Фатум

Кафель под ногами. Темно-коричневый, в мелкой сетке трещинок, местами со сколотыми углами.

Но почему он мягкий?

Игорь перевел взгляд с руки на пол. Подошва его кроссовок заметно просела, как в песок. Парень приподнялся на носки и вновь опустился на стопу. Кафель под кроссовками расползся, образовав небольшой гребень вокруг. Трещинки же на его поверхности приобрели объем. Слегка подергиваясь, они начали шевелиться, перемещаясь к кроссовкам Игоря. Он присел на корточки, пытаясь разглядеть пол более внимательно.

Темный песок, не кафель. Темный песок, по которому ползут белые черви, какие-то ломанные, угловатые. Как они вообще ползают?

Шевеление в руке вновь заставило переключить внимание. Игорь посмотрел на руку и с отвращением потряс ею. Толстые, неправдоподобно длинные, белесые опараши обвивали его пальцы. Ему даже показалось, что он слышит писк, идущий от них. Писк и чавкающее шевеление слегка влажных тельц. Отвращение, вызвавшее тошноту и головокружение, заполнило сознание. Игорь неистово затряс рукой, стряхивая жирные тельца, отшатнулся от этого наваждения и увидел, как дверь его квартиры начала плавно оседать вниз, превращаясь в кучу трухлявой древесины, а стены когда-то светло-серого цвета исчезли, открыв взору бескрайнюю темно-коричневую пустыню. Молодой человек оглянулся назад, но там его ждала та же самая картина. Пустыня, испещренная трещинами земля, местами покрытая песком. Ничего не попадалось на глаза от горизонта до горизонта. Матово-серое небо, больше похожее на туман, так же не имело отличительных признаков. Свет равномерно распределялся по нему, не давая никакого намека на месторасположение солнца.

Игорь не сомневался, что спит. Еще бы, в реальности такого не бывает. Ключи не превращаются в червей, двери не гниют за секунды, да и замкнутые пространства не становятся в один миг бескрайними пустынями. Это конечно сон. Но что не нравилось Игорю в этом сне, так этого его четкость, а так же само осознание молодым человеком, что он спит. Игорь присел на корточки и коснулся земли под ногами. Черви и куча древесины уже куда-то исчезли. Почва была сухой. Мертвой. Игорь, как-то сразу осознал, что земля под ногами выжжена, что верхней слой ей обуглен, и запекшаяся поверхность просто полопалась во многих местах, образуя трещины.

Просто сон. Игорь выпрямился. И неожиданно ощутил, что все его тело болит. Болит? Правильно, ведь он восемь часов кряду разгружал вагоны с цементом. Пятидесяти килограммовые мешки. Ему даже показалось, что он ощутил тяжесть у себя на плечах. Но разве во сне он не должен был чувствовать себя лучше? Разве не должен был не ощущать этот гул в натруженных ногах, эту ноющую боль в пояснице, и отвратительную ломоту в шее и руках. Вот тебе и сон. Игорю это не нравилось. Он понял, что хочет спать, что усталость, накопившаяся за весь день и ночь изнурительного труда, никуда не исчезла, что он стоит один посреди этой пустыни абсолютно вымотанный.

– Проснуться. Надо проснуться, – подумал Игорь. – Уйти из этого сна. Убежать в реальность. К себе, в однокомнатную квартиру. Где есть стены и пол, выложенный паркетом. Где есть кровать, на которую можно лечь и пусть не выспаться, но хотя бы просто вздремнуть.

Игорь прикрыл глаза, постоял немного, не двигаясь и прислушиваясь к своему телу. Он хотел проснуться, но не знал, как это сделать. Что там говорили в фильмах: «…просто ущипни себя…». Хорошо. Игорь легонько сдавил кожу на руке. Легкая боль уколола сознание. Он открыл глаза, но, еще не сделав этого, понял, что ничего не изменилось. Он так же стоял посреди пустыни. Игорь еще раз ущипнул себя. Уже сильнее. И боль, на этот раз, он ощутил более сильную. Но окружающее его пространство не подернулось пеленой, не исчезло. Наоборот, с этим пощипыванием, он более явственно ощутил себе в этом мире. Более четко осознал, что он как бы и не спит, и мир, раскрывшийся перед ним, представился ему более реальным. Под ногами твердая земля. Над головой серое небо. Но абсолютно тихо, как в вакууме. Нет движения воздуха, даже легкого ветерка. Игорь непроизвольно кашлянул. И, неожиданно сам для себя, услышал свой кашель. Шаркнул ногой, и звук тут же дошел до его слуха. Он слышал абсолютно все звуки, которые мог воспроизвести сам, но вот мир вокруг него, этот мир молчал.

