Северные призраки

Коря себя и пылая от стыда, я всё-таки задремала и продрыхла почти до обеда! Хотела испугано вскочить, увидев время, но тяжелая голова не позволила мне этого сделать. Физически я так омерзительно себя чувствовала, что простое движение, как встать с кровати — далось мне с большим трудом. Тело ломило и меня трясло, как при … тут меня осенило. Какой-никакой, а всё-таки доктор! Смерив температуру, которая подтвердила мои догадки о подхваченном вирусе, наглотавшись лекарств, я снова нашла забвение в постели. Благо сегодня выходной, как и то, что оборотни не осаждают мой дом, а Эрик не примчался кромсать меня своим возмущением.

А вот проснулась я от приятного прикосновения к моему пылающему лбу. Даже вирус не помешал мне разомлеть при виде этого встревоженного выражения склоненного надо мной лица. Надо же! Он здесь! Примчался. Сидит рядом, рассматривает, словно и не расставались. Хочется прикоснуться, чтобы проверить, не галлюцинация ли это. …Как же я рада его видеть! В носу щиплет, душу распирает от взвившихся эмоций, и я вот-вот начну всхлипывать, задыхаясь от своего обретённого к нему чувства.

— У тебя грипп, — констатирует Крис. — Ты поэтому мне звонила?

— Нет, конечно! — фыркнув, я попыталась бодро сесть в кровати, но у меня это не получилось, от поплывших перед глазами темных кругов, я словно куль повалилась обратно вниз. — Обычный грипп я как-нибудь переживу. Как ты тут оказался?

— Самолётом, затем два часа на машине, а после того, как я без толку тарабанил в твою дверь, мне пришлось применить силу, чтобы попасть внутрь, — со спокойной иронией, ответил Крис в своём излюбленном стиле.

— А я слышала, что маргулы способны перемещаться в пространстве. Открыл дверь в Нью-Йорке, а вышел на Аляске. К чему столько сложностей, самолёт, дорога?

— Силы к твоему сведению нужно использовать рационально, их проявление могут почувствовать другие маргулы, а я не хочу, чтобы меня засекли. Когда я сказал, что применил силу, чтобы попасть внутрь, я имел в виду, что я на хрен выбил твою дверь, буквально. Уж извини, фокусы показывать не настроен. Что случилось, Ханна? — взирает он на меня с пронзительной требовательностью и где-то в глубине этого взгляда вскидывается не погашенная грусть.

Вместо ответа беру его за руку, притягивая её к своему лицу, приложив его холодную ладонь к своей щеке:

— Из всех твоих рук, правая моя самая любимая, — прошептала я, закрыв глаза. Такие вот объяснения. С бухты барахты сошла с ума, сначала отшила, за четыре года даже словом не обмолвилась, что нравится, а тут вдруг начала ластиться влюблённой кошкой.

— Ого. … Жар усиливается, если уж ты такой бред начала нести. Давай помогу. Тебе станет легче, а потом ты мне всё объяснишь.

— Это не бред, — обиженно бубню в ответ. — Ради меня используешь свои колдовские штучки?

— Хочу быстрее разобраться в ситуации, потому что и лишнего часа не намерен здесь провести! — резко отрезал он и его слова оказались намного холоднее, что его пальцы.

— Тогда я не хочу выздоравливать! — выпалила я, и на его лице наконец мелькнуло удивление.

— Как это понимать?

— Как это ещё можно понимать?! — превозмогая нарастающий стук в висках, возмутилась я. — Понимай, как есть!

— Что ты спятила? — уставился на меня Крис, попытавшись прикоснуться ко мне снова, но я начала отползать подальше, пока не упёрлась в стену.

— То, что я хочу, чтобы ты остался!

— С какой такой радости? — Крис всё-таки зажал меня в углу. — У меня нет для этого ни причин, ни желания.

— У меня зато они есть, — я понимаю, что сопротивляться ему сейчас бессмысленно, и невзирая на его монотонное бормотание какого-то заклинания, уплывая сознанием куда-то в небытие, я всё же успела прошептать, — Я так люблю тебя, Кристиан…

Комнату заливает дневной свет, занавеска легко колышется на приоткрытом окне, в доме стоит полнейшая тишина и я ещё никогда не чувствовала себя так хорошо. Но следом за этой мыслью меня накрывает страх, перепуг, что он исчез и больше никогда не вернётся.

— Кристиан!!! — с замирающим сердцем вылетаю из спальни и останавливаюсь, завидев его на кухне. Задумчиво обхватившего себя руками, глядящего в окно, вбирающего в себя повисшую тишину. Вроде бы родной, но, с другой стороны, уже такой чужой и далёкий.

