Страница 23 из 29
-А мы тебе родственники?
-А все люди– братья, ну, и сёстры соответственно. И нелюди тоже,– обрадовал их я.
-Тогда мы спросим!– девчонки сияли от радости. Я знал, что в доме есть «хозяин», да и как ему не быть– домик наш на шесть квартир был переделан из старинного особняка ещё до революции, и в этой самой двухкомнатной квартирке жило как минимум пять поколений моих предков. Когда-то ушлый «новый русский» пытался выкупить домик, но никто продавать свою жилплощадь не спешил, а потом этот товарищ и вовсе умом повредился…а всё почему? Потому, что договариваться не умел. Я-то тогда ещё маленький был, но кое– что запомнил. Кстати, вскоре после этого моя матушка вышла замуж и съехала к отчиму. Наверно тоже, договариваться не умела. А я всегда старался быть хорошим соседом. Даже когда у меня зависали весёлые студенческие компании, я всегда выключал «Раммштайн», если меня просили соседи…в час ночи, стоя с монтировкой наперевес на моём пороге.
История 20-я. Хорошее время суток.
Я залез в кладовку, насколько я помнил, там с незапамятных времён хранился хороший кусок дерматина, которого, по моим подсчётам, как раз должно было хватить на починку двери. Мне с трудом удалось отбиться от попыток уложить меня обратно на диван, но я справился. Вожделенный рулончик вскоре нашёлся, правда, не совсем там, куда я его положил пару лет назад. Я достал линейку, и раскатав дерматин принялся за разметку. Выходило в аккурат.
Я разрезал дерматин, и прихватив коробку обойных гвоздей вышел на площадку, чинить дверь, пострадавшую в схватке с нёхом. Сверху неторопливо спускался старший по дому.
– Чинишь?
-Ага,– подтвердил я,– а как там на чердаке?
-Порядок на чердаке,– важно сказал он,– как и должно быть. А у тебя опять шалман?
-Да нет,– засмеялся я,– это сестрёнки мои, троюродные. У них дом сгорел, сироты. Приютил вот…и невеста моя.
-Ты смотри,– он покачал головой.– сам знаешь, дом у нас непростой. А дверь то кто тебе порезал?
-Да каб я знал,– я развёл руками,– ночью позапрошлой ломились какие-то. Я ж не дурак всем придуркам дверь открывать.
На площадку высунулась Акулька, увидела старшего, ойкнула и хотела спрятаться, но он её заметил.
-Здравствуйте, девушка!
-Здрассьте…– пробормотала Акулька, вся бойкость с неё мигом слетела.
-Это Акулина, сестра моя, младшая,– зачем-то пояснил я,– ещё Евдокия есть, она постарше малость.
-Ну, ладно,– он внимательно оглядел Акульку с ног до головы,– главное– не шуметь, и живите спокойно.
Повернулся и пошёл вниз по лестнице.
-Кто это?– шёпотом спросила Акулька.
-Старший по дому,– ответил я,– а что?
-Непростой он, вроде из наших, а не совсем,– она поёжилась,– хозяин…
-Чего?
-Вот его бы поспрошать, про старые времена-то! Наверно знает. А я тебя пришла звать чай пить. Маша говорит, тебе отдыхать надо.
-Ща, приду, я доделал почти.
Начерно дверь была почти готова– оставалось набить орнамент из декоративных гвоздиков, и прикрутить на неё номер квартиры и старинную медную табличку с надписью «Профъ. теологiи Натаниель Бирнъ». Честно, профессор Бирн в детстве представлялся мне каким-то пиратом, или разбойником, но потом бабушка показала мне фото вполне благообразного господина. Что поделать, детские мечты часто далеки от реальности.
Через полчаса, когда мне уже были готовы настучать по голове, я закончил свою работу. Результат меня устроил, и я со спокойной душой пошёл пить чай.
-Граф, совсем забыла сказать,– Лариса отхлебнула чай,– завтра ты, как штык, к десяти утра в школу, при полном параде. Педсовет будет, тебя коллективу покажут, чтоб, значит ,первого сентября народ не пугать.
-При полном параде?– я задумался, -блина… где-то была у меня рубашка белая. Или она была чёрная?
-А пиджак и галстук у тебя есть?– поинтересовалась Маша,– наверно надо в пиджаке и в галстуке.
-Мань, откуда? Я последний раз галстук в детском саду на утренник надевал.
-Что, совсем ничего нету?– поразилась Лариса,– а в чём ты в школе на выпускном был?
-Ларёк, я на выпускной не ходил, нах оно мне сдалось, в девятом классе, я ж в училище ушёл. А за документами я как умный, в косухе пришёл и в джинсах. А то все такие прилизанные, надо было разбавить.
-Небось в школе счастье было, когда ты ушёл,– фыркнула Лариса.
-Да не то слово!– подтвердил я,– левой пяткой перекрестились. Только им без меня, думаю, скучно стало. Некому контингент разбавлять. А в училище всем наплевать, как ты выглядишь, главное– чтоб учился.
-Так может, купим тебе костюм?– Маша уже была готова идти в магазин.
-Мань, не издевайся!– взмолился я,– я ж помру на месте! Мне свобода нужна, как воздух!
-Не выдумывай,– Маша поморщилась,– никто от костюма ещё не умирал.
-Значит , я буду первым,– заныл я,– вот помру, пожалеешь, а поздно будет!
-Вот параноик,– засмеялась Маша,– ладно, ищи свою рубаху, чёрно– белую. Наверно, постирать надо, погладить…
Я пошёл искать парадную рубаху в недрах своего шкафа. Шкаф был большой, древний, наверно он помнил профессора Бирна, а то и его дедушку. Девы тут же кинулись помогать.
-Ой, хозяин, а что это?– в руках у Дуньки была моя старая футболка, художественно изрезанная, и расписанная мной собственноручно масляными красками.– А можно я возьму?
-Дунь, тебе не подойдёт, там вырезы не на месте,– предупредил я,– сверкать будешь. Или майку под неё надень.
-А мне?– Акулька смотрела на меня жалобными зелёными глазищами,– мне тоже…
-Ну, ищи,– разрешил я. Девы самозабвенно зарылись в кучу шмоток. Я особо не переживал– в моём гардеробе водились джинсы, майки, штук пять разной потрёпанности и расцветки рубах и пара свитеров. Немного подумав, я вытащил из недр шкафа вешалку, на которой болталась коричневая парусиновая ветровка. Когда-то я её купил, а потом благополучно забыл. А теперь она вполне могла сойти за пиджак. Ну, а чё? Пиджак, на молнии, с капюшоном…вполне имеет место быть! А под него…а вот, чёрные джинсы и белую футболку. И всё, и не заморачиваться.
-Хозяин, можно?– Акулька нежно прижимала к груди майку с черепом во всю грудь, и умоляюще хлопала глазами.
-Да берите, чего хотите,– я великодушно махнул рукой,– поносите, постираете и обратно положите.
-Спасибо хозяин!
-Мародёры,– пробурчал я себе под нос, и пошёл хвастать находками.