Страница 72 из 78
— Ты пытаешься оттолкнуть меня? Опять?
— Я пытаюсь дать тебе понять, что я не твой прекрасный принц, не твой белый рыцарь и не что-то даже отдаленно благородное. Мы использовали друг друга и все. Оставь свои девичьи мечты там, где им место.
Его резкие слова и тон не так пугают меня, как осознание, которое подкрадывалось ко мне, но наконец-то ударило по лицу.
— Ты никогда не увидишь меня, не так ли? Не важно, сколько я буду смотреть на тебя, давать тебе или быть рядом с тобой, я всегда буду только той, кого ты презираешь, чтобы хотеть. Кем-то, кому суждено быть только невидимой.
— У тебя потрясающий талант разбираться во всем. Терапия сделает это еще лучше. — он возвращает мне шкатулку и кулон. — Я не профессионал, но уверен, что они посоветовали бы тебе выбросить эти девчачьи вещички в ближайшую мусорную корзину и жить дальше.
Я хватаю и делаю именно это. Мусорка опрокидывается от силы моего броска. Дэниел едва смотрит, выражение его лица пустое, почти скучающее.
В этот момент я понимаю, кто мы. Я всегда была верхней половиной песочных часов, а он нижней. Рано или поздно он должен был опустошить меня, пока ничего не останется.
Мои плечи опускаются, и одинокая слеза стекает из век.
— Я покончила с тобой. Я покончила с твоей трусостью, с моими безответными чувствами. С меня хватит, Дэниел. Так что, пожалуйста, отпусти меня. Пожалуйста, позволь мне стать свободной. Позволь мне дышать воздухом, где тебя не существует.
Он отрывисто кивает, затем разворачивается и уходит.
Мир вокруг меня разлетается на куски, я падаю на пол и плачу так сильно, как никогда не плакала.
Я не горюю по нам, не тогда, когда мы даже не существовали.
Я наконец-то скорблю по себе.
***
Не знаю, сколько времени я пролежала на полу, а потом каким-то образом оказалась на кровати, в беспорядке неудержимых слез, извращенных фантазий и невозможных чувств. Возможно, в какой-то момент я заснула, я не уверена.
Но этого достаточно, чтобы сквозь занавески светил одинокий луч солнца и новый день пробился через суровую, безжалостную ночь.
Неважно, что произошло в эту ночь — крушение надежд или страшное напоминание о том, что я потратила свою молодость на любовь к тому, кто никогда не полюбит меня.
Кто смотрел куда угодно, только не на меня.
Необходимость подняться с пола и уйти из его дома колючая, как весенняя аллергия, но желания сделать это нет.
Затем я вспоминаю что-то, а точнее, кого-то.
Джей.
Я поднимаюсь на ноги и ковыляю в ванную, чтобы умыться. Отказываюсь смотреть на свое отражение в зеркале. Это ничем не отличается от встречи с той призрачной частью меня.
Я беру телефон с тумбочки, размышляя, звонить ли дяде Генри в такую рань — хорошая или глупая идея после того, как мы обменялись номерами, и я оставила брата с ним и Астрид.
Сообщение, появившееся на экране, вдыхает в меня жизнь.
Дядя Генри: Джейден крепко спит после того, как весь день играл с Лэндоном и Брэндоном. Астрид настояла на том, чтобы он остался на ночь. Я привезу его, как только он проснется.
По крайней мере, один из нас принят Астрид.
Не то чтобы это имело значение сейчас.
Мне нужно собрать вещи и уехать с Джеем, как только он вернется.
Если мне придется умолять Аспен взять меня вторым помощником, то так тому и быть. Хотя я по-прежнему буду работать в том же здании, что и Дэниел, со временем станет легче.
Или так я хочу обмануть свое будущее.
Последние одиннадцать лет легче не стало, но мне, по крайней мере, удалось заглушить боль и сосредоточиться на воспитании Джея. Но теперь, когда я увидела другую сторону Дэниела — холодную, но заботливую — не думаю, что будет так же легко что-то заглушить.
