Страница 26 из 29
-Ну, иди, я тут всё приберу,– я решил побыть великодушным,– всё равно извозился уже.
Я смёл в совок пыль, разложил по пакетам вещи и спрятал их в свой рюкзак– мало ли, а то ходят тут всякие…Викторины с лотереями. Потом умылся в туалете. И как мог отряхнул от пыли майку. Пришёл к выводу, что я в любом виде прекрасен, а пытаться улучшить идеальное – только зря время терять, и отправился на чаепитие.
Чаепитие прошло в несколько напряжённой обстановке…шесть дам разного возраста, и я, любимый…честно – мне было как-то стрёмно, не привык я к такому коллективу. Ну, да ладно, всё закончилось относительно благополучно, и я отправился домой. Что то мне было как-то беспокойно– как там моя команда поживает? Не вляпались ли во что?
Я отпер дверь, и малость офигел. В квартире вкусно пахло выпечкой, а девы на кухне старательно потчевали чаем с печеньем старшего по подъезду.
-Здрассьте, Филипп Васильевич!– честно, я был удивлён. Он, конечно, приятельствовал с бабушкой, но ко мне вот так запросто никогда не заходил.
-Здравствуй,– он благодушно улыбнулся,– хорошие у тебя девочки, печенья напекли…
-Ага,– я растерянно кивнул. Присел за стол, взял с тарелки кривенькую печенюшку, откусил. Вкусно, однако! И пофиг что страшненькие, я их есть буду, а не любоваться. Девы смотрели на меня вовсе глаза.
-Вкусно,– похвалил я,– чайку плесните, а?
-Ой, мы сейчас, хозяин!– они засуетились у плиты, и вскоре мне подали кружку с чаем. Во мне, конечно уже плескалось кружки три, но обижать девчонок не хотелось, и я съел ещё пяток печенек, запивая их чаем.
-Так вот,– старший строго на меня посмотрел,– сам понимаешь, какое тебе счастье привалило, так что береги!
-Да я понял, понял…– я кивнул, дожёвывая последнюю печенюшку.
-Вот и хорошо, – он тяжело поднялся со стула .-Ты их главное от себя не отпускай.
-Да я как бы и не собирался,– я совсем растерялся, чего это он?
-Ну, счастливо,– старший пошёл к двери, я встал чтоб его проводить, девы тоже. Он посмотрел на меня оценивающе, кивнул и ушёл.
-Ой, хозяин,– наперебой загалдели девы,– а дяденька нам такого рассказал! Он тут всех знает, и наших знает, и не наших тоже! И про мальчика он слышал, и про девочку! Только он точно не знает, про девочку, говорит, узнавать надо, а про мальчика рассказал!
-Что рассказал?– я аж подпрыгнул на табуретке.
-Мальчик был в школе, и в школе умер! И его похоронили, а они не до конца умерли, то есть они умерли, а неправильно! А чтоб правильно, надо им вещи вернуть, прямо прийти на кладбище и отдать!
-Как отдать?– не понял я,– они что, там гуляют?– моё богатое воображение нарисовало мне компанию школьников– зомби, шатающихся по кладбищу и пугающих подвыпивших сторожей.
-Да ты что, хозяин!– Акулька аж глазами захлопала,– прийти и на могилку положить, а они уж сами заберут как– нибудь!
-А мальчика Федя Заславин звали,– Дунька печально подпёрла рукой голову,– вот…жалко!
-Да всех жалко,– согласился я,– нелепо как то…Потерял вещичку, а тебя и того.
-Они не теряли,– вдруг сказала Дунька,– они сами отдали, только их обманули. Всех обманули.
-Как сами?– я удивился,– зачем?
-Наверное кто то им что то обещал,– Акулька прикусила коготок,– вот точно. Обещали!
Я задумался– версия была ну очень правдоподобная. Наобещать с три короба, а когда желаемая цель достигнута, убрать жертву…или нет, жертву убрать для достижения собственной цели, не утруждая себя даже подобием исполнения обещания.
Я внёс в список Федю Заславина. Теперь осталась только одна неизвестная девочка, гимназистка, выпившая по ошибке кислоту. Нужно было собраться с духом и как-то узнать, где похоронили ребят. И Альбину Занкевич. Хоть она и подставила своих подруг, и даже после смерти оставалась на редкость неприятной скандалисткой, но я не мог оставить её в неправильном посмертии.
Я строго посмотрел на девчонок и спросил:
-Так, значит готовить вы умеете!
-Так, хозяин, мы это, ну,– они замялись,– у тебя же не печка…мы присматривались!
-И меня бедного эксплуатировали,– я закинул ногу на ногу,– я вам книгу куплю, с рецептами. Чтоб готовили.
-Спасибо, хозяин!– девы расцветали на глазах,– мы будем, честное слово! Мы осторожно!
-Договорились,– я был доволен, мне порядком надоело стряпать на большую компанию.
История 23-я. Родственнички…
Я вылез из ванны, и поплёлся отпирать дверь, в которую кто-то настырно долбился уже минут пять. Девы , как две мышки сидели на кухне, строго соблюдая мои указания– если я дома, то открываю только я. Хватит с меня утренних побудок. Я распахнул дверь, придерживая сползающее полотенце. Ой, блина… Маша стояла на пороге, и смотрела на меня с весёлым недоумением.
-Граф, ты чего?
-Я того, мылся я, Мань, ты проходи, я сейчас!
Я метнулся в ванную, и вышел одетый. Маша сидела на кухне с девами, и доедала последнюю заныканную кем-то печеньку.
-Марусь, как здорово, что ты пришла!– я и правда был очень рад.
-Я соскучилась,– Маша подошла ко мне и обхватила меня руками за пояс. Я обнял её.
-Женитесь уже, а?– недовольно проворчала Дунька,– долго ли будете?
-Не ко мне вопрос,– вздохнул я , не выпуская Машу,– я хоть завтра.
-Ну…дай неделю подумать,– Маша посмотрела на меня серьёзно и немного грустно.– всего неделю, хорошо?
-Договорились,– я успокаивающе улыбнулся. У меня созрел один план, и завтра я был намерен начать его осуществление.
-А что вы в субботу делаете?– спросила Маша.
-На кладбище собирались,– ответил я.– Серафимушку проведать, ну и осмотреться. Не факт, что сразу найдём, но надо же с чего-то начинать.
-Я с вами,– безапелляционно заявила Маша,– хоть я твою бабушку и не знала практически, но всё равно…
-Да кто бы против,– я был почти счастлив.
-Хозяин, а Серафимушка это бабушка твоя?– вдруг заинтересовалась Дунька.
-Ну, да. Серафима Григорьевна, а я что не говорил?– я что-то задумался– и правда, не говорил.
-Неа,– покачала головой Акулька,– только портрет показывал, на стеночке.
Портрет и правда был хорош– бабушка, как раз после выхода на пенсию, вся такая дама, вплоть до воротничка с камеей, сидит на стуле, а я стою рядом, положив ей руку на плечо– восемнадцатилетний гот с крашеными в чёрный и синий цвет волосами.