Страница 54 из 55
Веселье за столом понемногу утихло.
— Как же вам удалось организовать мистическое производство оружия? — подливая соседям шампанское, поинтересовался Фролов.
— Помог тот же Блюм, — отвечал Лавренцов, он же Левитан, он же Европеец. — «Телеграф» в исправительных учреждениях функционирует без сбоев. Через надежных людей Моисей Карлович передал просьбу и словесное описание одной простейшей детали автомата — кожуха в колонию особого режима под Шлиссельбургом. Традиции воровского ордена не подвели, и в скором времени он получил весточку о готовом тайнике. Вчера поздно вечером, сразу после «смерти» второго бандита кавказской национальности, Севидов снова навестил в Крестах Блюма и, шепнув от меня пару ключевых слов, получил исчерпывающие данные о месте нахождения схрона с «оружейными» деталями.
— Тайник под носом у сотрудников зоны был, очевидно, оборудован осужденными давно — еще до того, как комнатушку отдали контролерам-охранникам, — уточнил Сергеич. — Зекам оставалось улучить момент и запихнуть туда нужный обрезок трубы и прочий, ничего не значащий хлам. Полагаю, они и не догадывались о предназначении железяк, но сработали безукоризненно. Вы бы видели лицо нашего недруга, когда мы открыли ящик…
— Что же теперь с ним будет? — тихо спросила молодая женщина в бордовом и вновь обожгла сыщика страстным, заинтересованным взглядом.
— Трудно сказать… — изрек полковник, — мой шеф не заинтересован в огласке этой истории. «Производство» накрыли, два покупателя «убиты»… Я, разумеется, недельки две покопаюсь, создавая вид кропотливого поиска авторов-изготовителей, цепочки сбыта, покупателей… Затем доложу об очередных трупах и дело с концом. В нашей работе смерть снимает девять из десяти вопросов. А известного вам господина Доброго ожидал перевод на Дальний Восток — то ли в Магадан, то ли в Хабаровск на аналогичную должность. Там он ничего не потеряет, кроме прелести жития в густонаселенных районах, да вот прошел слух, что наш отдел по борьбе с наркотиками имеет к нему какие-то вопросы. Пока не знаю, чем вызван этот интерес, однако ничего хорошего он ему не сулит…
Многочисленные участники широкомасштабной операции молчали. Одна лишь Сашенька отчего-то тяжко вздохнула…
— Дай Бог — к лучшему… — негромко молвил психолог и добавил далеко не всем понятную фразу: — там и подрастающее поколение поздоровее духом и всякой заразы, вроде тех же наркотиков поменьше…
Тут напомнил о себе Волчков, вынув, в конце концов, руки из карманов и обратившись к бывшему Европейцу:
— Хорошо, допустим, вы никого не убивали и вся чехарда последних преступлений — не более чем грамотно спланированная инсценировка. А как быть с грабежом обменника? Пусть он принадлежит лично вам, но выручку вы умыкнули и налогов с нее, я уверен, не платили…
— Точно — не платил, — отвечал подполковник в отставке, — и не стану лукавить — угрызений совести по этому поводу не испытываю.
— Вот видите…
— Скажите, молодой человек, — не обращал внимания на его призывы к раскаянию фээсбэшник, — а вам не приходило в голову извиниться перед стариком Блюмом?
Лешка сразу же вспомнил гения, который парадоксов друг. А именно то, что говорил гений сыска — Анатолий Михайлович об ошибках следователей. Пришлось покраснеть в третий раз…
— Ведь Севидов собирался избрать более мягкую меру пресечения — подписку о невыезде, — продолжал невозмутимым тоном Аркадий Генрихович, — однако ж, благодаря вашему рвению, невиновного человека упекли в Кресты, а с подачи еще одного излишне ретивого служаки, засадили в карцер.
— Видите ли… — стал оправдываться стажер, — иначе невозможно выяснить…
— Так уж и невозможно? Почему нельзя приехать к нему домой или вызвать в кабинет? Почему следователи нашей прокуратуры могут разговаривать с людьми только в помещениях, где на окнах висят решетки, а за дверью торчит бугай с дубинкой?
