Страница 4 из 10
– Оль. Подкрепилась? – вырвал из медовой патоки сознания голос Раста. – Тренировка в силе, или дала заднюю?
– В силе, – улыбнулась внутри Ольга. – Пойду переоденусь.
Оля соскочила с дивана, кивнула собеседникам, и выбежала из гостиной, оставив после себя ванильный шлейф, от которого ноздри Раста нервно затрепыхались.
– Вы осознаёте последствия того, что хотите сделать? – остановил Раста отец. – У вас нет выбора в ближайшие восемь лет.
– Выбор есть всегда, отец, – огрызнулся Раст. – Особенно если он связан с миратель.
– Вы уверенны, что она и есть ваша судьба? – вклинился в разговор Старас.
– Как никогда. Её запах сводит с ума. Разве не так раньше воины распознавали свою пару? – Раст открыто посмотрел в глаза Стара.
– Именно так, сынок. Именно так, – задумчиво произнёс Стар, понимая, чем может обернуться эта связь.
– Обещай не делать необдуманных поступков, – Шаад подошёл к сыну и положил руку на плечо, крепко сжимая и требуя ответ. – Чтобы не решили, обещай посоветоваться с нами. Обещай не делать больно матери, по крайней мере исподтишка.
– Обещаю, отец. Чтобы мы не решили, вы узнаете об этом первыми.
Раст ушёл, а чета Зардо окунулась в молчаливое раздумье. Все понимали, что без Ольги сыновьям теперь не жить. Незаконченная привязка иссушит, изломает, изничтожит. И все помнили про законы Ганзалеона, жёстко карающие нарушение возрастного ценза, совращение землянки без договора, в котором строго прописаны все права женщины, и обязанности мужчины. Даже близкое родство с Дариоллой не спасёт сыновей от наказания унижением, и последующей смертной казнью. Парадокс. Но именно Алина была основным разработчиком суровых законов. Именно от её взглядов и требований могут пострадать родные люди. Любой выход из этой ситуации грозил потерей сыновей, возможно, навсегда. Глаза матери наполнились слезами, разрывая болью сердца мужей, не сумевших уберечь её от очередных потрясений.
Глава 4
Оля металась по комнате, не в силах собраться с мыслями. Надо одеть что-нибудь сексапильное, и в тоже время не слишком вызывающее. Чёрт! У нас тренировка на ножах. О какой сексуальности может идти речь. В результате, приняв душ, капнув на стратегические места любимые духи, надела плотные, спортивные брюки, предназначенные для марш-бросков по плацу, майку в обтяжку и обвязь для ножей на пояс, плечи и бёдра. Собрав волосы в тугой пучок, осмотрела себя в зеркало и осталась довольна.
Выиграть, конечно, Ольга не надеялась, но пощекотать нервы и подёргать ганзалеонских зверей за усы, представлялось ей не плохим развлечением, как и познавательным опытом.
Выскочив за дверь, врезалась в каменную гору мышц, отбив нос и скулу. Если бы не руки, обхватившие за талию, позорного шлепка на мягкое место избежать не удалось.
– Всё в порядке, красавица? – Раст поднял её голову, обхватив пальцами за подбородок, и начал пристально осматривать лицо. – Сильно ударилась?
– Если бы кто-то здесь не стоял, изображая каменную глыбу, вообще не ударилась бы, – прошипела Оля, прищуривая глаза.
– Прости. Я решил подождать тебя здесь, и проводить во двор, – виновато промычал Раст, заправляя девушке выбившуюся прядку волос за ухо.
– Простила, – проговорила осипшим голосом Оля. – Идём.
Она развернулась к нему спиной и пошла по направлению к лестнице. В груди переливались громким грохотом литавры, в животе порхали бестолковые бабочки, а губы сами расплывались в счастливой улыбке, открывающей на просмотр все тридцать два зуба. Нахождение одного из братьев под её дверью, не просто знак вежливости? Оля не могла ошибиться. Она чувствовала, что симпатична близнецам, но в тоже время надеялась, что это больше, чем симпатия, что у них в груди тоже сходят с ума литавры, а живот скручивает от миллиона разноцветных бабочек.
