Преступление века

Водитель бронированной «Нивы» сидел на холодных, каменных ступенях агентства «ФиннАир» ни жив, ни мертв. Испуганные глаза под кустистыми бровями беспорядочно бегали по сторонам, то и дело, натыкаясь на темные силуэты милиционеров, врачей и запоздалых зевак-прохожих. Лицо лишилось всякого здорового оттенка и оставалось белее известки, а зубы исправно отстукивали ритм, сравнимый по темпу разве что с «Танцем с саблями».

Отчаявшись дождаться, когда очевидца отпустит оторопь, Волчков, с молчаливого согласия Севидова, начал дознание:

— И все-таки попытайтесь вспомнить точно, сколько было налетчиков?

Мужик предпенсионного возраста, мимолетно зыркнул на него безумным взглядом, в котором молодой человек не заметил ничего, кроме недовольной укоризны: «сам бы, мол, в такой жуткой передряге счет забыл, да все цифири в голове попутал…»

Однако ж, следом пробурчал:

— Н-не знаю… Четверо, или, может, п-пятеро…

— Ну, как все п-произошло-то? — глядючи на чудом оставшегося в живых страдальца и отчего-то тоже заикнувшись, допытывался стажер.

— Да хрен его з-знает… П-подъехали в конце рабочего д-дня. Эти двое вышли, — кивнул он на прикрытые светлой материей трупы, — сняли кассу. Вроде все ч-чин чином… А потом как п-поперла трескотня! Я подумал вначале — спецназ какую-то операцию з-затеял, а мы с дуру в самый эпицентр у-угодили…

— И что же? — поторапливал события Лешка.

— Что-что… П-попадали мои пассажиры наземь. Один, вроде, успел из пистоля б-бухнуть, да куда там — у тех автоматы. «К-калаши» небось…

— Вы рассмотрели оружие нападавших? — впервые вмешался безмолвствовавший доселе Анатолий Михайлович.

Дядька завертел головой так, что и без того всклокоченные волосы разбросало по влажному, покатому лбу.

— П-просто шуму было много. Аж показалось — не меньше в-взвода в атаку и-идет.

— Значит, денег они взять не успели? — наседал вчерашний студент, не давая важному свидетелю отвлекаться на эмоциональное описание происшедшей бойни.

Тот опять раскидал кудри с заметной проседью.

— Милицейский наряд спугнул?

— Д-да. Вовремя они п-подоспели. Ин-иначе… Иначе бы — мне крышка!

Последнюю фразу водила вдруг выдал членораздельно, четко и уверенно. Глаза при этом перестали вихлять по округе, а зубы выбивать темп, рекомендованный партитурой Арама Хачатуряна. Видимо, окончательное осознание того, что жизнь давеча висела на волоске, да благодаря чертовскому везению, бояться уж нечего, вернула взбаламученные шоком нервы в норму.

— Вот ведь мужики как бывает! — продолжил он совсем другим — значительно-доверительным голосом и вновь кивнул в сторону убиенных товарищей, — эвон как молодых-то завалили, а мне — старому и ничегошеньки. Ни одной царапины…

— Попытайтесь описать налетчиков, — возобновил следствие Севидов.

— Налетчиков?.. Оно, конечно, попробую, но заручиться не могу. Четверых видел, да и то мельком — до того как понял — засада, блин! Ничком-то на пол кабины так и рухнул, промеж педалей и сидений…

— Чего же вы так струхнули в своем броневике-то? — с легким недоумением вопрошал работник прокуратуры, покосившись на угловатый транспорт бежевой, с зеленой полосой, масти.

— Так что «Калашу» наши бронеплиты!? Что фанера топору… Моя «Нива», конечно — спецавтомобиль, но опять же — не танк…

— Ладно-ладно, — остановил неуместные рассуждения Михалыч, — давайте о преступниках.

— Четверо их было. Точно четверо. Трое в куртках, четвертый, кажись, в сером костюмчике. Один, значится при усах — навроде кавказца, хотя, могу сослепу и попутать…

— Оружие было у всех?

— А то!..

— Точно «Калашниковы»?

— Кто же их теперь разберет?.. Понавыдумывали орудий убийств, а я — гадай… Лупили-то солидно — только пули по кабинке цокали. Небось, всю краску посдирали, окаянные…

— В костюмчике, говорите… — задумчиво повторил асс сыскного дела.

