Страница 17 из 47
— Пошла, на хрен, с дороги, тётка, — рявкнул он и оттолкнул меня.
— Он Ищейка, держи его! — завизжала Пета.
Я не стала мешкать. Схватила его за руку и развернула лицом к себе. И тут мне прилетел кулак под челюсть, отчего я упала на колени. Но не выпустила его.
— Подожди, мне нужна твоя помощь.
— Я, блядь, никому не помогаю. Куски полицейского дерьма — тупые ублюдки…
— Стой! — я подняла пустые руки. — Пожалуйста, я не полицейский.
— Конечно нет, блонди, — его голос смягчился. — Проклятье, прости за удар в челюсть. Будет синяк, — он взял меня за предплечья и помог встать, потом ухмыльнулся. — Ты такая высокая, красотка. Чтоб меня.
— Не думаю, — я сбросила его руки. — Мне нужно, чтоб ты кое-кого выследил для меня.
Он хмыкнул.
— Фотка есть?
Мне потребовалось пара секунд, чтобы вспомнить, что такое фотка. Я покачала головой.
— Нет. Только имя.
Он возвел к небу глаза и скривился.
— Тебе нужна Элль. Она единственная, кто может выслеживать без фото. Мы с Брином тут бесполезны как сиськи на быке.
У меня поникли плечи, а он схватил меня за задницу.
— Увидишь её — передавай привет от Джека. И скажи, что она должна мне пачку печенья.
Ничего не добавив, он пошёл по улице.
Вернулась способность мыслить.
— Стой, ты знаешь, где она? Ты можешь её выследить? Пожалуйста.
Он остановился и повернул голову.
— А что ты мне дашь за это? — сказал он, плотоядно обсматривая моё тело. Между нами встал Кактус.
— С неё и одного рыжего достаточно.
Джек ухмыльнулся.
— Она была здесь, в Лондоне, но она в пути. Направляется на юг. Так сгодится?
Я кивнула.
— Сгодится. Спасибо.
— Не благодари меня. Связавшиеся с нами придурки убивают чаще, чем остальные тупые уебки.
Он одернул воротник, опустил голову и широким шагом пошёл прочь.
Пета тихонько рассмеялась.
— Ищейки, матершинники, каких поискать. Пошли, нам нужно быть внимательными. Даже если она уже ушла, нужно проверить, вдруг мы наткнемся на что-то стоящее.
Я была согласна. Мы повернулись и пошли в противоположную от Джека сторону.
— Смотрите, а что насчёт этого? — спросил Кактус.
Он показывал на стену у края тротуара, полностью занятую знаками и картами. Я пробежалась по ним рукой, остановшись, когда увидела надпись о Тауэре. Оторвав от стены, я раскрыла ее над походной картой. Кактус заглянул через моё плечо.
— Мы недалеко. Несколько улиц прямо, четыре на запад, и мы на месте.
Я засунула карту сзади за ремень и припустила бегом. Мы близко, и я не хотела медлить. Я потянулась к силе Земли, чтобы она подогнала меня, но получила лишь звон в ответ, из-за чего встала как вкопанная.
Кактус остановился рядом.
— Что такое?
— Попробуй дотянуться до Земли, — сказала я и медленно обошла его.
По его рукам потекли линии силы, но он оказался не более удачливым, чем я, если судить по резко распахнувшимся глазам.
Земля покоилась под толсным слоем цемента. Сжав губы, я выставила вперёд руку, призывая землю подняться. Какая странная штука: это было сродни вызову дна океана с его поверхности. Я могла чувствовать землю, но она находилась слишком далеко.
— Я не могу.
Кактус покачал головой, в его глазах плескался немалый страх.
Мимо с ревом пронеслась машина, ослепив светом фар и оставив в кромешной темноте. Я прикрыла лицо рукой.
— Я могу, но с трудом. Как они так живут?
— Они не знают другой жизни, Ларк. Наверное, ты думала так же в Шахте.
Кактус взял меня за руку, и мы снова пошли к Тауэру.
— Возможно, но Шахта, по крайней мере, настоящая. А здесь нет ничего настоящего.
Пета устроилась посередине и с лёгкостью сохраняла темп.
— Ты не права. Цемент состоит из крошечных частичек земли, так же как и здания и даже проезжаюшие мимо нас машины. Люди преуспели в управлении элементами природы вокруг себя и в подчинении их своей воле.
