Бич небесный

У прерийных кроликов серовато-бурая пестрая шерсть, абсурдно длинные, черные на концах, пронизанные жилками уши и длинные грациозные конечности, как у всех животных пустыни. Если заметить мельком, как они рыщут в кустарнике, поедая чуть ли не все на своем пути – кактусы, полынь, пивные банки, автомобильные покрышки, может быть, даже старую колючую проволоку, – кролики кажутся кособокими, гротескными созданиями, а их выпуклые, как у грызунов, желтые глаза по своей непрошибаемой тупости могут поспорить с глазами ящерицы. До сих пор Джейн никогда не видела, чтобы кролик был чем-то по-настоящему взволнован.

Но сейчас эти нескладные, грязного цвета зверьки скакали через дорогу целыми десятками. Потом сотнями. Потом тысячами – бесконечная кишащая неопрятная скачущая шумная стая кроликов. «Чарли» еле полз, невероятно смущенный тем обстоятельством, что дорога перед ним внезапно превратилась в бурлящую, мечущуюся меховую волну.

Сейчас в кроликах не было ничего гротескного. Они были бурыми и тощими от голода, дрожащими и отчаявшимися, их мех свалялся и торчал клочками, они напоминали потрепанные, истертые до проплешин чучела, которые протащили через узкое отверстие. Джейн могла бы поклясться, что ощущает их запах – горячий запах паники, поднимавшийся над ними, словно над горящим навозом.

Машина съехала на обочину и остановилась.

– Ну, вот тебе, пожалуйста, – произнес Алекс задумчиво. – Даже у этих безмозглых созданий в головах больше здравого смысла, чем у нас. Если бы мы хоть что-нибудь соображали, то как можно скорее свернули бы с дороги и двинулись вслед за ними.

– Ох, боже мой, Алекс! Это просто обычная миграция. Из-за засухи. Бедные животные совсем изголодались.

– Может быть, и так, но готов поклясться, что бегут они не из-за этого. Ты видела за последние дни каких-нибудь птиц? Краснохвостых ястребов? Грифов-индеек? Вилохвостых мухоловок? А? Я тоже не видел.

– К чему ты клонишь?

– Джейни, все дикие животные, которые в состоянии убраться из этого места, бегут отсюда со всей скоростью, на какую способны. Доходит? Это ведь не случайно.

Он кашлянул, прочищая горло.

– Ты знаешь, я тут кое-что разведал, – объявил он.

В этом районе есть города со множеством мест, где можно укрыться, – настоящими, надежными погодными убежищами. Вот, например, Вудвард – эф-четыре снес его подчистую около десяти лет назад, и тогда жители взяли кучу алмазных дрелей и устроили себе мегажилье под землей. У них там внизу целый город с пассажами и магазинами и множество частных убежищ. Это всего в двадцати минутах езды отсюда.

– Да что ты говоришь! Как мило с твоей стороны взять на себя такую инициативу.

– Я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что, – сказал Алекс. – Когда эта штука выбьет дно и врежет по-настоящему, я хочу, чтобы ты отправилась в убежище.

– Я, Алекс? Я, а не ты?

– Так точно. Ты ничего не потеряешь, если сделаешь это. Я раздобуду тебе все данные, какие ты только захочешь; я проткну за тебя ядро этой хреновине, клянусь богом, я это сделаю! Я справлюсь. А тебе нужно пережить все это, чтобы потом ты смогла сложить все вместе и все понять… ну и продать, разумеется. Обещаешь? Если я не переживу это приключение, это не будет большой потерей ни для кого. Но Джейни, если не сможешь выжить ты, это станет очень серьезным и долговременным препятствием твоей карьере.

– Алекс, это все-таки моя карьера!

– Если ты не останешься жить, ты не получишь ничего. Это вполне разумно, так что подумай об этом.

– Слушай, неужели тебе кажется, что я испугалась? Неужели ты решил, что я действительно захочу спасаться бегством? Как тебе могла прийти мысль, что мне понравится эта твоя дурацкая затея?

– Я знаю, что ты смелая, Джейни. Мне на это наплевать; я и сам не боюсь. Посмотри – как по-твоему, похоже, что я боюсь?

Было не похоже.

– Или, может быть, тебе кажется, что я тебя разыгрываю?

