Страница 5 из 29
Зазвонил телефон. Моя подруга Маша вернулась из тёплых краёв и жаждала личного и тесного общения со мной любимым.
-Мань, – мне было жуть как неудобно,– я рад, но у меня того… обстоятельства…давай на нейтральной территории, завтра например, ну или послезавтра?
-Откуда у тебя обстоятельства,– не поверила она,– что, полный дом девиц нетяжёлого поведения? Не верю! Или как обычно, деньги кончились, не успев начаться, а пиво ещё раньше?
– Ну, понимаешь,– на меня нашёл какой-то ступор,– не могу я объяснить, в общем, ну, как бы это сказать…
– Не мямли,– отрезала Маша, – я не стиральный порошок, но я иду к вам!– и отключилась.
-Хозяин,– кикиморы смотрели на меня преданными глазами,– мы ни-ни! Мы тихо будем, мы понимаем! Тебе же надо…
-Чего?!– вспыхнул я.
-Жениться!– выпалила Дунька,– давно надо, чтоб хозяйка была!
– Ладно, хрен с вами,– я махнул рукой,– сидите в комнате и не отсвечивайте!
Я сбегал в ближайший магазин купил тортик и бутылку красного сухого. На кухне накрыл стол доставшейся мне в наследство бабушкиной скатертью с вышитыми сорняками и репейниками в цвету, поставил два бокала и подсвечник с чуть оплывшей свечкой. Девицы вертелись под ногами, вздыхали и облизывались на тортик.
В дверь позвонили.
-Кыш,– скомандовал я девицам и пошёл открывать.
-Привет, Мань,– я чмокнул её и повёл на кухню.
-А ты не меняешься,– улыбнулась она, – как всегда, дежурная романтика на кухне.
Мы сели за стол. Я оглянулся, вроде не видно никого.
-Ты чего дёргаешься?– Маша внимательно на меня посмотрела.
-Да так, ничего,– я вымученно улыбнулся. -Наверное послышалось.
-Отощал совсем,– Маша посмотрела на меня через стекло бокала,– вроде дальше некуда, но ты справился. Голодаешь что-ли?
-Да нет вроде,– мне опять послышался подозрительный шорох и я снова оглянулся– чисто,– лучше расскажи, где была, что видела. Загорела, тебе идёт…
-Тебе правда интересно, или…?– поинтересовалась она.
-Или, – честно сознался я,– а потом интересно.
-Прямолинейный ты мой,– засмеялась Маша. Мы потянулись друг к другу…
Под мойкой вдруг завозились, что-то звякнуло и по кухне поплыл неповторимый аромат уайт– спирита…Я подскочил к мойке и распахнул дверцу– конечно, они были там, на меня уставились четыре испуганных глаза.
– Вылезайте, изверги,– скомандовал я,– кайфоломщицы.
Они выбрались и встали около холодильника, переминаясь с ноги на ногу и глядя в пол. Вонь становилась всё сильнее, и я открыл окно.
-Это что?– наконец обрела дар речи Маша.
-Обстоятельства, Марья,– вздохнул я,– обстоятельства, аж две штуки. И чего вы туда полезли, а? Я вам где сказал сидеть?
-В комнате,– пробормотала Дунька,– и не отсвечивать.
-А интересно же!– шмыгнула носом Акулька,– а бутыль кокнулась…ты нас теперь тоже выгонишь, да?
– Ты нас лучше побей, а потом прости,– предложила Дунька,– а мы больше не будем, правда!
-Сгиньте с глаз моих,– простонал я,– идите, переоденьтесь , одежду на балкон выкиньте, а я тут все вымою сейчас. И ужасы нечего выдумывать.
Они мигом вымелись из кухни.
-Прости, Марусь,– я виновато посмотрел на неё,– я тебя предупреждал…– и пошёл за ведром и тряпкой.
Я старательно выгребал из под мойки осколки бутылки, стараясь дышать через раз. Было неудобно, и к тому же Маша подозрительно долго молчала. Видимо явление обстоятельств повергло её в шок.
– А кто они вообще?– наконец пришла она в себя.
–Погорельцы, Марусь,– я отжал тряпку в ведро,– понимаешь, какое дело, сироты они, с дедом жили, а дед у них…– тут я вспомнил ехидного дедугана в лесу,– дед у них лесник…был короче, до пенсии, в лесу они жили, дом у них там был,– я снова отжал тряпку,– а прошлым летом, ну ты помнишь, леса горели, и торфяники тоже…
-Помню,– растерянно кивнула Маша.
-Ну вот, дом у них и сгорел,– я взял ведро и пакет с осколками, из ведра выплеснул в туалет, а пакет оттащил в мусоропровод, налил чистой воды в ведро и начал мыть заново.
-Дом, понимаешь, сгорел,– продолжил я,– а они по родне мыкались, бестолочи, дед-то вроде в дом престарелых, а эти как переходящее красное знамя, и документов у них нет, сгорело всё.
Я домыл и снова вылил воду. То ли я принюхался, то ли запах выветрился– непонятно.
– А ты-то тут каким боком?– подозрительно поинтересовалась Маша.
-Ну, дед ихний, он моей прабабке родня, соответственно и они мне тоже. Не то в пятом колене, не то в шестом, короче, нашему ухвату двоюродная кочерга,– я вздохнул,– ну не гнать же их на улицу, родню-то всю перебрали уже.
-А знаешь, что меня больше всего в тебе восхищает?– вдруг спросила Маша.
-Нет,– я поневоле заулыбался, ожидая комплимента.
-Вот сколько лет тебя знаю,– задумчиво сказала она,– и ведь знаю, что ты врёшь, как дышишь, а дышишь часто, а всё равно верю почему-то! Даже когда ты говоришь, что ты– Раймон Седьмой , граф Тулузский– все равно верю, как дура! Хотя знаю тебя уже сколько? Двенадцать лет? Тринадцать? С художки ведь ещё!
-Маш,– я малость опешил от неожиданного наезда,– а когда я тебе врал-то? Ну, я конечно сочиняю иногда, но не все же время!
–А вот с этими девочками, врал ведь?– спросила Маша,– давай, говори правду!
-Мань, ты мне не поверишь,– конечно, правда была гораздо неправдоподобнее моего вранья.
-А ты скажи, а я решу, верить или нет,– настаивала Маша.
–Ну, понимаешь Мань,– я немного замялся, но решил рассказать всё, как есть,– они это, кикиморы. Нечистая сила, а я их пожалел, бродили у речки, голодные, к себе позвал…
-Хватит!– Маша вскочила из-за стола,– я тебе верила, но это уж извини , ни в какие ворота! Ты заврался совсем, Раймон Седьмой! Всё, долго я с тобой возилась, надоело! Ты же наверное и знать на знаешь, как правду говорить, ты вообще патологический врун и брехло! И не звони мне больше, знать тебя не хочу!
Я стоял, как помоями облитый. В кои-то веки я не соврал, а мне не поверили. Может она права, и я разучился говорить правду? Отвык не врать.
Громко хлопнула входная дверь. Я вздохнул, сел за стол и отхлебнул из бутылки. А потом ещё. А потом, чтоб добро не пропадало. А потом, чтоб не оставалось. А потом вино кончилось.