Страница 31 из 147
Налив стакан омерзительного напитка, я положил туда несколько кубиков льда и направился наверх.
Восхитительный лофт заканчивался открытым балкончиком, на котором расположилось несколько плетеных кресел и маленький кофейный столик. Зайдя в тень, я напялил солнцезащитные очки и принялся наслаждаться долгожданным отдыхом. Однако до моих ушей тут же донесся весьма странный звук… Аккуратно раздвинув листву, я увидел двор бодикадо. Девчонки разложились на гимнастических ковриках и, как мне показалось, занимались йогой.
Вечер переставал быть томным…
Коротенькие топики, обтягивающие черные велосипедки — что может быть лучше? Тем более, бодикадо крайне хороши собой! Почему бы не усладить уставший мужской взор сочащейся энергией невероятной красоты?
Ещё немного раздвинув ветки, и закрепив их за перила балкончика, я развалился на шезлонге и принялся наслаждаться восхитительными фигурами японских супергероинь… Вид был настолько хорош, что даже отвратительная кола без сахара стала немного вкуснее.
— Ляпота-а-а… — протянул я: — Эрис, а давай-ка немного увеличим?
— Выполняю. — с усмешкой ответила помощница.
— Уфф… Восхитительно! — я внимательно осматривал каждую, пока не напоролся на суровый взгляд Полковника Исуруги, которая уже встала и теперь холодно смотрела на меня.
Получена ачивка:
Проведя указательным пальцем по шее, она пригрозила мне кулаком. Я виновато пожал плечами и поспешил закрыть ветви деревьев. Да уж… трезвые бодикадо становятся крайне стеснительными.
Пролежав в полнейшем одиночестве ещё некоторое время, я услышал копошение внизу. Видимо, Маруся уже собралась. И действительно, спустившись в коридор я обнаружил эту деловую колбасу в офисном костюме.
— Как на собеседование…
— Ой, да ладно тебе? Нужно готовиться к форме! На практике гражданская одежда разрешена только разведке. — ответила она, что-то ища в своей сумочке.
— Ответственная! Горжусь тобой.
— Да-да-да… Мистер Сарказм! Всё, я пошла. — подбежав ко мне, Маруся чмокнула в нос.
— И давай не допоздна. Чтобы в десять, как штык дома!
— Конечно, Папочка. — хихикнула она и выпорхнула во двор.
— Папочка… — от этих слов я чуть было не рухнул на пятую точку.
Запертые чувства на мгновение высвободились и больно ударили по металлическому, но отчего-то такому сантиментальному сердцу. А ведь… я даже с ними не попрощался, как следует. Надо бы исправить эту ошибку.
Когда я служил в ЧВК, то в одном из племен Африки познакомился с местным генералом. Звали его так странно… Хтунья Колаобэ или что-то типа того. Но сам себя он гордо именовал Василием. Мол, частенько в их страну заезжали русские военные, поэтому Хтунья подучил язык и дал себе самое известное русское имя.
Так вот, из-за постоянных набегов из соседней страны, африканский Василий привык хоронить своих друзей. По преданиям их народа за мертвыми приходил Шу-Латрия — водяной конь, который тащил лодку с душами и помогал перебираться в загробный мир. Несмотря на своё жуткое обличие, Шу-Латрия был добрым духом и защищал покойников от демонов.
И как-то раз мне довелось побывать на ритуале прощания и передаче душ Шу-Латрии… Зачастую тела солдат не успевали найти после битвы. Их засасывало в трясины или же растаскивали плотоядные животные и падальщики.
Душе для переправы нужен был транспорт и свет. Василий делал небольшой кораблик из сухих веток и листьев, затем ставил туда свечку или лучину (в зависимости от того, что найдёт). А затем выпускал в океан… Помню, после жестокой бойни всё побережье было в огоньках. Очень трагичное, но в тоже время красивое зрелище.
Вытащив из ящика два листка формата А4, я скрутил из них кораблики, а затем нашёл на кухне две плавающие свечки. Думаю — это будет хорошим аналогом.
Вызвав такси, я вышел на просёлочную дорогу. Рано утром, когда мы только-только выехали на задание, тут прошёл небольшой дождь. Лужи ещё не успели подсохнуть, поэтому белоснежный «Lexus» осторожно двигался в мою сторону, объезжая жидкость так, будто боялся замочить «лапки».
Вечерело…
Солнце уже плавно легло на горизонт. Самое время, чтобы попрощаться.
Выйдя на набережной, я специально отошёл подальше, дабы не смущать толпу зевак, наслаждающихся восхитительными видами. А в океане сегодня полный штиль… лишь едва заметная рябь играла лучами заката.
Аккуратно поставив кораблики в воду, я зажёг свечки…
— Мама говорила мне, что нет для родителя горя страшнее, чем пережить своих детей. Раньше я и не догадывался, насколько она права. И… пускай прошло столько лет, я надеюсь… что сквозь время и пространство вы добрались до самого лучшего из измерений. Покойтесь с миром, ребятки. Я до сих пор люблю вас… — тихо прошептал я и толкнул кораблики в океан. Сперва очень неуверенно два огонька направились в сторону заката. Покачиваясь… моргая пламенем свечек… Но постепенно ускоряясь, они отплыли метров на десять. Рядом со мной появилась Эрис и положила голову на плечо:
— Уверена, они прожили самую лучшую и интересную жизнь.
— Возможно… — тяжко вздохнув, ответил я: — Мама бросила. Папа умер, оставив на произвол судьбы. Отличная у нас была семья. И знаешь… мне так хреново от одной лишь мысли об этом.
— Прошлого не воротишь. Увы… таков закон жизни.
— Вот с этим согласен. Но… тяжело. Всё равно тяжело, кто бы там что не говорил.
На этом всё. Я буду помнить о них. Всегда буду помнить, чтобы не произошло. Но теперь мне придётся взять себя в руки и идти дальше. Сегодня я осознал себя, как Марка Сэведжа! Нового человека, который будет заново отстраивать свою жизнь.
И у меня совсем нет времени тосковать по прошлому… Как бы сильно мне этого не хотелось.
Поднявшись, я проводил два отплывающих огонька в последний путь и направился обратно на набережную.
— Ты, как? — поинтересовалась Эрис.