Нет. Ей так не казалось.

– Все, что я хочу тебе сказать, это что мне не нравится мысль о том, что сегодня мы оба погибнем. Чтобы все младшее поколение Унгеров погибло в один день? А как же папа?

– А что папа?

– Ну, он, конечно, не подарок, наш querido papб,[58] но мы ему все же не безразличны! Во всяком случае, не совсем безразличны. Не настолько, чтобы он послал собственную дочь на смерть, только чтобы удовлетворить свое любопытство!

Алекс вдруг заговорил очень быстро:

– И я думаю, что для Малкэхи ты тоже не совсем безразлична, когда он в состоянии отвлечься от своей математики и взглянуть на тебя. И фактически именно поэтому Джерри сегодня и засунул меня сюда к тебе – чтобы ты немножко притормозила и не стала делать слишком больших глупостей. Так ведь? Так! Как раз в его стиле!

Джейн глядела на него, потеряв дар речи.

– Так вот: может быть, Джерри и заботится о тебе, я признаю это, но он заботится о тебе недостаточно! Не знаю уж, каких сладких песен он тебе напел, что убедил тебя жить вместе с ним той жизнью, которой он живет, но если бы он любил тебя так, как тебя следует любить, он никогда не послал бы тебя сюда, никогда! Это же самоубийственное задание! Ты молодая женщина, у тебя еще многое впереди; ты не должна закончить свою жизнь в этой чертовой пустыне, как какая-нибудь сломанная, раздавленная, окровавленная кукла!

Он разразился приступом кашля.

– Ты только посмотри хорошенько на эти облака, Джейн! – прохрипел он. – Облака же никогда так не выглядят! Нас здесь накроет и задавит, как пару этих чертовых кроликов!

– Постой, постой. Тебя занесло куда-то не туда.

– Ты не затыкай мне рот, ты лучше взгляни наверх! Джейн против воли подняла голову. Пыль несколько поредела, солнце было уже высоко, и перистые облака выглядели абсолютно ненормально. Они были разбросаны теперь по всему небу сотнями маленьких разрастающихся клочков, по форме напоминающих морозные узоры на стекле или лохматые снежинки-мутанты. Облака выглядели так, как могло бы выглядеть пушистое перо, если бы через него пропустили десять тысяч вольт.

Но не это главное. Безумнее всего было то, что эти маленькие пушистые облачка все имели абсолютно одинаковую форму. Они не были одного размера: одни – большие, другие – совсем крошечные. И направлены были в разные стороны. Причем, заметьте, не во всех направлениях, а ровно в шесть разных сторон. И, однако, эти облака были до жути, до холодной дрожи в спине идентичны одно другому: изогнутый хребет, маленькая запятая-капелька на одном конце, крюк на другом и сотни тончайших наэлектризованных пушистых волосков, ответвляющихся в обе стороны.

Это было похоже на какой-то узор, узор, выложенный керамической плиткой. Небо Оклахомы было выложено плиткой, словно пол в ванной.

– При конвекции Бенара такое иногда случается, – пролепетала Джейн. – Ячейки имеют шесть различных осей вращения, а это их самоподобие должно означать, что векторы восходящих потоков в ячейках, э-э…

Слова покинули ее. Слова покинули ее совершенно неожиданно и насовсем. Словно в ней полетела языковая программа. Слова… да, даже научные термины… Бывают времена и обстоятельства, когда реальность вырывается на свободу, ломая клетку вербальных символов, посылает все к черту и попросту идет своим путем. Сейчас был как раз такой момент.

– Что это за широкий шов там, посередине? – спросил Алекс.

– Не знаю. Направь туда камеры.

– Хорошая мысль!

Алекс сунул лицо в виртуальные очки и задрал кверху камеры на орудийной станине.

– Bay! сказал он.

– Это, наверное, струйное течение, – предположила Джейн. – То здоровенное полярное течение, которое все это время висело там, на севере. Оно наконец стало двигаться.

– Джейни, я не так уж много знаю насчет струйных течений, но я знаю одно: струйные течения не заворачивают под такими углами.

– Ну, возможно, оно на самом деле не заворачивает, просто так кажется отсюда, под нашим углом зрения…

58

Дорогой папочка (исп.).