Страница 51 из 55
С этой мыслью он отвернулся в сторону и пару минут молился лишь об одном — чтобы висящий на честном слове в разбитой кладке кирпич не навернулся вниз в самый неподходящий момент. И ничего не подозревавшую женщину насмерть перепугает, и план побега из-за ее визга сорвет напрочь. Посему, как только мадам закончила шелестеть одеждой и более спокойной походкой удалилась восвояси, стажер выдернул каменюку с законного места, тихо положил на пол и полез в освободившийся клозет. Ужом он проскользнул мимо унитаза, подтянул ноги и, вскочив в полный рост, выглянул за дверь. Рядом располагалась еще одна кабинка, у противоположной стены стояла причудливая раковина, а чуть дальше висел аппарат для сушки рук. Слева же зияло черным проемом вожделенное окно…
— Господи… Помоги мне Господи сегодня в последний раз!.. — вымаливал Лешка очередную поблажку у Всевышнего, про которого в иное время обычно не вспоминал.
И тот помог. Не обремененный опытом сыщик, по собственной инициативе угодивший в капкан, без труда открыл пластиковую фрамугу и увидел внизу — все в тех же четырех метрах, но со стороны фасада здания, клумбу с мягкой газонной травкой…
Через минуту он мчался во весь опор по темной улице, не оглядываясь и не сбавляя темп, дабы поскорее покинуть страшное место, едва не ставшее для него последним пристанищем.
Глава XVI
Последняя ошибка стажера
И вновь до своей квартиры недавний отличник Волчков не добрался самую малость. Проделав пару морских миль в стайерском забеге, он, наконец, остановился, кое-как отряхнул перепачканную одежду, отдышался и пустился быстрым шагом в сторону дома, петляя закоулками. Когда до заветной улочки с трамвайными путями оставалось рукой подать — его внезапно осенила страшная догадка.
— Как же я раньше не догадался! — воскликнул следователь, хлопнув ладонью по своему лбу, — теперь все сходиться — при таком раскладе и Европеец должен быть жив и, скорее всего, его сподручный Кавказец — здравствует…
Не имея в карманах ни копейки денег, он дотопал пешком до клиники, где работала Алина. Подходя к той самой неприметной металлической двери, ведущей куда-то вниз, за которой несколькими днями раньше исчезала его знакомая с мужчинами, походившими на бандитов, Лешка почувствовал, как сердце отплясывает в бешеном ритме, а ноги становятся ватными и непослушными. Сейчас, буквально через мгновение он получит долгожданный ответ на мучительные вопросы и сомнения. Догадки исчезнут, оставив четкую логическую лесенку, где каждая ступенька строго соответствует определенному времени и факту. Все, наконец, встанет на свои исконные места.
Он медленно приблизился к приземистому крыльцу и, задрав голову, замер…
На старенькой табличке значилось единственное слово, всецело подтверждающее правоту его радикальных гипотез. «Все правильно… — шептал молодой человек, возвращаясь домой, — Европеец погиб в перестрелке именно тогда, когда Левитан загремел в Кресты. Все правильно…»
В свою крохотную служебную квартирку, расположенную во втором этаже старинного, давно не видавшего ремонта, особнячка, Алексей попал лишь к шести утра. Жутко хотелось спать, мышцы изнывали от усталости, голова раскалывалась от всего пережитого, но требовалось срочно изложить добытые с риском для жизни факты на бумаге, как просил Анатолий Михайлович Севидов. Промучившись два часа с докладной запиской, Волчков заснул, уронив упрямую головушку на руки прямо за столом на мизерной кухоньке…
Вместо расслабления и отдыха, короткий сон одарил кошмарами и липким, тягучим страхом. Привиделось, будто в каком-то тупиковом переулочке его, — загнанного и несчастного, взяли в кольцо хмурые мужики в длиннющих, цвета смолы регланах и, норовя попасть прямо в затылок, неистово палят из своих скорострельных автоматов. В ужасе он забился промеж вонючих мусорных баков и каких-то выброшенных унитазов, обхватил руками непокрытую голову и ждал наступления смерти…
Потом вдруг затрезвонил сотовый телефон, которого у бедного сыскаря отродясь небывало. Звонил Севидов, желая поздравить коллегу с успешным завершением расследования. Лешка растеряно хлопал ладонями по карманам в поисках мобильника — последней надежды на спасение, но найти аппарат-фантом никак не получалось. Трескотня, отчаянный свист пуль и громкость звонков угрожающе нарастали, но шансов — увы, оставалось все меньше…
Неожиданно стрельба стихла, а телефон продолжал заливисто пиликать. Молодой человек приоткрыл тяжелые веки, мотнул головой, отгоняя последние обрывки сна и, посмотрел на часы. Половина одиннадцатого… Опять послышался пронзительный звонок. «Телефон… — дошло до Алексея, — это телефон спас меня от верной гибели в царстве Морфея!..»
