Там, где нас нет

12

Раздалось негромкое «вжик!» – и слепящие хлопья как ветром сдуло. Отец с дочерью снова очутились на знакомой кухне. Однако однажды она уже пропала и теперь казалась не такой реальной. Джеффи подумал, что эта кухня вполне может быть плодом его воображения.

Эмити забрала Снежка с опасного устройства. Дрожащей рукой Джеффи взял ключ ключей со стола.

– Что это было? – спросила девочка. – Что случилось?

– Не знаю. Это… наверное… не знаю.

Теперь на экране было три кнопки: синяя с надписью «ДОМ», красная со словом «ВЫБОР» и зеленая с пометкой «ВОЗВРАТ».

– К-к-куда они делись? – Голос Эмити дрожал.

– Кто? Что? – спросил Джеффи и поднял глаза.

Эмити обеими руками прижимала Снежка к груди. Только что она едва не потеряла его и, наверное, все еще боялась потерять.

– Мой апельсиновый сок. Твой кофе.

Ее стакан и кружка Джеффи исчезли. Нет, они не упали со стола: на полу было чисто.

Джеффи повернулся к шкафчику – туда, где стояла кофеварка. Кофеварки не было.

Он ничего не понимал. Не важно, по какой причине пропали сок, кофе и кофеварка. Джеффи все острее чувствовал, что материальный мир в какой-то степени нематериален, и ощущение было не из приятных.

– Уберу-ка я эту хреновину, – только и сумел выдавить он, – пока ничего не случилось.

Эмити обошла стол, поводила глазами по кухне в поисках пропавшего кофе и апельсинового сока, после чего сказала:

– Кое-что уже случилось.

Голос ее прозвучал зловеще.

– Ничего страшного. Ничего… непоправимого. Это всего лишь чашка кофе и стакан сока. – Джеффи понял, что уговаривает сам себя – так, словно у него поехала крыша.

Он направился в мастерскую. Эмити следовала за ним по пятам. Оба ходили этим путем бессчетное количество раз, но теперь коридор казался чужим, хотя непонятно было, что здесь изменилось.

– Пап, тебе не страшно? Потому что мне немножко страшно. Не то чтобы прямо совсем страшно, но слегка жутковато.

– Бояться нечего, – успокоил Джеффи дочку, да и себя заодно, хотя понятия не имел, правду говорит или нет. – То, что было… это просто… – И он осекся, не сумев подобрать нужного слова.

Проходя мимо открытой двери, он задержался и заглянул к себе в спальню. Думал увидеть что-то неожиданное, хотя сам не знал, что именно и почему. Похоже, в этой комнате все было в порядке.

Однако стоявшая рядом Эмити заявила:

– Что-то здесь не то.

– Что именно? Где?

– Не знаю. Повсюду. Такое чувство, что… что я тут больше не живу.

У двери в мастерскую Джеффи остановился. Он вдруг понял, что в доме есть кто-то еще. Почувствовал чье-то присутствие и не удивился бы, увидев, как по коридору скользит привидение или как бесплотная тень мечется из одной комнаты в другую.

Он приоткрыл дверь. Хотя он время от времени смазывал петли, чтобы те не скрипели, на сей раз они скрипнули.

Заглянув в мастерскую, он увидел, что с окна исчезла тонкая занавеска. На ее месте была гофрированная штора, в данный момент поднятая. Джеффи не заметил бы этой перемены, не будь за окном пасмурно – а ведь только что было солнечно. В небе, обещая ливень, висели тяжелые тучи. Погода переменилась, словно по мановению волшебной палочки.

Он подошел к стеллажу со старыми радиоприемниками, намереваясь спрятать ключ ключей в корпус «Бендикса» – туда, где его и нужно было оставить после того, как ушел Фолкерк.

«Бендикса» не было на месте. Наверное, Джеффи его переставил. Он поискал его глазами среди остальных приемников.

И увидел, что «Бендикс» стоит на верстаке. Начищенный. Тщательно отполированный. Такой же яркий, как в тот день, когда он поступил в продажу, – то есть более девяноста лет назад.

Вернуть выцветшему бакелиту былое великолепие чрезвычайно сложно. И долго. Никак не меньше недели.

«Бендикс» был подключен к удлинителю, уходящему за верстак. Джеффи нерешительно щелкнул тумблером. Шкала настройки засветилась. Значит, на верстаке стоял не просто пустой корпус. Лампы прогрелись, заиграла музыка.

Джонни Мэтис пел «Двенадцатого числа тринадцатого месяца».

Кожа на загривке у Джеффи скукожилась, словно крепированная бумага.

Он выключил старый приемник. Тишина показалась ему сверхъестественной и жуткой. Не было слышно даже дыхания, словно Джеффи заточили в мавзолее.

– Я тоже это чувствую, – сказал он, обращаясь к Эмити. – Как будто я… я тут больше не живу.

Обернулся, но не увидел дочери.

– Эмити? – позвал он.