Сон, или может не сон?

– Будем думать, что это сон, – сам себе сказал Игорь. – Ну что, посмотрим, что там впереди.

И он пошел. Куда? Вперед, как стоял прямо, так и пошел, куда глаза глядят. Но двигаться, не имея никаких ориентиров, оказалось сложно. Не за что взгляду зацепится, нет точки, от которой можно начать свой путь и не видно точки, к которой двигаешься. Земля под ногами вроде и меняла свои контуры. Трещины на ней, то расходились, то вновь сближались, то сплетались в непонятные рисунки, но смотреть постоянно под ноги Игорь не мог, а горизонт как был далеко, так там и оставался. Отсутствие видимых ориентиров усугублялось тем, что Игорь не чувствовал времени. Он начал считать шаги. Один шаг примерно полметра, может больше. Но это не важно, пусть будет полметра. Времени на два шага уходило порядка одной секунду. Из этого парень и решил исходить. И Игорь начал считать.

Сначала это было даже интересно. Прикидывая, сколько он сможет пройти за час, за день, Игорь сам для себя не заметил, как счет шагов перевалил за десять тысяч. То есть, шел он уже более часа и преодолел около пяти километров. Игорь остановился. Картина не изменилась ни грамма.

– Да чтоб тебя.

Парень сплюнул на землю. Растер ногой плевок, превращая его в грязное пятно, которое тут же исчезло, испарилось в обезвоженном грунте.

– Что это за хренотень?

Игорь громко выругался. Ему надоело, что этот сон не кончается. Что его и так уставшие ноги за час ходьбы устали еще больше. Ему надоела эта пустыня.

Игорь опустился на землю. Ему захотелось плакать. Странно. Он никогда не считал себя слюнтяем, никогда не страдал сильной депрессией, но сейчас, он хотел разрыдаться, понимая, что его сон затягивается и не получает никакого развития. Он хотел проснуться у себя дома. Он просто хотел домой.

– Да где же я? Что со мной? – парень опустил голову на руки. – Может, я все-таки сплю? И сейчас проснусь?

Он вновь начал щипать себя, но кроме боли ничего не почувствовал. Игорь поднял взгляд на горизонт.

– Я хочу домой, – тихо произнес он.

Подождал секунду. Затем уже громче.

– Я хочу домой!

А через мгновение просто заорал.

– Я ХОЧУ ДОМОЙ!

Ничего, даже эхо не отозвалось на его крик. Игорь вновь опустил голову и зарыдал. Слезы катились по его щекам, срываясь на темную землю. Плечи ходили ходуном. Всхлипывания рвались из стиснутого истерикой горла.

– Домой! – шептал Игорь. – Домой!

Он завалился на бок, свернулся калачиком, дрожа всем телом, и начал проваливаться в сон, удивляясь на гране бодрствования, как можно уснуть, уже будучи во сне.

И не знал Игорь, что за спиной у него все это время находилась тень, не его собственная, которая в этом мире просто отсутствовала, а некий силуэт, несколько вытянутый вверх, который двигался за парнем шаг в шаг, не издавая ни звука, всегда вовремя смещающийся, когда Игорь решал обернуться. А в момент, когда он впал в истерику и завалился на бок, силуэт склонился над ним и бережно провел невесомой рукой над головой у парня, от чего тот и провалился в сон.

2. Маша

– Мам, открывай. Это я, – Маша с силой дернула дверь подъезда, но та не поддалась. Девушка вновь набрала домофон. Раздался женский голос.

– Не получилось? Пробуй еще.

На этот раз домофон пиликнул, и девушка без труда попала в подъезд. Да, сколько лет она ходила через этот подъезд? Постоянно плохо освещенный, пахнущий плесенью и чем-то еще более неприятным. Обшарпанные стены, изредка подкрашиваемые работниками местного ЖЭКа, пестрели разнообразными надписями, повествующими о каких-то Оле, Коле, Яне, которые, следуя из написанного, получались не очень хорошими людьми с явно выраженными теми или иными сексуальными наклонностями.