Страница 11 из 117
— Ладно, пойдем тогда на север, — устало вздохнул я, разводя руками, — Что уж поделаешь. Нехорошо получилось.
— Хорошей вам дороги, Герой, — дружелюбно кивнул нам настоящий эльф 80-го уровня, спрыгивая с коня и подходя к одному из беспамятных голожопиков.
Стоило отойти нам на пару сотен метров от места поляно-стойбищного происшествия, как я обвиняюще ткнул пальцем в Матильду.
— Уволена! — изрёк я, а затем пошёл дальше с гордым видом.
— Что? Как? Почему? — всполошилась блондинка, семеня за мной. Наконец, нашла нужный вопрос, — Откуда?!
— Из гарема уволена, — веско добавил я, вызывая веселое ржание Тами, — За асоциальное поведение, вредительство… да и вообще, я тебя брал лишь для отмазки.
Жрица тут же надулась как хомячок. Между нам раньше не просто искра мелькала, а целый шторм стоял, что несколько раз чуть не кончилось интимом тяжелой степени, а тут раз и всё. Поматросили и бросили, даже не обняв в ответ!
Так ей и надо.
Жизнь, иногда, больно пнув тебя по некоторым местам, внезапно обнимает с материнской лаской и дает очень вкусную конфету. Поначалу, пока ты молод и энергия бьет ключом, это кажется улыбкой фортуны, но потом, немного пожив на этом свете, понимаешь, что нет ничего кроме детерминированного хаоса. Его влияние на твою жизнь можно солидно уменьшить, если не творишь глупости, вроде попыток смело перейти пешеходный переход на зеленый свет, не следя за дорогой и водилами, но окончательно избавиться от его влияния — нереально. А иногда это влияние проявляется критическим эффектом, что выражается в том, что тебе на голову падает кирпич. Или, как в текущем случае, нечто радикально противоположное.
В общем, мы наткнулись на стоянку эльфийских крестьян в соседнем лесочке. Эти самые длинноухие занимались одним из самых нужных и важных дел, которые только можно представить для эльфийского крестьянина! Они коптили сало.
Много сала!
На обустроенной поляне в ряд стояли дымящие коптильни, вокруг которых суетилось множество разумных. Они развешивали в деревянных ящиках, сильно напоминающих деревенские сортиры, новые пласты волшебного розоватого лакомства, доставали готовые, светло-коричневые, исходящие умопомрачительным ароматом, складывая товар на ждущие его повозки, внимательно наблюдали за процессами, подкладывая то полоски нарезанной коры, то закладывая аккуратные чурбачки бревен в пышущие томным жаром отделения коптилен.
Запах стоял… невыносимо вкусный. Настолько, что Саяка и Тами начали шумно давиться слюной, а меня аж пробило на слезу. Как-то сразу стало понятно, что я отсюда без сала не уйду, даже если придется пойти на преступление. Буду бить этих ни в чем не виноватых трудолюбивых крестьян или вообще угоню повозку, но это сало будет моим. Мне без него не жить. Пусть оно и эльфийское, точнее, сделанное эльфами, но от этого кажется мне еще более вкусным!
Крестьяне шумною толпой загомонили в страхе и панике, когда увидели нас, выламывающихся из кустов с животным рёвом, дикими глазами и капающей на траву слюной. Они начали бестолково бегать, орать, хватать друг друга за всякое, чтобы это всякое трясти, умоляюще смотря в глаза удерживаемым. Две женщины пали на колени, зажимая головы руками и отклячив зады, а один дед, сидящий на пеньке, философски вздохнув, отбрыкнулся назад и, кажется, с концами.
— ТИХА! — заорал я на остатках здравомыслия, а заодно пытаясь удержать животно урчащую рыжую гномку, с вытянутыми руками изображающую из себя зомби.
Эльфийский плебс бегать тут же перестал, но вместо этого, спрятавшись за коптильни, начал умолять нас их пощадить. Пришлось прибегнуть к крайним мерам. Я извлёк из инвентаря пачку канис, и, потрясая её, заорал:
— Заткнитесь и возьмите наши деньги! Быстро!