Страница 10 из 11
Так вот поэтому, когда копающий водопроводную траншею экскаватор неожиданно наткнулся на древнее кладбище, по которому уже давно проходила соседняя с домом Апранина улица, и выворотил ковшом на поверхность ворох старых почерневших костей, отогнать юных художников от землеройного агрегата было всё равно, что отогнать осиный рой от давленого винограда на базаре. Экскаваторщик, в свою очередь, очень ревниво отнёсся к постороннему присутствию, поскольку, видимо, сам надеялся найти что-либо в древних могилах. Оценив обстановку, настрой копателя и не слишком афишируя свои намерения, компания «живописцев» с деланным равнодушием удалилась, но, совершив круг по соседним огородам, скрытно вернулась и засела в кустах, как раз напротив завывающего экскаватора, не сводя глаз с комьев земли, вываливающихся из ковша. Когда же, наконец, тёмный круглый предмет, выпав из железной руки, глухо шлёпнулся и покатился по глиняному отвалу, следопыты, вылетев из засады, с такой скоростью сцапали добычу, что тракторист, успевший едва высунуть ногу из кабины, только растерянно моргал, глядя вслед исчезнувшим в зелени налётчикам.
Из «бедного Йорика» вытряхнули землю и решено было, что лучше всего вымыть его можно только в бане с мылом и щёткой. Решение это было, безусловно хорошее и мудрое, да вот баня-то общественная, а живые люди почему-то не всегда понимают попытки бывших помыться с ними заодно. Так оно и вышло.
Вначале на пацанов никто не обращал внимания, мол, возятся с чем-то, да и ладно. Когда же «экспонат» отмыли и он, оскалившись на поражённых мужиков, зловеще засиял жёлтой костью во всей своей красе, «малолетним ексгуматорам» пришлось выбегать на улицу с черепом под мышкой и с одеждой в руках.
Но дело сделано и всё остальное уже не важно! Это была победа, и поэтому ещё один, причём самый оригинальный и ценный натурщик, заслуженно занял своё законное место на студийном столике рядом с «давидовой ногой» и четвертованной греческой богиней.
Надо сказать, друзья мои, что бескорыстие и благородные помыслы были нормой жизни людей тех далёких лет. Вы только представьте себе, что за аренду помещения никто не платил, Эдуард Кириллович учил и просвещал абсолютно бесплатно и очень охотно, а они, студийцы, не платили за это ничем, кроме как любовью и благодарностью, боясь пропустить даже одно единое занятие.
Это действительно было первое в их жизни настоящее распахнутое окно в таинственный и прекрасный мир творчества, и они, как зачарованные, не могли от него оторваться.
Никто из друзей, в конечном счёте, не стал художником. Однако же те три года занятий в изостудии были не просто рисованием, а человеческим, образовательным, эстетическим и даже духовным их формированием!
Шеф
С окончанием восьмого класса закончилось детство и наступила юность. Если кому-то непонятно в чём разница, я объясняю. Любое самовыражение с этого момента происходило не само по себе, а ради внимания девчонок. Конечно, это имело место и раньше, но напоминало усилия собачонки, бегущей за грузовиком, которая, догнав его, не знает, что делать с ним дальше. Теперь же на уборку картошки бралась с собой гитара, и хотя тремя пальцами освоены были только три аккорда, песня про «стражу, узника и любимую девочку» пелась теперь уже не машинально, и не ради демонстрации музыкальных способностей. Сии произведения, равно как и все остальные «про Джулию» и «дорогую мою пропажу», исполнялись уже с глубоким смыслом, с потупленным взглядом и большим чувством, а воспринимались, в свою очередь, также с румянцем на щеках, суетливым перебиранием пальчиками и с большим пониманием.
Освоение гитары, таким образом, стало у пацанов насущной задачей номер один. «Большая» и «малая» звёздочки «семиструнки» канули в Лету и теперь лихорадочно переписывались друг у друга аккорды латиноамериканского шестиструнного строя с «баре от первой, второй и третьей струны».
