Страница 10 из 10
Однако Берия отреагировал мгновенно, как если бы ожидал именно этого распоряжения. Повернувшись к адъютанту, Лаврентий Павлович распорядился:
– Приведите Геращенко!
Иосиф Виссарионович посасывал пустую трубку и с интересом рассматривал мраморного льва. Не удержавшись, похлопал его по загривку, будто доброго и преданного пса. Уже через две минуты один из охранников привел высокого мужчину с густой черной окладистой бородой. При любых других обстоятельствах его можно было бы назвать импозантным, принять за большого ученого или крупного чиновника, но сейчас тот выглядел необычайно растерянным, на его выпуклом большом лбу собрались крупные капли пота.
– Здравствуйте, товарищ Сталин, – скороговоркой произнес комендант.
Спина Геращенко невольно согнулась. Ему невероятно неловко было ощущать свой огромный рост, и он мысленно ругал матушку-природу, посмевшую наградить его таким неподобающим в данном случае величием. Предоставь Создатель ему возможность переродиться, так он скрутился бы в половину собственного роста. Но в нынешней ситуации ему невольно приходилось смотреть сверху вниз прямо на макушку вождя.
Сталин лишь слегка кивнул в знак приветствия и, вытащив трубку изо рта, показал на львов:
– Что это за львы?
Иосиф Виссарионович еще раз подтвердил, что умеет ошеломлять. Оставалось только гадать, какие сюрпризы он приготовил для хитроумного лиса Черчилля и президента США Рузвельта. Сопровождающие невольно переглянулись. На лице Молотова отразился нечаянный скепсис, вряд ли об этом может знать комендант дачи. Экскурсии по поместью в его обязанности не входят. Его функция состоит в том, чтобы размещать в апартаментах дворца партийную элиту. Но комендант не сплоховал.
– Это мраморные и терракотовые львы, товарищ Сталин. Во дворец они были привезены еще в двадцатых годах прошлого века из Венеции при тогдашней хозяйке дворца княгине Голицыной, – все так же скороговоркой выпалил Геращенко.
На губах Молотова и Берии промелькнули довольные улыбки – надо же, не подвел, шельмец! В ответ вождь понимающе закивал, оценив старинную красоту. Минуту он с интересом рассматривал пасть льва. Комендант то покрывался бледностью, а то вдруг становился багровым, как вареная свекла, толком не зная, как следует расценивать затянувшееся молчание товарища Сталина. А может, ему не следовало упоминать княгиню Голицыну? А что, если вдруг в вожде взыграла классовая неприязнь?!
И комендант поспешно продолжал:
– В Юсуповском дворце бывали поэты Василий Туманский, Виктор Тепляков, Василий Жуковский.
Поговаривали, что Иосиф Виссарионович интересуется поэзией и в молодости сам грешил сочинительством стишков. Так что сказанное должно было смягчить возможную опалу.
– Да, конечно, – согласился Иосиф Сталин. Тон его был вполне доброжелательным. – А что там за фигура выступает из-за куста? – показал он концом трубки в сторону зарослей можжевельника, из-за которого виднелись оголенные беломраморные плечи.
Комендант поднял глаза кверху, как если бы выпрашивал у отрогов Ай-Петри помощи, и заговорил:
– Это нимфа, товарищ Сталин… Дева. В греческой мифологии божество природы. – Кажется, опасная полоса миновала, и Геращенко невольно распрямился. Теперь было видно, насколько он все-таки высок. – А вот на дебаркадере установлена Минерва, это богиня римской мифологии, соответствующая греческой Афине.
– А что она держит? – удивился Сталин, сунув трубку в правый угол рта.
– Факел, товарищ Сталин. Этим она несколько напоминает статую Свободы, установленную у входа в порт Нью-Йорка.
Впервые за время разговора Сталин осклабился. Невольно вслед за Верховным заулыбались и Молотов с Берией.
– Я думаю, что эта композиция очень понравится президенту Рузвельту. А ты что думаешь, Лаврентий? – прищурившись, Сталин посмотрел на наркома внутренних дел.
– Я тоже так думаю, товарищ Сталин.