— Да. Слушаю Волчков… — дознаватель попытался вложить хоть немного бодрости в заспанный голос.
— Разбудил что ли? Тогда с добрым утром, соня, — в тоне Севидова не было раздражения, скорее звучали мягкие, отеческие нотки.
— Анатолий Михайлович, извините — проспал… — начал оправдываться подопечный, — лег вчера поздно, то есть сегодня…
— Ну что там с твоим опусом? Надобно срочно принимать решение по уголовному делу — начальство с самого утра теребит, требует ясности.
— Все изложил подробнейшим образом. Вы не поверите, до чего ловко преступниками все было обставлено.
— Не передумал? А то, может статься, и сам не уверен?
— Нет-нет Анатолий Михайлович, уверенности — хоть отбавляй! Дело требует очень кропотливой разработки. Вот ознакомитесь с моими выводами и сами убедитесь.
Мэтр вздохнул:
— Ладно, коли так — живенько собирайся и подъезжай. Работать — так работать. А то, по-твоему выходит — мы еще ни на шаг не продвинулись. Эх, влетит мне из-за тебя, накануне пенсии…
Закончив разговор, Лешка озадаченно почесал затылок. Было чертовски неудобно перед пожилым шефом за свою активность и пресловутую настойчивость, да профессиональный долг требовал задвинуть эмоции в дальний уголок души и руководствоваться логикой со здравым смыслом. Он разгреб, лежащие в беспорядке на столе листы бумаги, пестрившие черновыми записями, нашел окончательный вариант докладной записки, исполненной по всем канонам делопроизводства, сунул его в кожаную папку и отправился в ванную комнату…
Спустя полчаса, подкрепившись стаканом кефира и куском черствого батона, Волчков вышел из дома. Первые дни ноября радовали хорошей погодой. Холодный ветер со стороны Финского залива стих; температура только по ночам опускалась к нулевой отметке; моросящий дождь и туманы обходили Санкт-Петербург стороной. Воспоминания о жутких ночных приключениях отчасти притупились, безукоризненные аналитические выкладки — основа будущего громкого дела, лежали в папке, что выглядывала из подмышки, и настроение плавно устремилось ввысь…
Обогнув угол особнячка, он оказался в дворике-колодце. До оживленной улицы оставалось миновать темную арку под серой, невзрачной многоэтажкой. Вспомнив о просьбе Севидова поспешить, стажер ускорил шаг, но, сдающий задом со стороны улицы Мерседес-Глендваген заставил сбавить скорость посреди тоннеля и прижаться к стене. Внушительных размеров внедорожник поравнялся с ним, едва не задевая лакированным бортом и, почему-то остановился.
«Очередной раздолбай из новых русских… — в сердцах констатировал сыщик, стараясь протиснуться между пыльной штукатуркой стены и боковым зеркалом заднего вида. — Ни ума, ни понятий, одни только деньги. А о деликатности ему даже с помощью распальцовки не объяснишь…»
Доругаться он не успел. Все его мысли внезапно оборвало одним разом — взгляд уперся в длинную полу кожаного плаща высокого, широкоплечего мужика, преграждавшего узкий проход у капота Мерса.
«Европеец!!!» — обожгла сознание мысль, едва молодой человек разглядел темные контуры его невозмутимого лица.
Назад можно было не оборачиваться. По всем законам дедукции у багажника, перекрывая путь к отступлению, должен стоять Кавказец. Волчков оглянулся лишь для того, чтобы удостовериться в незыблемости «золотых» правил. Так оно и было — живой и невредимый преступник южных кровей взирал на него тяжелым взглядом из-под кустистых бровей. Промеж тонких губ сверкнула золотом коронка…