Страница 6 из 10
– Погиб? – спросил я, делая вид, что сочувствую.
– Нет, тут вошла жена, и я поставил шутер на паузу.
– Не смешно, – сказал я.
– Жаль, – ответил дед. – Я старался.
Я махнул карточкой над считывателем, в унынии думая, что даже пью теперь в кредит, и побрел в каюту. Надеюсь, сегодня больше никаких писем не будет. У меня нет ни сил, ни времени на новые неприятности. Меня ждет работа. Я провел одно короткое, пробное занятие, а завтра уже надо трудиться по полной. Три пары в двух группах, потом классный час, на котором я должен сыграть с учениками в занимательную земную игру. На ум пришло только «съедобное – несъедобное» и прятки. Я притаюсь за шкафом и, пока они меня ищут, глядишь, классный час подойдет к концу.
У каюты меня ждал сюрприз. Рядом с дверью в небрежной позе стояла Мелани. Она читала с пульсопланшета книгу и не заметила моего появления.
– Кого ждешь? – неизящно спросил я, стараясь дышать в сторону. Желудковертка рвалась из меня с неземной силой.
– Миша! – улыбнулась Мелани. – Мы с ребятами скинулись тебе на подарок в честь знакомства. Держи!
И она вручила мне коробочку. В ней гремел и перекатывался небольшой предмет.
– Открой!
Я открыл. На ладонь мне выкатился прозрачный шар, внутри которого был еще один шар.
– Мини-фигурка Снорри? – поинтересовался я. – Мило. И очень в тему.
– Это символ учительского мастерства, – вдохновенно сказала Мелани. – Учитель открывает ученикам мир, приносит себя в жертву науке. Большой шар означает внешнее совершенство, а маленький внутреннее.
Видя мое озадаченное лицо, Мелани рассмеялась:
– Поверил? Извини, это просто брелок. У нас тут работает сувенирная лавка. Мы думали, чего у тебя нет – одежда есть, ручка есть, журнал есть. А вот брелочка в форме шара точно нет! Бери, пользуйся, он магнитный.
И она прилепила шар к стене.
– Ладно, я пошла!
Она вдруг потянулась ко мне, чмокнула в щеку и убежала. Я остался стоять у двери с глупым выражением лица. Нет, все-таки жизнь налаживается! Петляет, заходит в тупики, но потом опять выводит, куда надо. Еще пара ходов, и я буду в дамках. Да что там, я уже дамка! Только об этом пока знаю лишь я один.
Глава 3.
Утром в учительской стоял непрерывный мощный гул, как будто туда залетел рой шуршунов, вооруженный громкоговорителем. Коллеги готовились к урокам, обсуждали расписание и свежие директивы, проговаривали вслух упражнения на дикцию, ругались на новый межгалактический учебный стандарт, перемывали кости ученикам и друг другу, никого не стесняясь. В общем вели себя непринужденно. Я сел за свой стол, развернул окна с планами уроков, скопировал из базы десяток подходящих голограмм, а потом, надев наушники, принялся выбирать песню. Хотелось чего-то зубодробительного, перченого, чтобы у всех перекрыло кислород. Но в списке разрешенных песен было только унылое старье из позапрошлого века. Я запустил рандомайзер, и он остановился на композиции «Миллион алых роз». Держитесь крепче за парты, меломаны!
– Вы слышали, зеленые человечки опять кого-то похитили! – отвлек меня от работы голос учителя труда Джона Брауна.
– Требуют выкуп? – поинтересовалась Мелани. Она сидела неподалеку от меня и проверяла тесты. Я украдкой подглядывал на нее и думал, как бы половчее организовать свидание. Куда можно сводить девушку на этом корабле? В рюмочную «Три амебы»? В посадочный отсек, посмотреть как швартуются катера?
– Это не их стиль, – сказал Джон. – И знаешь, что интересно, они всегда похищают жертв по алфавиту.
Тут уже и мне стало любопытно:
– В смысле?
– Смотри. Первым они украли некоего Августина Аввакуума. Следующим стал Бенджамин Бекон.
– Хорошая система, – одобрил я. – Сразу ясно, кому опасаться. А теперь кто пострадал?
– Лулумба Лопотунья, известный, между прочим, ксенопсихолог, лауреат премии Фрейда третьей степени.