Алексей, словно провинившийся школьник, молчал, вперив взгляд в свою пустую тарелку.
— Моисей Блюм подхватил в карцере тяжелейшую пневмонию. Вы подумали, чем это чревато в его возрасте? Так вот вся сумма, прихваченная из обменника, а было там сравнительно немного, уйдет на оформление путевок на один из курортов Италии. Пусть Моисей Карлович и его жена отдохнут и подлечатся в течение месяца. Или, быть может, вы желаете оприходовать эти деньги официальным образом и вернуть налоги государству?
Стажер отрицательно мотнул головой.
— Вот и мы считаем — чиновники не поспешат загладить вину перед Блюмом.
Понурив голову, Волчков опять молчал…
— Ну а сегодняшнее ночное приключение — целиком на совести вашей неугомонной энергии, — продолжал Лавренцов тоном мягким, однако назидательным, — и впредь, Алексей Леонидович, наш вам совет — держаться поближе к Севидову — человеку с огромным сыскным опытом. Поверьте, будь на нашем месте настоящие бандиты — вас бы давно отпевали в какой-нибудь питерской или московской церквушке…
Под последнюю здравицу, озвученную Фроловым в честь слабого пола, отважно принимавшего участие в операции, Лешка все же поднял фужер и выпил шампанское вместе со всеми. Ничто отныне не угрожало его жизни, блюда оказались вкусными, сидящая напротив молодая женщина продолжала плести нить тонкого флирта и, посему, умирать он явно не собирался.
После часовой беседы за столом, недавно наведенный порядок в голове дознавателя, снова превратился в революционный хаос. Он надолго замкнулся и перестал обращать внимание на происходящее вокруг. Не сумел его вывести из задумчивости ни первый танец с Алиной, ни дальнейшая, затяжная осада со стороны не слишком удачливой охотницы Александры.
— Вы всегда такой серьезный? — томно вопрошала она, норовя в такт мелодии поплотнее прижаться к нему грудью.
— Только по пятницам, — отвечал он, с трудом отвлекаясь от разрешения замысловатой дилеммы.
— Вероятно, у вас очень интересная и опасная профессия?
— Почему? Обычная…
— Ну не проблемы ж в личной жизни терзают вас весь вечер…
Волчков пожал плечами и не отвечал.
«О личной жизни тоже не мешало бы призадуматься…» — не то с сожалением, не то с завистью покосился он на счастливую Алину, обнимавшую в медленном танце Европейца.
В кармане бордового пиджачка его партнерши заверещал сотовый телефон. Та достала крохотный аппарат и взглянула на дисплей.
«Андрюша», — успел прочитать сыщик высветившуюся определителем надпись прежде, чем Саша, проигнорировав звонок, захлопнула крышку и отключила мобильник.
— Не обращай внимания, это один старинный приятель, который давно меня не интересует… — с нарочитой виноватостью опустила она глазки, — больше нам никто не помешает…
— Сдается мне… — Алина подняла голову с плеча Аркадия и вгляделась в танцующие по соседству пары, — Александра наметила очередную жертву.
— Юноша производит впечатление неглупого человека… — отвечал Аркадий, прослеживая ее взгляд, — разберется.
— Если не ошибаюсь, товарищ подполковник заодно разделался со своим основным конкурентом?.. — чуть заметно улыбаясь, прошептала девушка, поглаживая темные его волосы.
— Ты редко ошибаешься…
— Для воплощения столь грандиозной операции, так или иначе, требовался мальчик для битья. Пожалуй, лучшей кандидатуры на эту роль, чем господин Фельцман, при всем желании не сыскать…
Он нежно коснулся губами ее виска и поведал на ухо:
— На Востоке говорят: когда избранница мужчины красавица — ему есть, кем любоваться. Если она к тому же умна — у него появляется собеседник. А при наличии взаимопонимания с полуслова…
Для неразговорчивого Аркадия Генриховича сказано было многовато, посему Алина немного отстранившись, пристально посмотрела ему в глаза. На ее лице читалось удивление и жажда услышать продолжение.
Выдержав паузу, как и положено театральному актеру, он закончил:
— Когда очаровательная и умная женщина понимает мужчину с полуслова — он просто счастлив…