Страница 24 из 45
Вау. Это было… сильно. Я знала, что кто-то должен что-то сказать, но не хотела быть первой. Я была уверена, что он быстрее меня, поэтому отползти подальше и бежать к двери, не могло быть и речи. Вытащив салфетку из кармана, я высморкалась. Так привлекательно. На его рубашке расплылось большое мокрое пятно. Чувства причиняли неудобства. Может, мне стоит сделать лоботомию. Не думаю, что я когда-то была такой злой и несчастной одновременно. Теперь, когда буря прошла, я не знала, что делать.
— Не думаю, что когда-либо женщина называла меня дрянью, — пробормотал он.
— Нет? Наверное, пришло время.
— Хм.
Я пошевелилась на его коленях, давая понять, чтобы он отпустил меня. Но его руки не сдвинулись ни на дюйм.
— Пит?
— Да?
— Э. Я хочу попить.
Легко, словно я ничего не вешу, он поднял меня и пошёл на кухню.
— Я могла бы и сама дойти.
Он не потрудился ответить. Вместо этого, он посадил меня на кухонный островок, набрал воды в стакан и дал мне.
— Спасибо, — поблагодарила я, отпуская всё.
Мужчина откинулся на холодильник из нержавеющей стали и скрестил руки на груди.
— Обычно я не задерживаюсь на время боёв.
— Ты мог просто позволить мне уйти.
— Я не хочу, чтобы ты уходила, — ответил он, пристально смотря мне в лицо.
Я ждала.
— Адель, я бил по груше, не потому что жалел, что занимался сексом с тобой.
— Тогда почему?
— Мой экзистенциальный страх, как ты выразилась, был вызван тем, что я не чувствовал себя плохо из-за того, что произошло между нами.
Я моргнула.
— Объясни.
— Есть много причин, почему мы не должны были этого делать, — сказал он с закрытыми глазами. — Проблема в том, что мне всё равно.
— Всё равно?
— Да.
— Ха. — Странно. — Давай посмотрим, правильно ли я поняла. Ты ненавидишь себя за то, что не ненавидишь себя?
— Да, можно сказать и так, — ответил он. — Я хочу, чтобы ты осталась подольше. Сможешь?
Мой рот открылся, но я не могла ничего сказать. Он оттолкнулся от холодильника и подошёл к мне. Не очень хорошо. Когда он находился на другой стороне кухни, мои чувства были гораздо спокойнее и под контролем.
— Нам нужно выяснить, что происходит между нами. Этого не произойдёт, если ты сядешь в машину и уедешь прямо сейчас.
Я сжала руку на стакане.
— Что мне сделать, чтобы убедить тебя?
— Не знаю…
Он взял стакан из моей руки и поставил в сторону. Затем положил руки на колени, нежно лаская. Я наблюдала за всем этим с нескрываемым подозрением, крепко сжав ноги. Если бы только моей коже не нравились его прикосновения так сильно. Лёгкая аллергия на него прямо сейчас была бы как нельзя кстати. Ничего слишком зудящего или уродливого, но достаточно, чтобы я держалась от него подальше. Дай мне время подумать.
— Тебе больно? — спросил он, большие пальцы пробрались мне под платье и скользнули по бедру. — Прошлой ночью я был довольно груб. Гораздо грубее, чем обычно.
— Со мной всё в порядке.
— Хорошо.
Пальцы под юбкой неуклонно двигались вверх. Было странно наблюдать, как он двигается на мне. На протяжении многих лет, я видела, как он вытворял такое со своими подругами. Как он натирал им спины солнцезащитным кремом. Случайный поцелуй в шею или как он клал руку на ногу во время вождения. Лёгкая прелюдия. Нежность. Прикосновения, подходящие для общественных мест, и любопытных глаз, как мои.
— Поговори со мной, — сказал он. — Меня пугает, когда ты молчишь, и я не знаю, что происходит в твоей голове.
Я вздохнула.
— Пит.
Его руки прекратили путешествовать под моей юбкой, и одна скользнула мне на шею, притягивая меня вниз для поцелуя в лоб.
— Пожалуйста, останься.
— Зачем?
Он так долго смотрел мне в глаза, что мне стало интересно, что же у него происходит в голове.
— Почему я должна остаться, Пит?
— Чтобы мы могли разобраться с этим. Потому что ты важна для меня, и я не хочу тебя терять ещё на семь лет. — Его хватка на моих ногах усилилась. — Вот почему, Адель.