Девочка не откликнулась. Все еще сжимая в руке ключ ключей, Джеффи выскочил в коридор. Эмити там не было.

13

Благодаря домашнему обучению Эмити была очень неглупой и весьма начитанной девочкой – опережала программу своего класса с тех самых пор, как узнала, что такое «класс». Она прочла множество фэнтези-романов – и самостоятельно, и вдвоем с папой. Оба предпочитали произведения, в которых женские персонажи были столь же неутомимыми и отважными искателями приключений, что и мужские. У этих героинь Эмити научилась, что нужно быть сильной и независимой. На их примере она узнала, что у человека есть право на страх. Главное – не допускать, чтобы страх лишил тебя сил и присутствия духа. Твой страх – просто подарок для всякого рода злодеев. Они питаются твоим страхом и одолеют тебя только в том случае, если твой страх превратит тебя в лакомое кушанье: тогда враги сожрут тебя и косточек не оставят. Когда Эмити вошла в свою комнату и увидела, что ее, Эмити, больше нет, она постаралась справиться с приступом паники. Оказалось, что это не так просто, как пишут в книжках.

Она собиралась посадить Снежка в клетку, чтобы с ним ничего не случилось, но клетки не было. У Эмити больше не было ни кровати, ни другой мебели. На стенах – ни единого постера с персонажами аниме. Раньше комната была нарядной, желтой с белым потолком. Теперь же стены были выкрашены в скучный бежевый цвет. Дверь шкафчика была открыта, одежды в нем не оказалось. Такое чувство, что Эмити вся покрылась язвами и скоропостижно скончалась от загадочной тропической лихорадки, после чего ее вещи простерилизовали и отнесли в благотворительную организацию «Гудвилл».

Когда папа влетел в комнату, окликая Эмити по имени – а увидев ее, выдохнул «Ну слава богу», – она хотела подбежать к нему, обхватить руками, почувствовать, как он сжимает ее в объятиях. Но сдержалась. Всему свое время. Иногда нужно найти убежище в руках любимого человека, а другой раз – выпрямиться во весь рост и встать лицом к лицу с великим злом. Если перепутаешь такие моменты, то неминуемо погибнешь ближе к концу романа, когда эмоции зашкаливают, а кровь льется рекой. (Читательница, собиравшаяся вскоре стать писательницей, Эмити всегда подмечала литературные приемы.) Пока что она не понимала, с каким великим злом ее свела судьба, но уже видела его приспешников, когда в гости к ним с папой наведался Фолкерк со своими подручными. Кем бы ни был Страшила Эд, какие бы опасности ни таил в себе ключ ключей, Эмити с отцом вляпались в серьезное merde и отныне им потребуется чрезвычайное мужество.

Отец подошел к ней. У него в глазах стояли слезы, и Эмити тут же отвернулась. Чего сейчас никак нельзя делать, так это проявлять слабость. Джеффи, такой же запойный читатель, как и Эмити, прекрасно понимал, как вести себя в этой странной ситуации. Дочь поступила правильно: дала ему пару секунд, чтобы прийти в себя.

Не успел папа хоть что-то сказать, как внимание обоих привлек громкий шум мотора.

Эмити подошла к окну. Отец встал рядом. На заднем дворе был человек с газонокосилкой. Он явно намеревался закончить работу, пока не начался дождь. Садовника у них не было. Папа сам косил газон. И если уж на то пошло, именно папа сейчас управлял газонокосилкой во дворе. Однозначно это папа, потому что однояйцевых близнецов у папы нет.

И вот, как только тебе показалось, что ты совладал с собственным страхом, он нападает с удвоенной силой, словно ошалевшая кошка. У Эмити был папа, но не было мамы. После ее ухода в жизни девочки образовалась зияющая пустота, но второй папа эту пустоту не заполнит. Два одинаковых папы – это уже слишком. Наверное, мужчина во дворе – доппельгангер, призрачный двойник живого человека. Они с папой однажды читали рассказ про доппельгангера. Да, не повезло тому, чье место решила занять эта проклятая тварь. Избавившись от настоящего отца, злобный двойник возжелал скормить его детей – девочка, кстати, была очень похожа на Эмити – волшебному крокодилу, здоровенному такому, чтобы крокодил потом спрятался в бездонном болоте, а дети вечно жили бы у него в брюхе, звали бы на помощь и не могли бы дозваться. К счастью, птица по имени Подберица – она прислуживала крокодилу, чистила ему пасть и кормилась остатками мяса с его зубов – пожалела брата с сестрой и спасла их от такой печальной участи. Пока крокодил спал, Подберица стащила все его крокодильи зубы, чтобы он больше никого не съел. В реальном мире, однако, если доппельгангер займет папино место, никаких волшебных крокодилов не будет и никакая птица не станет выручать Эмити из затруднительного положения. Злобный двойник попросту задушит ее, а тело растворит в концентрированной щелочи. До суповой консистенции, а потом смоет в унитаз. Реальный мир будет пострашнее самых мрачных сказок.