Восхождение к Шамбале

– И что же делать? – я поднял глаза и с надеждой посмотрел на ламу.

– Подойди к кусту! Ты задел его, а ведь он живое существо, у него есть своя жизнь, а из-за невнимательности и небрежности ты грубо вторгся в личное пространство растения. Ему больно! А ты этого не понимаешь, тебе жалко одежду, как маленький ребенок, ты жалуешься на боль, а он рискует своей жизнью. И чем сильнее хочешь уйти от куста, тем больнее тебе будет, но куда большие страдания ты принесешь кусту. Примерно так же наши мысли цепляются за то, что мы натворили в нашей жизни. Растение и радо бы тебя отпустить, но своими мыслями ты зацепился за него так сильно, что не способен ничего изменить в жизни, твое желание оторваться от воспоминаний вызывает скрытую боль и страдания. Мир меняется, и тебе нельзя стоять на одном месте, жалеть одежду и себя, ругать куст и постоянно оплакивать бедное растение и собственные раны. Мысли должны быть свободными. – Слова ламы как бальзам лились на мои душевные раны, мне не хотелось выглядеть в его глазах маленьким обиженным ребенком.

– Но я забыл все свои детские страхи, угрызения совести и ошибки.

Лама, чуть наклонив голову, с какой-то необычной мягкостью посмотрел на меня, уголки его губ тронула таинственная улыбка.

– Посмотри еще раз на себя!

Завороженный его волшебным голосом, я стал медленно тонуть в колодце его глаз. Сознание зависло на некоторое время, и я не до конца понял смысл его слов. Мы молча просидели около часа. От долгой неподвижности сильно затекли ноги, и я начал ерзать по полу. Лама не спеша встал и жестом руки предложил мне совершить прогулку по окрестностям монастыря.

Глава 6

На улице стоял солнечный день, яркие лучи согревали лицо, а легкий ветерок приятно обдувал своей свежестью. Монах остановился, было видно, что он подбирает слова, чтобы о чем-то сказать. Монах бросил на меня загадочный взгляд с непонятной мне искоркой в глазах.

– Ты ведь понимаешь, что оказался здесь не просто так?

– Что ты имеешь в виду?

Он ответил вопросом на вопрос:

– Не хотел бы ты совершить одно путешествие?

Лицо его приняло сосредоточенный вид, как будто он говорил о самом важном во Вселенной.

Я растерялся, но ответил:

– Конечно! Странствия – моя стихия.

Такой быстрый ответ немного озадачил моего нового друга, и он заколебался.

– Я не имел в виду обычное путешествие, это будет нечто другое.

Что может быть другим в путешествии? Другие горы, реки, озера, деревни, леса, ледники, насекомые, животные, люди? На то оно и путешествие, чтобы познавать новое. На планете Земля все примерно одинаковое: леса как леса, горы так горы, отличие только в размерах, фауне и флоре. Конечно, везде есть свои изюминки, но ничего сверхъестественного в этой жизни нет. Я знал об этом прекрасно. Мысли возникли в моей голове спонтанно, но лама их сразу прочитал и покачал головой.

– Нет! Все твои поездки – это всего лишь проторенный миллионами людей путь по широкой дороге, куда легко отправиться, заказав билеты, гостиницы и еду. Экскурсии ради удовлетворения собственного чувственного эго. А настоящее странствие – это нечто другое. Туда нельзя просто доехать, долететь или дойти с рюкзаком за спиной. Истинное путешествие начинается тогда, когда ты делаешь шаг в иное пространство, становясь первооткрывателем в далеком закрытом мире, про который не знает никто, в том числе и ты. – Лицо ламы приобрело таинственное благоговейное выражение, от которого у меня по коже пробежали мурашки.

– А это далеко?

– Трудно сказать, – монах улыбнулся, – это зависит от тебя. – Широкая улыбка расплылась по его открытому доброму лицу. – Так ты готов, не задавая больше вопросов, не спрашивая, куда и на сколько, просто отправиться в путь, на который ступает далеко не каждый?

– Что, прямо сейчас? – Так быстро принимать решения даже я, легкий на подъем человек, не привык.

– Да, прямо сейчас!

– А как же храм, службы, все это хозяйство? – я обвел рукой вокруг.

– Ничего страшного, подождет.

Я колебался, весы решения остановились посередине. Идти туда, не зная, куда и на сколько, не подготовившись, без палаток и спальных мешков, продуктов и денег. На такое мог решиться далеко не каждый. Лама смотрел мне в глаза, и мощная энергия фотоновым потоком устремилась в мое сознание.