Подхожу крадучись, еле ступая, на цыпочках и с упоением обнимаю его сзади, прижимаясь к его тёплой спине.

— Думала, ты мне приснился…

— Мне и самому не верится, — вздыхает Крис, разводя мои руки, ему хочется смотреть мне в лицо, чтобы снова задать этот вопрос. — Так мне позавчера звонил твой вирус или ты? Что вдруг происходит, Ханна? У меня сейчас мозг взорвётся. Я уже все варианты перебрал. Что это вдруг за лепет о любви?

Его глаза, как калейдоскоп из всех оттенков зелёного, такие манящие, такие красивые, ему так идёт этот взрослый суровый взгляд.

— Звонила тебе я, в здравом уме и в полном сознании. Я и заболела, наверно, потому что не стало больше сил терпеть и ждать, когда отпустит душу, — мой взгляд скользнул в сторону. Чтобы вывалить ему свою правду глядя в лицо, у меня не хватает смелости. — Ведь люди со временем охладевают друг к другу особенно после разрыва отношений, влюбляются в других, значимость чувств стирается. А у меня вышло всё наоборот. Чем больше проходит времени — тем яснее я начинаю осознавать, что ты уже давно занял моё сердце. Знаешь, мне стало так страшно, когда я это поняла. Ведь я так боялась любви, этого неизбежного мучения. Поэтому и отталкивала тебя. Поэтому игнорировала твою связь с другими, так мне было легче мордовать свою любовь, всё ждала, когда же ты отцепишься от меня, чтобы поставить тебя в ряд со всеми негодяями. Я до одури противилась, ни за что не хотела связывать себя этими чувствами. Они боролись со мной, а я с ними на протяжении четырёх лет. … Я разозлилась, когда всплыла правда об оборотнях, маргулах, всей этой чертовщине, что ты все эти годы столько скрывал от меня и врал, что ты не тот, за кого себя выдаёшь. Я очень сильно разозлилась на тебя, Крис. Поэтому решила расстаться, чтобы познать реальность заново. Тогда я потеряла равновесие во всём. Единственное, в чём я не сомневалась — это что мне нужно вернуться на Аляску, сюда, ближе к Мишель, к её оборотням. Это похоже на зов, на ощущение своего предназначения. И я не жалею. …Но мне стало не хватать тебя, пока я совсем не захлебнулась в унынии. Мне всё равно ведьмак ты или золотой мальчик, или кто-то там ещё. Кажется, я готова признаться, что полюбила тебя, Кристиан Таффит, и люблю таким, какой ты есть, — осторожно подняв глаза, я встретилась с его, мягко говоря, опешившим взглядом. «Кто ты и куда девалась прежняя Ханна?» плясало в его глазах. А потом эти глаза залила печаль:

— Когда-то я мечтал услышать от тебя эти слова, — тихо произнес он. — Я любил тебя, и как ты говоришь, никак не мог отцепиться, даже хотел, чтобы мы с тобой создали семью. Я и подумать не мог, что услышу это уже после.

— Прошедшее время, — выдавила я из себя, моментально почувствовав дурноту и жалость к самой себе.

— Ты сделала мне больно, Ханна. Честно говоря, после нашего последнего разговора у меня опустились руки. «Насильно мил не будешь», смирился я с этим дурацким банальным утверждением. Я пытался покорить твою неприступную крепость ни один год, мне кроме тебя никакая другая была не нужна, если я и спал с кем-то, то лишь от отчаянья, в попытках освободиться от своего чувства к тебе. А потом ты исполосовала моё сердце и вышвырнула меня из своей жизни. … Я больше не твой ручной пёсик, и не собираюсь прижиматься к ноге при каждом твоём свисте. Думаешь, признаешься мне в любви и всё будет как раньше?

— Нет же, Крис, господи боже, что ты такое несёшь! — оттолкнувшись от него, и отойдя в сторону, стала так, чтобы его не видеть. Теперь мне хотелось закричать и разреветься, рыдать до тех пор, пока вместе со слезами не вытечет по каплям душевная боль. — Я знаю, что некоторые вещи уже не исправить и обратно не вернуть, — заговорила я, всё-таки найдя силы взять себя в руки. При нём плакать гордость не позволяла. — Многие шансы в своей жизни мы портим сами. Просто мне захотелось рассказать тебе об этом, открыться, поделиться, чтобы стало легче. Тебе повезло, любил и разлюбил, погоревал, да и забыл. Зачем ты вообще приехал, если тебе всё равно?