Дневники апокалипсиса

Конечно, она на сто процентов права, но поверить в услышанное было слишком сложно. Не такого Джона я знала... хотя, что я там знала...

-И куда он полетел??

-Калеб говоит, в сторону пролива...

-Ла-манша??

-Ну да, видимо, воплощает в реальность свое желание свалить из Британии в Европу, а там может и в штаты получится, кто знает.

-Я... я не знаю, что сказать... – и я, не стараясь скрыть слезы, заплакала. От разочарования, от бессилия, от страха, что можно получить такой удар в спину от человека, которому доверяешь как себе.

Но на сегодня мне было более, чем достаточно информации, нужно было время, чтоб переварить услышанное, и когда Аня начала ещё что-то рассказывать, я вытерла слезы и попросила ее отложить все истории на потом, а сейчас, по-возможности, без упоминаний о Джоне, доготовить наш ужин. Аня понимающе кивнула, Калеб ушел в фургон и как только он скрылся в салоне все остальные повалили на улицу, словно получив знак разрешения выйти. Я разглядывала этих людей, о которых ещё ничего не знала, кроме того, что теперь стала частью их группы. И готова была всех их обменять на Джона, того Джона, которого я любила.

Но, увы, это никак не могло произойти и я просто разглядывала этих людей. Не считая уже знакомых мне Рона с Майей и Хавьера, их было 5 человек. Высокая красивая пожилая дама – не иначе как бабушка Рона, они были похожи как две капли воды и никаких сомнений в их родстве и быть не могло. “Все таки он ее нашел”, думала я, разглядывая остальных спутников – было еще 2 мужчин, примерно одного возраста с Хавьером или чуть старше, хмурая смуглая девушка лет 25 с черными вьющимися волосами, и платиновая блондинка – дама лет 50, а может и больше, однако явные следы пластической хирургии на ее лице не давали точно определить возраст. Она была при полном макияже, неким подобием прически, вся такая подтянутая, с великолепной осанкой, такой же как и у бабушки Рона, и мне было и без представления понятно, что мы имеем дело с британской аристократией. Мужчины тоже держались с налетом лёгкой надменности и брезгливости к происходящему. За ужином женщины, с лицами переполненными неввносимыми страданиями, ели нашу простую апокалиптическую еду, не приминув, при этом, оттопырить мизинчики, и меня хоть и немного, но заинтересовала их история. Как они, такие чопорные и важные, смогли выжить, и даже не получить никаких ранений. Во всяком случае выглядели они вполне презентабельно и чисто, в отличие от нас. Мари, так звали девушку, сидела рядом с Хавьером, ела молча, в разговорах не участвовала и почти все время, не мигая, смотрела в костер, и казалось, не замечала ни нас, ни вкуса еды, и покончив с картошкой, к кролику она не притронулась, сразу ушла в фургон. Я проводила ее взглядом – возможно, она многое пережила, может у нее погибли все любимые люди...

Потом я, с легким удивлением и даже неким неожиданным весельем, наблюдала, как нелепо один из мужчин, мистер Саймон Перк, невысокий, рыжеватый, с веснушками на грушевидном носу, ел свою порцию кролика. Он держал косточку двумя пальцами, и откусывал кусочки мяса передними зубами, стараясь не задеть и не испачкать губы. Женщина, миссис Перк, его жена, ела точно так же. Второй мужчина, слишком веселый для сложившейся ситуации, попросил называть его просто – мистер Бин, хитро подмигнув при этом и отсыпая странные, не очень понятные и уместные шуточки, очевидно намекая на схожесть со всем известным персонажем Роуэна Аткинсона. Мне было все равно, мистер Бин так мистер Бин. Он ел картошку, перепачкавшись в золе, и комично сердился, стирая черные пятна со своих щек, пачкая их еще сильнее. Внезапно я расхохоталась, чем изрядно напугала своих друзей, и потом, до конца ужина, ловила на себе их обеспокоенные взгляды – видимо решили, что моя кукуха того и ту-ту от всего услышанного сегодня)

А я то и дело хмыкала себе под нос, сдерживая смех. Ну и черт с ним, Джоном, бросил и бросил, все равно я уверена, что у него были на то реальные причины!! Значит так надо было! Пускай! Зато мы живы и мы снова вместе!!! А с Джоном я еще поговорю, когда встретимся! Я решила, что это непременно произойдет, а значит сама вселенная мне в этом поможет. Все, никаких больше очерняющих слов о Джоне, и вообще ничего о прошлом! Есть здесь и сейчас!!! И с этими воодушевляющими мыслями я провела окончание вечера и в удивительно прекрасном расположении духа отправилась спать.

Следующим утром моего оптимизма поубавилось, но я, все же, гнала прочь неприятные мысли. Встала на удивление очень рано, и когда я вышла наружу солнце едва-едва показалось из-за верхушек деревьев, было сыро и холодно. Я поежилась и присоединилась к Рону у костра, который мгновенно помрачнел, увидев меня. Я села рядом и уставилась в огонь, протянув к нему ладони и зябко повела плечами.