Мы завернули за угол и пошли дальше, как мимо нас просвистела машина, и я задохнулась от её выхлопов. Кажется, Кактус меньше страдал от происходящего вокруг, чем я. Он схватил меня за руку и показал на небо над обступившими нас зданиями.
По небу распространялся шлейф от клубившегося дыма, и виделись оранжевые отсветы от огня за зданиями. Проклятье, как раз в направлении Тауэра.
— Бежим, она не будет там прохлаждаться, пока творится такое.
Я побежала, не успев договорить фразу. Мы промчались мимо последнего здания перед башней и резко затормозили.
Тауэр представлял из себя большой квадрат с четырьмя башнями. Две передние были объяты пламенем, а из зданий выбегали люди. Кактус схватил меня.
— Это наш шанс пробраться внутрь, чтобы нас не заметили.
— Ты с ума сошёл? — я смотрела на него нахмурившись, пока он тащил меня туда.
— Только ради тебя, Ларк, — он улыбнулся мне, и сердце предательски дрогнуло. — Пошли, от огня я тебя защищу. Мы сможем забрать твою Ищейку и покончить с этим.
Я глянула на Пету. Она слегка кивнула, а мне больше было и не нужно. Я помчалась за Кактусом. Мы прорывались сквозь разрастающуюся толпу. Там же находились люди со змееподобной штукой, из конца которой струёй била вода.
— Вам туда нельзя! — прокричал один из мужчин.
Мы ускорились, уворачиваясь от них. Кактус рассмеялся, и я поняла, что его безбашенность меня тоже делает легкомысленной. Словно мы снова дети, украдкой таскающие из кухни пирожки и убегающие от повара. Мы забежали во внутренний двор через главные ворота и вынужденно остановились.
— Куда теперь? — спросил Кактус.
Сзади к нам бежал мужчина. Червивое дерьмо и зелёные палочки.
— Можешь задержать его? Мне нужно подумать!
Он взмахнул рукой, по ней заструились линии силы, и по земле побежало пламя, заставляя людей вскрикивать. Они кричали на нас, но мы не обращали внимания.
Пета обратилась в барса. Она огляделась прищурившись.
— Так я смогу лучше защитить тебя от жара.
— Меня не нужно защищать, Пета. Мы здесь, чтобы поговорить с Ищейкой, а не драться с ней.
Она фыркнула.
— А не ты ли только что получила в челюсть? И это была лишь слегка раздраженная Ищейка.
Я скривилась. Ну не все же так плохо. Ищейки, круты на поворотах, но я сомневалась, что они выдадут что-то из ряда вон, лишь бы создать проблему. Хотя моя челюсть могла со мной не согласиться.
Мы шли мимо строений, и нам не потребовалось много времени, чтобы понять, что все двери запреты. Кроме одной.
На вершине северо-западной башни, которая только начинала гореть, была открыта единственная дверь. Нет, это слишком любезно; то, что мы видели было не приглашением, а вторжением.
Я провела рукой по покореженному дверному проему, откуда вырвали дверь. Металлические петли были сломаны пополам, а двери вообще не наблюдалось. Если не считать крошечные щепки, валявшиеся на полу — это все, что осталось от двери.
Мы остановились внутри, когда Пета издала низкий рык.
— Что?
— Здесь пахнет тревогой. Трольим дерьмом.
Пока она это говорила, моих ноздрей достигла жуткая вонь. Словно человеческие отходы год гнили на жаре.
— Богиня-Мать, это кошмар.
Я зажала нос рукой, потому что глаза начали слезиться. Заставив себя пройти в комнату, я опустила руку и огляделась. Убранство комнаты было простым: стол с несколькими книгами, два стула и окно на дальней стене. Оконная рама была покрыта осколками стекла, словно его разбили ударом снаружи. Два шага — и я у окна. На оконной раме брызги крови, и я заметила на осколке отпечаток пальца. Я повертела своей рукой, чтобы скопировать положение руки, оставившей отпечаток. Сверху на раме остались несколько прядей длинных тёмных волос.
— Она выпрыгнула.
— Ей крышка, — сказал Кактус.
Я выглянула из окна на булыжный тротуар.
— Тела нет.
— Это не значит, что она не умерла. Может быть, её забрали троли.
Почему-то я сомневалась, что её так легко взять. Можно сказать, интуиция.