать обо всем этом Рою. Мы с ним друзья детства. – Грин хмыкнул. – Он знает меня, как облупленного. Так что твои завуалированные упреки в мой адрес, тут не пройдут…
– Возможно, как ты там выразился, он тебя и знает, – не растерялся Владимир, – но зато наверняка не в курсе, каков ты в качестве делового партнера. – Победная улыбка растянулась по довольному лицу русского.
Несмотря на то, что изворотливый ум Владимира частенько раздражал Грина, он даже сейчас не подал и намека о недовольстве, разыгравшемся у него на фоне невыгодного себя обсуждения. В мыслях он, как следует, выругался в адрес прозорливого русского, но на деле же, лишь улыбнулся.
Внезапно раздался громогласный и весьма неприятный хохот. Он показался очень громким даже в звукоизоляционной – дальней части гостиной. Владимир неприятно поморщился от накатившего раздражения и поспешил сделать очередной глоток мартини. Быстрым шагом в комнату вошли два шумно беседующих человека. Они приближались, и Моррисон сразу догадался, что новоявленная парочка идет к ним. Покосившись на Владимира, он заметил, как тот ухмыльнулся.
«Наверное, он их уже знает», – смекнул Рой.
– О, благородный господин, – приблизившись, проговорил один из них веселым звонким голосом, – спасибо, что пригласил нас в свое скромное жилище. – Он демонстративно обвел рукой шикарные апартаменты. Мы твои верные слуги – прибыли по твоему первому зову.
Норман сначала улыбнулся, притворно демонстрируя, что оценил шутку, затем состроил серьезное лицо и невозмутимо посмотрел на шутника.
– Знакомься, Рой, этот большой шутник – Дэвид…
– Скорее, небольшой, а высокий, – сострил Владимир.
Дэвид, в свою очередь, терпеливо выдержал удар кинжалом в спину от русского. Он правильно сделал, что решил в дальнейшем не препираться с Владимиром.
– Дэвид у нас яхтсмен. У него есть замечательная яхта.
– Спецзаказ на судостроительном заводе, – подмигнул тот Моррисону. – Мой отец там большая шишка. Он прищурился. – А тебе парень что-то нужно делать со своим прикидом, иначе, рано или поздно, кто-нибудь может тебя посчитать за голодранца и выгнать отсюда.
– Никто его не выгонит, – буркнул Грин. – А если я не догляжу, и это все-таки произойдет, тот, кто это сделает, сам вылетит следом и больше никогда не войдет обратно.
Владимир, потягивая новую порцию мартини, промолчал на этот счет. Видимо, он предполагал, что такое может запросто случиться.
– Ты, можешь! Я тебя знаю, – закивал головой Дэвид.
Моррисон еще не знал к чему все это идет, но пока не задавал наводящих вопросов.
«Когда сочтут нужным, сами раскроют все карты к нему лицом», – подумал он.
– А этого господина, – продолжил представление Норман, – зовут Бернард. Он у нас вулканолог – уважаемый человек!
Бернард кивнул Рою.
Моррисон бросил невольный взгляд на Владимира и понял, что тот, так же как и Грин, в восторге от ученой степени Бернарда.
Норман все больше входил в образ предприимчивого руководителя… Ну, или пытался таким казаться.
– Говорят, что в Атлантическом океане, недалеко от берегов Намибии, промышляют пираты. Дэвид, можешь ли ты поручиться за то, что твое судно, при необходимости, сможет вытащить нас из передряги?
Порой, Дэвида нелегко было удивить. Но сомнения Нормана на счет того, что он – Дэвид – опытный яхтсмен может, будучи в чем-то неуверенным, пуститься в опасную авантюру, поразили его на повал.
– Норман… – без намека на браваду произнес яхтсмен. – Если бы я тебя не знал настолько хорошо, то подумал бы, что мы познакомились только вчера. – Да! Я уверен в своем судне и не только по тому, что оно стоит бешеных денег, но по той причине, что на нем установлено самое первоклассное оборудование.