-Вижу ты нашел бабушку, поздравляю. Расскажи что ли, как тебе это удалось и как вы все тут оказались, – нарушила я молчание, и Рон вздрогнул, услышав мой голос.

Он, совсем по-детски, как-то даже умилительно, шмыгнул носом, пробормотал что-то про дурацкий насморк, и обреченно вздохнул, явно не желая со мной разговаривать.

-Ладно, я начну, – решила ускорить этот процесс я, – когда мы с парнями ушли, долго вы нас ждали?

Рон перевел на меня взгляд, несколько секунд разглядывал меня, потом отвернулся и соизволил, наконец, заговорить.

-Сутки. Вы не вернулись, по улице бегала та тварь здоровая, я решил повременить с отходом. Ты не обижайся, но мне было совершенно все равно, вернешься ты или нет, это Майя настаивала ждать тебя. Меня-то только мутант сдерживал...

-Ну спасибо за откровенность, – съязвила я, – а парни погибли, обоих мутант убил.

-Да мне похрен на этих наркош, – перебил Рон, мешая угли в костре, – я увидел мутанта, который выбежал из здания клиники, понял, что вам конец, решил переждать. На следующий день мы с Майей ушли, дошли до поместья и....

-Кажется, ты кое-что пропустил, – услышала я над ухом насмешливый голос Ани.

Рон замер, не удостоив ее даже взглядом, скривил презрительно губы и встал, издевательски поклонившись :

-О, ну конечно, тебе есть, что рассказать, – и мгновенно стерев с лица улыбку ушел куда-то в лес. Я недоуменно смотрела ему вслед, мол что это сейчас было.

-Ой, да я просто надрала ему зад!! – улыбалась Аня

-Ну-ка, ну-ка, поподробнее, – у меня аж глаза загорелись от предвкушения.

