Золото

Выброшенное золото

Самсон Кармович, вдовец и патриот России, из которой он вовремя бежал, благодаря женитьбе стал обладателем немалого состояния. После того как фашисты убили его жену, он поклялся всеми доступными способами бороться с национал-социализмом. В результате его арестовали по обвинению в пособничестве находящейся в подполье компартии, а точнее, партийной ячейке в городе Аугсбурге.

Когда машина, которая везла его в Иезуитенгасский полицейский участок, приближалась к мосту Антона Фюггера, Самсон выкинул в окно чемодан с драгоценностями. В момент своего ареста он собирался в Дуйсбург на деловую встречу, чтобы закупить оружие и затем устроить засаду (операция была, прямо скажем, непродуманная) на фон Риббентропа, министра иностранных дел гитлеровской Германии, человека импульсивного и высокомерного, в свое время проявившего, мягко говоря, вероломство во время переговоров с Россией.

Самсон рассчитывал употребить часть доставшегося ему от жены наследства на осуществление праведной мести. Содержимое чемодана разлетелось. Машина в конце концов остановилась, и Самсона заставили собирать ценные вещи. В какой-то момент, когда он, стоя на коленях на обочине, пытался достать из канавы золотое ожерелье своей тещи, водитель-полицейский переехал его колесами, так что позвоночник вошел в легкие. Затем водитель дал задний ход и впечатал голову в грудную клетку.

Золотые предметы – булавку для галстука, семнадцать колец, ожерелье, брошь в форме двух воркующих голубков, изготовленную в Санкт-Петербурге мастером Лапенже, двадцать цепочек, портсигар и шейкер для коктейлей – внесли в реестр конфискованных вещей и в сейфе отправили в Штутгарт, а оттуда в Баден-Баден, где они были переплавлены в пятисотграммовый золотой слиток (серийный номер FTYB41). Этот молчаливый свидетель золотых воспоминаний о шестнадцати годах счастливого брака позже попал в руки подчиненных лейтенанта Харпша, сержанта и капрала. Девяносто два слитка, включая названный, были упакованы в два черных кожаных чемодана, доставшихся лейтенанту во время оккупации немецкими войсками города Во, что находится к северу от Парижа. Два дня Харпш вез чемоданы на север через всю Италию и почти довез до Больцано, известного немцам и австрийцам как Бозен, недалеко от швейцарской границы. В темноте на дороге, идущей через лес, черный «Мерседес» лейтенанта врезался на скорости в белую лошадь кавалерийского офицера, которого мы назовем Джакомо Фаринти. Что касается Больцано, то он известен туристам как город, в ресторанах которого бесполезно заказывать спагетти. О них нет даже упоминания в меню.

Парикмахер-еврей Симон Кессель-младший, чьи родители держали в Штутгарте парикмахерскую с начала 30-х годов, столкнулся с растущими проявлениями антисемитизма и эмигрировал в Хильвершум, недалеко от Амстердама, где голландская Национальная радиовещательная компания решила построить башню, поскольку земля здесь была относительно недорогая, а прилегающие равнины подходили для передачи звукового сигнала. Теперь

Кессель-младший стриг дикторов и актеров. Молодая актриса Сильвия Хуст, неплохо зарабатывавшая исполнением ролей американских любовниц в эскапистских радиодрамах, которые регулярно выходили в эфир в четыре часа пополудни, стала его постоянной клиенткой. У микрофона, как известно, глаз нет, но Сильвия Хуст, чья уверенность в себе во многом зависела от того, как она выглядела, считала еврея-парикмахера своим спасителем. Некоему Герти, ее бойфренду и коллеге по радиовещанию, не скрывавшему своей симпатии к нацистам, не понравились ее частые визиты в парикмахерскую на Утрехтштраат. Вместе с двумя братьями он нанес визит Симону Кесселю. Эта троица немного покуролесила, все помочились в умывальник, а напоследок прозрачно намекнули, что хозяина ждет скорый крах, если он откажется ежедневно отстегивать по четыреста гульденов в пользу фиктивного фонда «Предскажи будущее», средства которого шли прямиком на личный банков-ский счет Герти. С точки зрения последнего, объект для шантажа был выбран удачно: частный бизнес Симона процветал, и новая эмиграция в его планы явно не входила. Герти и его фашиствующие дружки-приятели зачастили в парикмахерскую. Заперев входную дверь, они привязали Симона Кесселя к рабочему креслу и постригли «под ноль», они раздели его догола и скребли опасной бритвой, пока кожа его не сделалась гладкой, как у младенца, вся в порезах и кровоточащих ранах. Они мастурбировали, обливая его спермой со словами, что голландская сперма стимулирует рост волос. Они подрезали ему уши, расширили ноздри, переделали пупок и восстановили обрезанный член. Они обклеили снаружи окна его парикмахерской листовками, обвинявшими его в инцесте и педерастии.

После всех этих истязаний Кессель взял последние сбережения, а также золотые ножницы, драгоценный приз победителю конкурса парикмахеров, доехал поездом до морского побережья – и исчез в морской пучине. Спустя неделю ребенок, строивший песочный замок, обнаружил золотые ножницы.

Их передали спасателю, тот в гестапо, гестапо в германский банк, а из банка они совершили путешествие по маршруту Амстердам – Эйнд-ховен – Штутгарт – Баден-Баден. Наконец золотые ножницы вместе с другими ценными предметами были переплавлены и сделались частью слитка (серийный номер 717YH P2), каковой попал в автокатастрофу неподалеку от Больцано.

Сильвия Хуст играла в Берлине роли американских шлюх, пока в апреле 45-го не погибла под русской бомбежкой. Ее бойфренд Герти переехал в Нью-Йорк и устроился на работу в НХС, которую купила РКО, которую, в свою очередь, купила «Сони», где он дослужился до главного менеджера и в 1981 году вышел на пенсию, составившую двести тысяч долларов. Тело Симона Кесселя не было найдено, а если и было, то в нем не опознали пропавшего без вести парикмахера из Хильвершума. Возможно, береговую службу спасения смутили некие детали.