– Так ему и надо! – мрачно сказал Клеман Леклер, смахивая в сторону недоделанное расписание. – Эти психологи только кредиты из тебя тянут, а толку – чуть. Ходил я к одному такому, когда жена достала. И что? Все равно – развод, дети – на Венере, сам – на бобах. Все жена отсудила.
– А вот новость так новость! – воскликнул Джон, разворачивая перед нами окно с большой голограммой посредине. – На границе системы замечен астероид-убийца. Он врезается в крупные корабли. Движется в нашу сторону.
– Облетим! – беспечно махнула рукой Мелани.
– Не получится, – возразил Джон. – Астероид меняет траекторию в произвольном порядке. Сейчас к нему направили эскадрилью звездных истребителей. Попробуют расстрелять с близкого расстояния. Если не выйдет, в секторе объявят чрезвычайное положение.
– Джон, а хороших новостей сегодня нет? – раздраженно спросил Леклер. – Каких-нибудь праздников, спасенных котят, пактов о перемирии?
– Я читаю только «Доминион-тудей», они про такое не пишут. Зато у них есть кроссворд. Предлагаю решить его вместе: два по вертикали – акустический прибор шуршунов, аналог сонара.
– Работай уже, – сказала Мелани. – До урока пятнадцать минут.
Джон со вздохом закрыл лишние окна и принялся набрасывать схему табурета голографическим маркером. Я задумался о зеленых человечках. Они, по большому счету, санитары леса, заняты полезным делом. Наверное, стоит подкинуть им мысль о похищении Снорри Сьюки. Без него алфавиту и лично мне станет намного лучше.
И тут прозвенел звонок. Учителя, поставив на беззвучный режим пульсопланшеты, один за другим стали покидать учительскую, в которой остался только я и Леклер.
– Сидишь? – спросил он. – Чего-то ждешь?
– Гласа божьего, – пробормотал я. Идти на урок не хотелось так сильно, что отказали ноги. Честное слово, они вообще перестали шевелиться. Я даже испугался – вдруг парализовало?
– Встань, сын мой, и дуй отсюда! – возвестил Леклер.
И случилось чудо – я поднялся. Я пошел. Но не как воскрешенный, а как вынутый из могилы зомби, который и до своей безвременной кончины не отличался подвижностью в суставах.
Аудитория встретила меня тишиной. Центаврианка Мармала со скукой на лице листала журнал мод. Многоногие несимметричные комбинезоны, жилетки для толстожалов, чехлы на хвост, накладные веки пестрели всеми красками галактики. Рой шуршунов, по-прежнему разделенный на две части, пытался поделить по-братски невесть откуда взявшуюся пыльную тряпку. Цефеанин Нрд подтачивал когти огромным ножом, и под его лапами уже образовалась гора стружки. Бактерия складывала стрекательный жгутик в подобие прически – то пучок изображала, то косичку. Альдебарранец У поочередно продувал сопла. Волножителя Шпыша, как всегда, не было видно. Снорри – и тут мое сердце охватила радость – отсутствовал на уроке по болезни. В справке из медотсека, присланной на мою почту, обозначался диагноз: закисание подъязычной железы. Так ему и надо! Пусть весь закиснет!
Я вышел на середину аудитории, прокашлялся и объявил:
– Тема сегодняшнего урока – земная еда.
Мармала закатила все свои глаза и разочарованно помотала головой. У прекратил продувать сопла и наклонился вперед, делая хватательный жест всеми семью манипуляторами, в том числе брюшным, рудиментарным. Рой выронил тряпку и зажужжал на тон выше. Нрд продолжил обработку когтей как ни в чем не бывало. Шпыш фыркнул откуда-то из-под дальней парты. А бактерия вдруг вытянула вперед свой жгутик и произнесла:
– Еда?
Оказывается, она умеет говорить! Хорошо, хоть эта тема ее заинтересовала. Ничто так не объединяет инопланетян, как потребность поживиться вкусненьким.
– Еда, – озадаченно повторила бактерия. – Михаил – еда?
– Нет, – сказал я как можно спокойнее. – Михаил – учитель, а еда – вот.
И я развернул первую голограмму – тарелку наваристых щей. С удовольствием бы съел, да негде взять.
Мармала смахнула в сторону окно с журналом мод и в недоумении спросила:
– Но зачем вы тогда показываете бассейн?