Мы вышли из ворот храма, по узким улочкам средневековой деревушки спустились к небольшому озеру. Маленькие ручейки тонкими нитями спускались с вершин Гималаев. Лама направился по едва заметной горной тропинке вверх вдоль высокого плато, путь все время петлял вокруг огромных валунов. Они стояли как гигантские изваяния, чудом заброшенные сюда мощной силой природы. В глубоких расщелинах камней-великанов спрятались небольшие ростки травы, непонятно каким образом сумевшие выжить в этих суровых краях. Мы поднялись на вершину плато и двинулись дальше вдоль пропасти. Внизу весело шумела горная речушка, на другой стороне величественно возвышалось соседнее плато с большими каменными выступами тектонического происхождения. Прозрачные облака молочного цвета зависли над ним немыслимой фигурой, похожей на причудливое животное, скользящее по длинной каменной крыше. Любуясь горными пейзажами, я зачарованно смотрел на эту фантастическую картину.

Вскоре мы подошли к краю скалы, к моему удивлению, прямо отсюда в неведомый туман уходил старый деревянный веревочный мост. В памяти возник эпизод из приключенческого фильма про Индиану Джонса и его переход через пропасть в горах Индии. Снизу, с глубины в несколько сот метров, едва доносился шум воды. Лама остановился и жестом показал на мост, вежливо пропустив меня вперед. Взявшись руками за канаты, которые служили поручнями моста, я сделал шаг вперед. Все зашаталось под ногами, дикая пропасть бросилась в глаза, впереди туман, старые деревянные шпалеры моста заскрипели подо мной, мост заходил в разные стороны. Еще шаг, другой, третий. Не самое приятное чувство идти вперед, когда не видишь, что тебя ждет. Внизу – опасность, когда очень осторожно шагаешь вперед, в сознании возникают страшные картины, что сейчас мост разрушится, или порвутся канаты, или ветер перевернет тебя в страшную бездну. Лама подошел ко мне.

– Страшно?

Мне и так было не по себе. Зачем он спрашивает? И так понятно, что я не в восторге от перехода по этому старому полуразвалившемуся мосту. Но мне хотелось показать, что страх меня не беспокоит, и я решительно прибавил шаг. Однако мост так задрожал под ногами, что невольно пришлось остановиться. Спутник заметил мою нерешительность.

– Здесь больше нет других мостов, этот построили более двухсот лет назад.

Он, слегка улыбаясь, мягким жестом предложил продолжить переход. Мне не оставалось ничего другого, как осторожно идти дальше по качающемуся мосту. Время замерло на месте, и каждый шаг, как мне казалось, длился целую вечность. Прошли метров двести, в моем сознании медленно проползли бесконечные тысячелетия. Только сейчас заметил, что вокруг повисло белое облако молочного тумана, в мозгу – состояние полной безвестности, непонимание, где находятся небо и горы, начало и конец, что вокруг происходит и как я сюда попал. Мост раскачивался на несколько метров то в одну, то в другую сторону, казалось, еще немного – и нас перевернет, и мы улетим в глубокую даль. Сердце защемило от представленной картины, так ярко вырисовавшейся в сознании. От страха я еще сильнее вцепился в местами надорванные канаты. Проходя сквозь туман по сильно качающемуся мосту, ощущал себя где-то в нереальном мире, нет ничего вокруг, только молочный туман, нет неба, солнца, гор, пропасти, только два каната в руках и скользящие деревянные жерди под ногами. Кажется, это сон, сейчас проснусь – и все ужасы сразу пройдут. Но внутренний голос подсказывает, что здесь нет иллюзий и ты на высоте переходишь по старому скрипящему мосту огромное расстояние.

Так мы шли еще минут пятнадцать, мост раскачивался все сильнее. От этой ужасной качки меня стало подташнивать. И зачем только пошел сюда? Медленно, шаг за шагом, осторожно ступая на деревянные шпалеры, преодолевая страх, я двигался дальше, надеясь, что скоро этот кошмар закончится. Но мост не успокаивался и, чувствуя слабость путника, назло стал раскачиваться с еще большей амплитудой. Мне захотелось остановиться, вцепиться двумя руками в канат и постараться перевести дух. Но выглядеть трусом не хотелось. Вдруг мне показалось, что монаха рядом нет. В какой-то непонятной невесомости я застрял между небом и землей, в страшной сумасшедшей качке. Мост пролегал над глубокой пропастью, между двумя скалами на высоте более четырех тысяч шестисот метров. В глубине души при каждом сильном скачке подвесного моста все екало, холодело. Шаг, еще один шаг. Когда же все это закончится? В белом тумане не было границ и никаких ориентиров, ощущение, что находишься в гигантском вакууме, полностью оторванном от реальности.