Творческие усилия из мира живописи плавно, но неуклонно перетекали в мир музыки. И вот в один прекрасный момент в школе появился свой маленький оркестр, состоящий из трёх гитар и ударной установки, в которую входил маленький перекрашенный пионерский барабан и настоящий, невесть откуда добытый «чарли». Гитары была большие, чёрные, из цельной берёзовой доски и очень тяжёлые.
Как это звучало с применением «кинаповского» усилителя, проводов «на спичках» и двух колонок с рваными диффузорами, конечно, говорить нужно отдельно и со слезами. Но, друзья мои, это было здесь на сцене, и известные мелодии «Словно сумерек наплыла тень» и «Yesterday» можно было узнать, и играли её свои ребята, которые твои друзья и, главное, что играли они для тебя!
Апранин играл на соло-гитаре, Юрка Кротов на «ритме», Вовка Мироненко на «басу», а Серёжка Швед «держал ритм на ударных».
Зал «заходился» от мелодий из репертуара «Поющих гитар» и «Beatles», а они чувствовали себя небожителями. Здесь, дорогой читатель, необходимо открыть одну тайну, без чего невозможно было бы понять, каким же образом в школе могли появиться инструменты и аппаратура.
Дело в том, что Юрка Апранин играл на электрогитаре по вечерам на танцах в районном ДК, но занятие это не афишировал в силу возраста и критического отношения школы к разного рода «халтурам» и другим заработкам школьников. В данном же случае позиция «школьного страуса» была понятна и легко объяснима, поскольку танцы в ДК проходили по субботам и воскресеньям, а школьные вечера по пятницам.
Апранин пользовался в ДК, у руководителя оркестра доверием и поддержкой, а перенести всё необходимое для проведения вечера через парк до школы для его джаз-банды было «раз плюнуть». Кроме того Юрка отстоял для себя и своих музыкантов перед руководством школы длинноволосую причёску, обещая в противном случае, т. е. «потеряв свой артистический имидж», больше никогда не выйти на школьную сцену.
Учитывая грядущие новогодние праздники, начальство, конечно, пошло навстречу «творческим заскокам капризной звезды школьного оркестра», в тайне намереваясь обрить его наголо уже после торжеств. Но это была явная и зримая победа вольнодумства в условиях тотального гонения на «волосатых битлов». Командиры просчитались, поскольку праздники, как известно, не кончаются никогда. К живой музыке на вечерах быстро привыкли и поэтому Апранина оставили в покое.
И вот теперь, друзья мои, наступило, пожалуй, самое время коснуться человека, стоящего у сотворения современной музыкальной культуры, оживившей маленький провинциальный город, утопающий в садах, огородах и бесконечных хлопотах ради хлеба насущного.
Он был старше Апранина, с детства играл на трубе в школьном духовом оркестре, под руководством бессменного руководителя музыки «всех времён и народов» Георгия Васильевича, и учился со старшим братом Юрия в их родной школе, которую и закончил с серебряной медалью.
После окончания школы, на удивление всем, он поехал поступать учиться не в столичный университет, как медалист и как все ожидали, а в музыкальное училище в областном центре, и это была первая странность.
Закончив учёбу и отслужив в армии, сколько полагается, он остался не в филармониях и известных оркестрах, и ансамблях, в которых, тем не менее, поработал пару лет, и кстати, весьма успешно, а вернулся в родной город преподавателем музыки в «дышащую на ладан» музыкальную школу. Это уже, по мнению местных базарных авторитетов, явно тянуло на медицинский диагноз.
Мало того, он не просто вернулся, а привёз с собой красавицу подругу и невесту, тоже музыканта и преподавателя музыки, которая была к тому же в полтора раза выше его ростом!
Возмутительнее всего, по общему мнению, было то, что они не торчали день и ночь на огородах, не торговали на базаре картошкой и цибулей, а занимались исключительно тем, что учили детей музыке. Постепенно они создали городской эстрадный духовой оркестр, детский духовой оркестр музыкальной школы, и, наконец, настоящий джаз-оркестр в районном Доме культуры, где и оказался с гитарой в руках юный Юрка Апранин, подающий большие музыкальные надежды.