Иосиф Виссарионович, вдруг потеряв интерес к венецианским львам, а заодно и ко всем мифологическим персонажам, развернулся на каблуках и направился в сторону моря. Комендант продолжал оставаться на месте, не зная, как ему следует поступить: устремиться следом за вождем или спрятаться за спиной охраны. Все уладилось само собой. Берия, повернувшись к Геращенко, отчаянно замахал рукой, давая ему понять, чтобы он как можно быстрее удалился, и тот, облегченно выдохнув, тотчас скрылся за стволом могучего кипариса.
Самое сложное в общении со Сталиным – это пережидать затянувшуюся паузу. Невозможно было предугадать, в какой именно момент вождь прервет молчание, а до той поры она давила на собеседника нешуточной тяжестью.
Сталин прошел вдоль насаждений и остановился у ограды, откуда хорошо просматривалось спокойное море.
– Как проходит операция «Златоуст»? – спросил Сталин у Лаврентия Берии.
К операции «Златоуст» чекисты готовились задолго до начала Ялтинской конференции. Из самых ценных пород дерева – сандала, самшита, секвойи, слоновой пальмы – в подарок американской стороне был изготовлен герб Америки потрясающего изящества. Но потаенный смысл подарка заключался в том, что в него был вмонтирован крохотный и очень чувствительный «жучок», способный передавать подслушанные разговоры на довольно приличное расстояние. Причем «жучок» этот был весьма хитро устроен – питание прибора происходило не за счет батареи, а при помощи микроволнового излучения, а антенну для его передачи всегда можно было установить в поле деятельности микрофона.
Как известно, гости не приходят с пустыми руками, а потому сразу по приезде в Ялту посол США в СССР Аверелл Гарриман вручил десять тысяч долларов в фонд российских школьников. В качестве ответного подарка подразумевался именно этот герб с вмонтированным в него «жучком». Пионеры в торжественной обстановке успели вручить ему американского орла, и личный переводчик Сталина Валентин Бережков, который специально был осведомлен о деталях операции, задорно посоветовал американскому послу повесить его у себя в кабинете, добавив с легкой улыбкой:
– Мистер Гарриман, англичане просто умрут от зависти!
– Операция «Златоуст» вошла в фазу «Исповедь». Мы уже записали несколько телефонных разговоров Рузвельта с Черчиллем. Сейчас мои шифровальщики готовят вам подробный доклад, товарищ Сталин.
– Я обязательно ознакомлюсь с ним, – пообещал Иосиф Виссарионович. – Вкратце расскажи о некоторых вопросах.
– Разговор шел о том, что советская сторона будет добиваться того, чтобы Советскому Союзу вернулись Курильские острова и Южный Сахалин.
– Та-ак. И что же об этом думают союзники?
– В принципе они не против этого решения, но Рузвельт просил поддержки у Черчилля в том, чтобы тогда Советский Союз более активно включился в разгром Японии.
Сталин едва заметно кивнул. Подобный разговор для него не был неожиданностью. Не далее как вчера вечером они с Рузвельтом касались этой же темы, но Сталин не спешил давать обещаний. И американский президент, заметив нерешительность Дядюшки Джо, решил заручиться поддержкой хитрого британского лиса.
– Возможно, мы согласимся на их условия. Пора собирать камни. Что еще?
– Черчилль предложил разделить Германию не на три зоны оккупации, как обговаривалось ранее, а на четыре. Одну зону он предлагает отдать Франции. Он просил Рузвельта поддержать его по этому вопросу в споре с Дядюшкой Джо, – улыбнулся Берия.
Сталин подошел к скамейке и уверенно сел, закинув ногу на ногу. Его спутники продолжали стоять рядом, не решаясь присаживаться без разрешения Верховного Главнокомандующего. Некоторое время Сталин разглядывал нимфу, стыдливо закрывавшуюся руками, затем вытащил изо рта трубку и выбил пепел о край скамьи. Он основательно продул трубку, после чего плавным движением руки пригласил народных комиссаров устраиваться рядом.
Молотов и Берия присели почти одновременно, разместившись по обе стороны от вождя. Вопрос о разделении Германии не был для Сталина неожиданным. Другое дело, что ранее предлагалось разделить Германию на три части, а вот о Франции речь никогда не заходила.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.