— Один похож на кавказца, — вполголоса, но многозначительно намекнул на аналогию с налетом на обменник Алексей.

— В черном! — внезапно спохватился водитель, — первое, что бросилось в глаза — те трое, что в куртках, будто воронье в черном!

Оставив на ступеньках пришедшего в себя и не в меру разговорившегося счастливчика, следователь со стажером вернулись к своей машине.

Шофер, оставленный стеречь металлический кейс с деньгами, изъятыми с места преступления, мирно посапывал, обняв руль служебного УАЗика.

— Егорыч, у тебя за спиной целое состояние, а ты дрыхнешь вместе с совестью, — проворчал Севидов, открывая заднюю дверцу.

— Нешто, кто полезет?.. — сонно ответил тот, приподнимая голову.

— Все равно потерпи, скоро поедем, — подбодрил он водилу и обратился уже к напарнику: — что скажешь об этом?

Раскрыв ладонь, пожилой мужчина показал горсть темно-серых гильз от малокалиберных патронов.

— Снова самодельные автоматы? — уже без прежнего изумления справился ученик.

— Верно… Прям напасть какая-то.

— Жаль, что камера внешнего слежения установлена только у входа в здание и произошедшее у дороги, не попало в поле обзора. Ведь как нам помогла запись ограбления обменника! Так четко все зафиксировано: и внешность бандитов, и последовательность действий. Правда, до того момента, пока Европеец не лупанул по камере…

В обсуждениях того жестокого налета, следователи как-то, сами того не замечая, стали называть одного преступника Кавказцем, за вторым же прочно закрепилось прозвище Европеец.

— Не слишком вразумительные показания у сегодняшнего свидетеля, — негромко продолжал рассуждать Волчков, — запросто может статься, что и в этом нападении участвовали два бандита, бравших пункт обмена валюты.

— Возможно… — отвечал мэтр, о чем-то размышляя.

В другой раз, молодой человек, непременно и с одержимостью бросился бы отстаивать правоту своей версии, но сейчас, глядя куда-то в темноту, вдруг тихо и мечтательно проговорил:

— Повезло нам, девушка опять та же…

— Ты о чем? — не понял наставник.

— Бригада скорой помощи приехала та же самая, — уточнил Лешка, — врача помните, что была здесь в прошлый раз?

— А-а… Ну это тебе повезло. Мне-то чай, какая разница… — усмехнулся Севидов и объяснил: — место то же, да и время, очевидно, опять совпало с ее сменой.

Фотограф давно выполнил свою миссию и вместе с нарядом милиции, вовремя подоспевшим к месту перестрелки, отирался возле бронированного авто. Компания мужчин с интересом разглядывала редкий экземпляр отечественного полувоенного производства.

Девушка в белом халате, наброшенном поверх легкого осеннего пальто, обследовав трупы, подошла к следователям.

— Добрый вечер, — едва заметно и натянуто улыбнулась она, узнав тех же работников прокуратуры, что ломали головы над предыдущим убийством за углом роскошного здания несколькими днями раньше.

Волчков, забыв на этот раз об очках, приветливо закивал. Анатолий Михайлович, покосившись на свернутый вчетверо бинт, которым она оттирала с пальчиков кровь расстрелянных инкассаторов, хмуро ответил:

— Ночь уж на дворе. Здравствуйте.

— Заключения точно такие же, как и при убийствах в обменном пункте: множественные пулевые огнестрельные ранения, не совместимые с жизнью, — вкратце ознакомила она работников прокуратуры со своими выводами и добавила: — если мы вам больше не нужны…

— Езжайте… — махнул рукой Севидов.

Доктор медленно направилась к белой «Газели», но, остановившись, повернулась и с укоризной спросила:

— Что же это у нас в городе твориться? Вы можете объяснить?

— Пока нет… — отвечал, опустив взгляд, опытный юрист.

— Мы найдем! Обязательно отыщем извергов! — с жаром пообещал стажер, но девушка уже подходила к машине с красным крестом.

— Что-то ты Леша уж больно стеснительный, — чуть слышно пробурчал Михалыч, чувствуя себя наставником не только в профессиональных, но и в житейских вопросах.

— В каком смысле?

— Понравилась врачиха?

Тот замялся.

— Ладно, можешь не отвечать — итак ясно. Поди, догони ее пока не уехала, испроси аспирину — знобит меня что-то нынче. Да стой же ты, конь ретивый…