— Значит дело не только в сексе?
— Слушай… то, что мы сделали прошлой ночью… это было невероятно, — сказал он. — Я бы солгал, если бы сказал, что больше не хочу.
— Ты был девственником? Тебе надо было предупредить меня, я была бы более нежной.
— Ха-ха.
Хотя у меня ещё оставалась неделя отпуска, я не знала, что делать. С Питом было небезопасно. Не в моём нынешнем хрупком состоянии. Секс не был таким сложным, и чувства никогда не были вовлечены в него до такой степени. Это было опасно.
— Адель?
— Ты знаешь, что ты причинил мне боль? Моему сердцу.
Он вздрогнул.
— Я знаю. Мне жаль.
— Тебе жаль?
После этого он казался потерянным. Наверное, я никогда раньше не сомневалась в его словах, особенно в таких важных вещах. Он взял мои руки в свои, его лицо было задумчивым.
— Когда ты вчера пришла, то сказала, что устала, а сейчас только шесть утра, поэтому не думаю, что ты выспалась.
— Не очень, — согласилась я.
— Нет. Я тоже. — Он поднял меня за бёдра и поставил перед собой. — Как насчёт того, чтобы ты пошла и поспала со мной? Так, по крайней мере, если ты потом захочешь уйти, то не заснёшь за рулём и не попадёшь в аварию.
— Я не знаю.
— Позволь мне позаботиться о тебе. Пожалуйста.
Я коротко кивнула.
Он взял меня за руку и повёл по коридору в свою комнату. Думаю, что он был прав. Я была на пороге величайшего из зевков. Даже мои кости чувствовали усталость и похмелье. Несмотря на то, что я выпила только один бокал вчера вечером. Кажется, у скандинавов есть слово для обозначения беспокойства после разврата. Возможно, и со мной тоже самое. Даже не говоря об алкоголе, я определённо была развращена. Откровенно говоря, прошлой ночью я была так развращена, что была бы удивлена, что у меня остались силы для ещё одного забега. Боль между ног была доказательством этого. Кроме того, я была эмоционально выжата, после того как выплакала все слёзы. Это имеет смысл.
Его спальня была просторной, с высоким потолком и тёмно-зелёными стенами. Большая кровать была не заправлена, белые простыни лежали в беспорядке. Похоже, я не единственная, кто ворочался. На стене висела картина с изображением птиц ибис и смоковницы. Выглядело мило.
— Давай, — сказал он, ведя меня к матрасу. Он передвинулся в середину и лёг, притягивая меня к себе. Очень близко. Подушки были аккуратно убраны, затем одна его рука скользнула мне под голову, вторая на живот.
Я лежала с Питом в его кровати. Как неожиданно.
— Всё нормально? — спросил он.
— Да.
Он прижался ртом к голой коже моего плеча.
— Спи, Адель. Со всем остальным разберёмся позже.
Мне хотелось сказать, что я не могу успокоиться, и то, что он держит меня, кажется неправильным. Но это не так.
Даже при свете, льющемся из французских дверей, я мгновенно уснула.
***
Я проснулась одна, двери спальни были закрыты. Будильник на тумбочке показывал четыре часа дня. Чёрт возьми, я проспала целых десять часов. Должно быть, я действительно устала. На простынях ощущался запах Пита и было очень соблазнительно просто полежать так подольше. Моё платье, конечно же, помялось. Божьи коровки уже не были такими же весёлыми, как раньше. Хотя это и не подняло моё настроение с утра. Некоторые вещи не поддаются ремонту, даже при помощи платья с карманами.
Я вышла за запахом еды в главную комнату. Пит стоял на кухне, моя деревянную доску в раковине. Что-то определённо стояло в духовке. Что-то очень хорошее.
— Пахнет воскресным жарким, — сказала я.
— И оно будет готово очень скоро.
— Ты спал?
— Да, — ответил он, вытирая руки о полотенце. — Проснулся пару часов назад. Подумал, что тебе нужно будет поесть, прежде чем ты уедешь.
Я остановилась.
— Если ты уедешь.
— Я проголодалась. Хорошая мысль.
Он кивнул.
— Позволь мне всё прояснить — я не хочу, чтобы ты уходила. Но на всякий случай, я проверил твою машину на наличие масла и воды. Она могла легко перегреться здесь летом. К тому же, тебе захочется, чтобы кто-то проверил шины, после того, как вернёшься домой. Передние выглядят немного изношенными.