Что до близнецов, они до сих пор гадали, испытывает ли Ольга к ним влечение, согласится ли связать с ними жизнь, захочет ли пройти через все сложности, чтобы зачать ребёнка и стать их сакиа. Воины с рождения, сильнейшие во вселенной, не имеющие страха, они боялись. Боялись спросить у девушки о её чувствах, боялись получить отказ, боялись разбитого сердца. Сколько может прожить ганзалеонец без своей миратель? Год? Два? Сколько можно жить с раздирающей болью в сердце, с поломанной регенерацией, с пустым энергонакопителем? И можно ли назвать это жизнью?
На дворе, освещённом яркими лучами апельсинового солнца, извелись в ожидании Дарк и Трэйк. Они приложили немало усилий, чтобы избавиться от любопытных глаз и ушей, загнав зрителей в дом. У них появился неплохой шанс безнаказанно коснуться к Ольге, под видом тренировочного боя.
Трэйк мечтал многое сделать с ней… Срезать пару лямок на майке… Пропороть ткань в области живота, и насладиться видом оголённой впадины пупка, убегающими за пояс брюк косыми мышцами… Если повезёт, избавиться от части штанин, освободив крепкое бедро и упругую ягодицу, почему-то с левой стороны.
Дарк мечтал загонять её до седьмого пота, представляя влажную майку под грудью, усиливающую линию округлости, подчёркивающую бусинки сосков. Мечтал увидеть влажность между ног, от пота, смешанного со сладкими соками. Дарк был уверен, что Оля до одурения сладкая там.
Результатом размышлений мужчин стал нехилый стояк, с которым они встречали виновницу возбуждения и Раста, не спускающего глаз с виляющей из стороны в сторону попки.
– Ну что? Начнём? – воинственно воскликнула Ольга, достав два ножа и встав в защитную позу. – Кто первый?
Вопросы по существу, но медленно доходящие до застывших мужчин. Как она встала… Попка оттопырена, колени немного согнуты, ноги расставлены на ширину плеч, и разведены, открывая шов, врезавшийся в плоть, бицепсы напряжены, как и мышцы груди, гуляющие под плотно облегающей майкой. Так слюни у них ещё не текли…
– Я первый, – очухался Трэйк, торопясь выйти в круг, пока его не опередили братья. – Я буду первым, – недвусмысленно добавил он.
По щекам девушки пробежал мимолётный румянец, откликнувшийся на двойственный смысл последней фразы, но выработанная годами в академии концентрация перед боем, не дала погрязнуть в смущении.
Спарринг был потрясающим, особенно для Раста с Дарком. Ольга двигалась, как пантера. Медленно, плавно, оттягивая ножку, ступая на мысок. Грудь колыхалась в такт шагам, а ягодичные мышцы напрягались с каждым движением всё резче и резче. Не важно, что они долго двигались по кругу, испытывая терпение друг друга, не решаясь сделать первый бросок. Главное у братьев возникло ощущение, что яйца стали размером с арбуз.
Трэйку надоело бездействовать. Ведь пока он водит Олю по кругу, увеличивая обзором стояк у братцев, атласная кожа сама собой не оголиться. Первый бросок стоил ему пореза на предплечье, а Ольге срезанной лямки, и приспустившейся слева майки на половину сочной груди. Следующий выпад сделала Оля, оставив след на груди и оголив взамен свой живот. Да. Именно в намеченном Трэйком порядке. Оля вошла во вкус, увеличив скорость, мастерски орудуя ножами, проводя более долгие атаки. Парень с удовольствием получал порезы, меняя их на всё бо́льшие оголённые участки кожи. В запале Оля не заметила, как лишилась две трети штанов, оставшись в коротких шортах, майка превратилась в топ, еле держащийся на одной лямке, и открывший полный обзор на молочную грудь с тёмной, коричневой вершинкой. После этого открытия Трэйк проиграл бой, пропустив захват и острое лезвие, упирающееся в шею. Разве можно заметить такую мелочь, когда одновременно в рёбра упирается та самая, молочная, аппетитная, жаждущая крепкого сжатия и горячего языка по кончику соска…
Они замерли оба, застыли, глядя друг другу в глаза, смакуя касание кожей, обволакивая страстью, источая возбуждение. Слишком ярко. Слишком интимно. Слишком пугающе.
– Я победила, – пропищала Оля, напуганная своей реакцией на Трэйка. – С тебя корзиночки с кремом и фруктами по земному рецепту, самостоятельного приготовления.