Страница 80 из 89
В общем же творческая ценность человека может очень резко изменяться при малых изменениях уровня жизни, еще более резко, чем обычная рабочая сила. Это легко показать на примерно-численном расчете, цифры которого, конечно, будут произвольны, но тенденцию явлений выразят достаточно верно. Пусть организм работника при полном удовлетворении как обычных потребностей, так и полной потребности в творческих стимулах способен развернуть активность в 1000 единиц энергии. Из них, положим, 500 идет на простое поддержание организма — жизненный «балласт». Далее, так как творческая работа не состоит из сплошного «творчества», а имеет свою шаблонно-техническую сторону, соответствующую обычным видам труда, то на это пойдет еще известная доля, скажем 300 единиц. Собственно на творческую сторону дела тратится, значит 200 единиц. Сократим теперь возможность удовлетворения потребностей на одну десятую: общая сумма активности падает до 900. Балласт прежний, и обычно — техническая функция тоже — на творчество остается всего 100 единиц, половина прежнего. Но это будет творчество уже на низшем уровне напряжения, оно упадет, следовательно, не в два раза, а больше, например в 4 раза. Сократим еще на десятую часть от уменьшенной общей величины — вместо 900 единиц будет 810, из них на творчество уже только 10, понижение еще в 10 раз. Но падение ценности будет, наверное, раз во 100, ибо в творчестве самое главное — именно максимум напряжения. Ничтожная экономия приводит к уменьшению творческой производительности в сотни раз.
В мировой борьбе и конкуренции нашей эпохи прямо безнадежно было бы дело той страны, где проводилась бы мелочная экономия подобного рода на заработках инициативных руководителей производства, изобретателей, научных исследователей, писателей, организаторов мыслей и чувства масс, вообще квалифицированных строителей жизни.
Общество же грядущее позаботится о том, чтобы всем своим работникам дать естественные стимулы творчества — живую связь с матерью Природой.
Наш общий вывод таков. Работа и удовлетворение потребностей образуют организационный баланс жизни работника. Вопрос об этом балансе должен решаться и теоретически, и практически как задача научно-организационная.
2. Организационные принципы единого хозяйственного плана[140]
Вопрос о планомерности общественного хозяйства был с величайшей яркостью и глубиной поставлен Марксом в его критике капитализма. Маркс показал, что все противоречия капитализма, все неразлучные с ним бедствия и растрата сил с их жестокими обострениями в виде кризисов имеют одну общую основу: анархию производства, отсутствие планомерной организации производства и всего общественного хозяйства.
С тех пор эта анархия привела человечество к величайшему крушению, какое знает история. И в нашей стране оно проявилось всего сильнее. Теперь для нас вопрос о хозяйственной планомерности выступает как самый острый жизненный вопрос, от которого зависит наша историческая судьба.
Какое хозяйство может быть названо планомерным? Такое, в котором все части стройно согласованы на основе единого, методически выработанного хозяйственного плана.
Как же следует приступить к решению этой задачи, беспримерной и по масштабу, и по своим трудностям? Принципы решения могут быть установлены лишь с научно-организационной точки зрения. Сущность ее может быть сведена к следующим двум положениям:
1) Всякое организованное целое есть система активностей, развертывающихся в определенной среде в непрерывном взаимодействии с нею. Так, общество представляет систему человеческих активностей в природной среде в борьбе с ее сопротивлениями.
2) Каждая часть организованной системы находится в определенном функциональном отношении к целому. Так, в обществе каждая отрасль его хозяйства, каждое предприятие, каждый работник выполняют свою определенную функцию.
Таковы два основных момента научно-организационной точки зрения, из которых надо обязательно исходить во всяком исследовании, во всяком построении, относящемся к вопросам организационного равновесия и развития.
Равновесия, конечно, в первую очередь, развития — во вторую.
Первый из вопросов организации общественного хозяйства касается закономерности, связывающей производство и распределение. Рассматривая то и другое как функционально-необходимые части хозяйственного процесса и зная, что производство дает все продукты для распределения, а распределение служит в свою очередь для поддержания производства, легко установить следующее условие равновесия: равновесие общественного хозяйства возможно тогда, когда каждый его элемент путем распределения получает все необходимые средства для выполнения своей социально-производительной функции. Так, работнику должны даваться средства потребления, достаточные для поддержания его нормальной рабочей силы, предприятию — материалы, топливо, орудия в надлежащем количестве для дальнейшего производства и т. д.
Приложим организационную точку зрения в вопросе о соотношении отраслей производства. Они функционально связаны между собой цепной связью: одни для других дают необходимые средства производства, в том числе и те, которые производят предметы потребления и тем самым доставляют для всех других средства восстановления рабочей силы. Конечно, это не простая линейная цепь: если, например, металлургическая промышленность дает железо, сталь и проч. для машиностроительной и других отраслей, обрабатывающих металлы, то сама от них же получает машины и инструменты; угольная питает все другие топливом, а сама у многих из них берет орудия и материалы. Таким образом, цепная связь не раз переплетается возвратными ветвями; но, очевидно, это только делает ее еще более тесной.
Из цепной связи прямо вытекает определенная пропорциональность отраслей как необходимое условие равновесия хозяйственной системы: все они должны быть взаимно достаточны, иначе равновесие нарушается и происходит в той или иной мере дезорганизация целого. Перед нами единый цепной механизм, первое звено которого — производство основных средств производства, а последнее — производство предметов потребления, поддерживающих жизнь и трудовую энергию общества; при данной определенной технике соотношения всех звеньев этого механизма должны быть вполне определенны.
По тем же основаниям объективная возможность расширения разных отраслей связана опять-таки пропорциональностью, конечно, поскольку не меняется техника и с ней само строение системы. Если, например, производство железа расширяется на 5 %, то все отрасли, зависящие от него по цепной связи, вместе могут расшириться не более как на 5 %, иначе для них не хватит потребляемого ими железа; а если они расширяются меньше этого, то часть производимого железа остается излишней, неиспользованной. Равным образом отрасли, дающие средства для производства железа, очевидно, должны были доставить их на 5 % больше прежнего, т. е. должны были сами расшириться на 5 %.
Вследствие такой зависимости расширение хозяйственного процесса в целом, организован ли он стихийно-анархически или планомерно подчиняется закону наименьших; и ясно, что расширение хозяйственного целого зависит от наиболее отстающих его частей. Так, предположим, что для нового цикла производства какой-нибудь из необходимых его элементов может быть получен в количестве, увеличенном против прежнего только на 2 %, между тем как другие элементы могли бы возрасти на 4, на 6, на 9 % и т. д. В таком случае и расширение других отраслей будет реально успешным лишь в пределах 2 %; а если оно и пойдет дальше этого, то окажется бесплодным, или сменится соответственной задержкой.
Та же скрытая предпосылка составляет основу Марксовой теории кризисов. Именно Маркс установил, что одно звено общественного хозяйства — потребление рабочих масс — не может при рыночной системе капитализма расширяться с такой скоростью, как другие производственные звенья: рабочий может покупать только на свою заработную плату; а число занятых, и следовательно, покупающих рабочих растет благодаря техническому прогрессу не так быстро, как производство.
140
Доклад на первом съезде по Научной Организации Труда (январь 1921 г.). Приводится с некоторыми сокращениями.