Страница 14 из 117
На разведку мы отправили одну Тами, а сами начали любоваться видом с горы на город. Тот производил благоприятное впечатление какого-нибудь города-курорта в Крыму. Много солнца, много зелени по окраинам, вполне облагороженный каменной плиткой центр, суетящиеся эльфы, да огромная гавань, в которую то и дело заходят шаланды полные кефали. Ну, как шаланды? Галеоны, барки, каракки и прочие каравеллы, характерные тем, что корпус сбацан из дерева, а сверху, значит, паруса. От подобного зрелища я слегка приуныл, краем мозга помня, что народу, причем, умелого народу, на такие парусные дуры нужно много. Где поднять грот-брамсель, где сменить фок-мачту, пацана с трубой на самый верх, боцмана одноногого… в общем, целая наука, её быстро не осилишь.
И куда нам, пешеходам, в море? Эх…
А вот наша копейщица вскоре вернулась, радостная донельзя. Как оказалось, в городе чуть ли не у каждой собаки «светятся» правонарушения похлеще наших с Саякой, и никто на это внимания не обращает! Ну а как же? Портовый город, матросы тут релаксируют, да и идут в море далеко не всегда от хорошей жизни. Нравы в Симпута-Пьянка буйные, свободные и раздолбайские, чему власти не препятствуют, а наоборот, довольно часто поощряют, устраивая фестивали и прочие празднества.
Саяка аж возрыдала.
Наконец-то цивилизация! Сколько мы без нее? Четыре месяца уже?!
Ну, что сказать. Насчет цивилизации мы погорячились. Да.
Пьяные эльфы. Драчливые эльфы. Пузатые эльфы. Волосатые эльфы. Татуированные пузатые пьяные драчливые эльфы. Обоих полов. Пузатые, правда, по разным причинам. В общем, мое мнение о расе прекрасномордых перворожденных, слегка воспрявшее об того «настоящего» эльфа на вороном коне, рухнуло со страшной силой вниз, пробивая дно за дном. Здесь царил чад кутежа и суматоха массового буйного запоя! На каждом углу и в подворотне либо кто-то спал, либо кому-то били морду. Иногда били морду спящим, иногда кто-то засыпал в процессе бития морды другому. Пели песни.
Стреляли. Но в воздух.
Но часто.
…из пистолетов с кремневым затвором. Дикари ушастые.
На самом деле, только вступив в городскую черту Симпута-Пьянка, я сразу понял, что город назвали правильно, но, с другой стороны, именно так должна выглядеть самая отвязная пиратская вольница, потому что представить нечто еще более отмороженное у меня просто не получалось. Не хватало ресурса.
Выпавший из окна второго этажа мужик, стучащийся мордой лица о входную дверь, потому что одна из его ног застряла в простыне, зацепившейся за что-то там? Ладно, терпимо. А вот то, что на стук открывает полуголая веснушчатая эльфийка, перед которой он начинает извиняться пьяным голосом, это уже слегка за гранью. О, вот она использует его как боксерскую грушу. Смотри, как удар поставлен! А он, отлетая, продолжает вести свои речи!
Вот мы уступаем дорогу целому отряду, идущему в две шеренги. Бравые молодцы несут на обнаженных саблях между собой туши жареных зверей, источающих вкусные запахи, а их спины прикрывают несколько мужиков, отмахивающихся и отгавкивающихся от целой толпы то ли нахлебников, то ли тех, кого на это мясо выставили. Саяка рвется вперед, но поймана за подол и удержана от штурма мясонесущего воинства.
— Сало не доставать! — страшно шиплю я, — И личики вытрите получше! К вам уже принюхиваются!
Если бы саратовские студенты отрастили бы себе длинные тонкие уши, торчащие параллельно земле, сабли и деньги — то местом их жительства точно бы стала Симпута-Пьянка. Либо они бы её сами устроили там, где оказались. Вслед нашей команде шумно и жадно принюхивались.
Вскоре, поняв, что маршировать по главным улицам равносильно тому, чтобы на что-нибудь интересное нарваться, мы трусливо ударились по переулочкам, уходя зигзагами с праздника жизни. Тут, вдали от магистралей, было гораздо спокойнее, лишь слегка заставляли скорбеть грустные эльфийские песни, что неслись буквально от каждого изнемогшего пьяницы по дороге. Последнее заставило меня немало удивиться — вроде бы тут разгул преступности, а народ валяется беззащитно кверху пузом прямо на брусчатке? Удивительно.
Девушки вели себя скромно и тихо, лишь пугливо глазея по сторонам. Это они одичали в лесах, понял я.
— Девушки, ищем бабушку, — издал я ценное указание, изучая окрестности.
— Какую? — деловито уточнила Тами.
— Трезвую, — начал ставить техническое задание я, — Желательно опытную. Видавшую жизнь. Смекаешь?
— Мы что, бордель ищем? — тут же спросила Саяка, — А зачем?
— Нет, мы ищем бабушку, — отверг я инсинуацию, — Бабушки всегда все знают.
Субъекта по заявленным мной характеристикам мы обнаружили достаточно скоро. Длинная, сухая, старая как сам мир бабуля сидела на порожке своего дома, задумчиво дымя трубкой. Старая? Нет, скорее древняя, но, если так можно выразиться, в полной дее- и боеспособности. Последнее было ярко выражено чудовищным двуствольным дробовиком-вертикалкой, который по толщине бабулю почти догонял. По остаточному принципу пошли длинный острый носище, маленькие и колючие глазки, светящиеся хтоническим злом и подозрительностью, а также… синева кожи. Вот это уже было неестественно, но приглядевшись, я понял, что старуха у нас не синий эльф, а забитая наглухо татуировками фройляйн.
И уши у нее торчали как у молодой. Правда, такие же морщинистые, как и все остальное.
— Бабусь…, - многозначительно сказал я, делая шаг по направлению к вооруженной археологической находке и выдавая при этом одну из своих лучших улыбок.
Следом за этим тут же последовал мощный лязг от дробовика-монстра, в мгновение ока подхваченным боевой бабкой. Дула там были настолько здоровенные, что я ни грамма не удивился тому, что приклад чудовища был опытно прислонен старушкой к косяку, дабы её саму не унесло отдачей в Поля Вечной Охоты.
— Чего тебе, хрен земляной? — приветливо поинтересовалась бабуленция хриплым прокуренным голосом, удивительно зычным для её едва обтянутых кожей костей. Спросила она смертельно спокойным тоном, таким, что аж Матильда с Саякой хором икнули от страха.