====== #39 ======

Когда Аня закончила рассказывать уже полностью рассвело, и народ начал просыпаться и выходить из фургона. Я же, наоборот, зашла в него, прилегла и “переварила” услышанное. Аня рассказала, что она провела в фургоне дня 3 или 4, когда явился Калеб, чему она была несказанно рада. Потом еще пару дней они просидели в нем, с какой-то скрытой надеждой на возвращение Джона, наблюдая за зараженными. Мутанта она видела один раз – он промчался мимо фургона с окровавленной пастью, перепугав ее до чертиков, ведь она совершенно не знала о существовании этого существа. Я так прикинула, скорее всего это случилось как раз в тот день, когда мы с Тоби-монстром, хм, близко познакомились. В общем, его существование сильно пошатнуло их желание куда-то двигаться без фургона, хотя такие мысли были – все таки фургон огромный, тяжёлый, неповоротливый и на забитых и разбитых дорогах на нем особо не поездишь. Но вскоре их планы снова поменялись – к фургону, запыхавшись, в разорванной куртке, подбежала девушка и попыталась проникнуть внутрь. Калеб, сидевший в люке на крыше и видевший, как она бежала, спасаясь от зараженных, пригрозил ей пулей в лоб, если она сейчас же не отойдет от двери, но она , внезапно, обрадовалась и стала еще требовательнее кричать впустить ее внутрь и спасти ее друга. Калеб действительно хотел ее пристрелить, но большая толпа зараженных на горизонте, идущая за девчонкой, ее слезы и мольбы растопили его сердце и он разрешил ее впустить. Стадо зараженных насчитывало почти 30 особей, они словно знали, что Майя, а это конечно же была она, в фургоне, и толпились, и топтались вокруг, царапали бронированные стенки, ломились в окна, и, как показалось Ане, вели себя крайне осознанно. Это напугало друзей еще больше, чем непонятный монстр, который убежал, к слову, куда-то в сторону причала, смяв по пути несколько машин и растоптав пару-тройку ходячих. Два дня зараженные не уходили от фургона, Майя все нервы вытрепала им “другом, которому надо помочь” и Калеб расстрелял последнюю пачку патронов, убирая мертвяков с дороги. Как только путь был расчищен, Майя, едва не вытолкав Аню с Калебом наружу побежала обратно. Делать было нечего и мои друзья пошли следом. А вскоре увидели Рона, который провалился под асфальт и сидел там в яме на рюкзаке, который, в свою очередь, служил ему неким островком среди воды, заполнившей все внизу. Выбраться самостоятельно он не мог, однако, почти с десяток трупов свежеубиенных зараженных, плавающих недалеко от него, дали понять, что эти два дня скучать ему не приходилось. Когда они его вытащили, то он был так зол на Майю, что не стесняясь их, обругал ее и даже замахнулся, чтоб ударить, но был перехвачен мощной ручищей Калеба, после чего получил коленом в пах от Ани. Так состоялось их знакомство и поэтому он недолюбливал мою подругу и всячески избегал с ней общения. Майя смогла уговорить Калеба поехать в имение бабушки на фургоне, но проехав меньше километра и встретив на пути очередной пролом в асфальте и пробку из брошенных машин, было решено свернуть в лес. Сперва ехали по туристической тропе, потом кое-как, сколько смогли проехали в глубь леса, доехали до этой самой поляны, ну и оставили фургон здесь, подальше от всех, чтоб никто не мог его найти. Путь сюда был не из легких и Аня сильно сомневалась, что они смогут выехать обратно на дорогу на нем. Но что сделано, то сделано, пешком вернулись на трассу, где расправились как минимум с полусотней зараженных, которые спокойно бродили при дневном свете, отнимая последние шансы на хоть какое-то нормальное существование в этом мире. К слову, Рон неплохо орудовал ножом, да и Майя уложила несколько тварей, так что польза от новых спутников была. Они шли, пока не нашли подходящую машину – семейное авто, с дополнительным рядом кресел, ключами в салоне и половиной бака бензина. Почти без приключений добрались до имения Рона. По пути им попадались живые люди, некоторые из них даже бежали за машиной, но Калеб ни разу не остановился и никого не взял. На обратном пути кое-кто им снова встретился, но уже в виде заражённых и обглоданых трупов. Имение встретило их полным запустением, разбитами окнами и валявшимися на дороге покореженными воротами. Рон, как обезумевший, бегал по двору, по дому, кричал и звал бабушку, но на его зов сползались только зараженные, в которых почти в каждом из них он узнавал своих знакомых. Перебив всех, обыскав дом и не найдя даже следов пребывания бабушки, он обессиленно рухнул на витьеватую скамью в некогда шикарном саду, с истоптанной, залитой почерневшей кровью, травой, и зарыдал. И в этот момент появилась Мари. Она шла, перепуганно прижимая руки к груди, в страхе озиралась, и казалось, не сразу поняла, что наткнулась на живых людей. Рон, увидев ее, подскочил, начал трясти и кричать на нее, пытаясь узнать, где бабушка и что с ней стало. Мари, испуганно вжавшись в землю, пискнула что-то невразумительное и махнула в сторону садового домика. Там то и обнаружились уже знакомые нам аристократы, в целости и сохранности. И только одна Мари выглядела как побитая собака, вся в синяках, кровоподтёках и пятнах засохшей крови. И кстати, до сих пор она не сказала ни слова, а мистер Перк объяснил, что она лицом к лицу встретилась со своими “мертвыми” родителями, которые напали на нее, и ей пришлось их убить. С тех пор она молчит, видимо психологическая травма, подытожил он. Аристократы же, наоборот, выглядели неплохо, в доме они продержались 3 месяца. Сперва их надежно охраняли высокие стены, было вдоволь еды, алкоголя, и казалось, никто не воспринимал произошедшее всерьез, все надеялись на скорейшее решение проблемы, на армию и т.д. Но вскоре начали приходить потрёпанные соседи, которых бабушка оставляла в доме, а когда парочка из них оказалось зараженными, то началась натуральная резня. И только им четверым удалось спастись и спрятаться в садовом домике. А потом они приютили и Мари, которая работала в доме горничной, а ее родители – поварами на кухне, и хотя она и была прислугой, но бабушка сжалилась над ней. Итак, воссоединение Рона с бабушкой было трогательным и душещипательным, полным слез, объятий и поцелуев. На улице уже стемнело, решено было переночевать в садовом домике, утром зачистить дом и поискать в нем что-нибудь полезное, ну и бензин тоже, на обратную дорогу его не хватило бы. Так они и поступили, и спустя четыре дня, пополнив запасы еды и воды решено было возвращаться. Потом, с Аниной точки зрения, начался форменный бред : сперва спасенные отказывались уезжать, потом не пожелали уезжать без своих нарядов и драгоценностей. Они битый час таскали эти ненужные вещи в машину, и только когда последняя сумка, набитая косметикой и прочей ерундой, улеглась в переполненном багажнике, бабушка дала разрешение ехать. И только Мари все это время просидела в домике, почти не шевелясь и глядя в стену, к тому же у нее не было ничего, и уже в фургоне Аня помогла ей переодеться в чистые вещи. Калеб был в прострации, совершенно отрешенно взирал на весь этот беспредел: он все делал как-то механически – убивал заражённых, безэмоционально слушал рассказы о случившемся в имении, и так же бездейственно сидел на кромке фонтана, пока эти таскали свои вещи. Он не спорил, не сопротивлялся, и Аня переживала, что предательство Джона очень негативно сказалось на его психике. Я поморщилась, услышав имя Джона, что-то странное царапнуло в сердце... Как будто я забыла о нем и внезапно вспомнила. Странное ощущение, словно что-то знаешь и не знаешь одновременно. Я отмахнулась от этих мыслей, а до меня дошло, что в рассказе Ани не было и намека на то, что мы с Роном знакомы, что Рон и Майя были членами банды, которая нас расстреляла, и даже то, что они знали о всех нас. Видимо об этом маленьком нюансе Рон решил умолчать. Ну что ж, посмотрим на его поведение, может и я умолчу о нашем знакомстве. Какая теперь разница, кто откуда и кого знает. История с Мари мне показалась немного странной... Но что именно, я не могла понять.. что-то не складывалось...