Когда я заканчиваю собирать нашу с Джеем сумку, я сопротивляюсь желанию заплакать. И только спустившись, я понимаю, что могу столкнуться с Дэниелом и заплакать по-настоящему.
Жалко.
— Доброе утро, мисс Адлер, — зовет нежный женский голос.
Это Софи, горничная.
Увидев мое лицо, она слегка хмурит брови.
— Вам нездоровится?
— Если то, что мне неоднократно разбивали сердце это нездоровье, то да, я, должно быть, страдаю от худшего вида недомогания. Я в порядке, спасибо.
— Вам что-нибудь нужно? Может, немного чая с завтраком?
Если бы я не ненавидела Дэниела так сильно, я бы посмеялась над тем, как он называет своих сотрудников чайными монстрами. Даже им в лицо.
— Нет, все хорошо. Я просто жду своего брата, чтобы мы могли уехать.
— Уехать? — она хмурится еще сильнее. — Хозяин говорил не это.
Я ненавижу, когда мое сердце, разорванное в клочья его голыми руками, пытается собрать все, что осталось, и биться для него.
Быть с Дэниелом это не только опыт, но и кровавая битва с большими потерями и жертвами. И это все, от чего я сейчас страдаю.
От потери.
— Что он сказал?
Я рада, что мой голос звучит достаточно непринужденно.
— Что вы останетесь здесь на некоторое время.
Я… что? Он действительно думает, что я останусь в его доме после всего произошедшего? Или, может, он все еще думает обо мне как о своей помощнице, которой он может приказывать пить кофе с одним граммом сахара?
— Ну, скажите ему, что я не останусь.
Она морщится.
— Он не очень-то отвечает на наши звонки, а когда отвечает, то говорит: «Ошиблись номером» и вешает трубку.
— Подождите… его здесь нет?
— Нет, мисс. Он ушел рано утром. Я видела, как он выходил из вашей комнаты.
— Вы, должно быть, ошиблись…
— Конечно, нет, мисс. Я видела, как он выходил из комнаты, когда я шла за чашкой чая с молоком, и он жестом приказал мне не шуметь, а потом собрал всех нас и сказал, чтобы мы обслуживали вас так, будто вы это он.
Моя голова никак не может уложить в голове всю эту информацию, которую мне подбрасывают. Зачем ему это делать после всех его слов?
— В руках он также держал шкатулку. И это единственное, что он взял с собой. Я сказала ему, что соберу его сумку, но он ответил, что в этом нет необходимости.
Шкатулку…?
Я бегу наверх в комнату и убеждаюсь, что шкатулки нет в мусорном ведре, куда я ее выбросила. И кулона/ключа тоже.
Неужели Дэниел лично выбросил шкатулку?
Чувство паники захлестывает меня с головой, и я начинаю искать ее, как маньяк. Пожалуйста, не говорите мне, что шкатулка пропала.
Свежие слезы льются из моих глаз, когда я падаю на колени и ищу ее под консолью и кроватью.
Я должна была собраться с мыслями, но потеря этой шкатулки не отличается от потери части меня. Я не имела в виду, что нужно полностью от нее избавиться.
Как раз, когда я собираюсь устроить эпический срыв, я нахожу сложенную бумагу, упавшую на край кровати. Мое сердце учащенно забилось, когда я медленно открыла ее и обнаружила неровный почерк Дэниела.
Николь,
Особняк твой. Я попросил своего адвоката из Англии переписать его на твое имя и подписал соответствующие документы.
Я также попросил Зака устроить тебя на стажировку в один из наших крупнейших отелей в Лондоне. У тебя огромный талант, и как бы мне ни было неприятно делиться им, мир заслуживает того, чтобы отведать твою стряпню.
Об образовании Джейдена тоже позаботятся.
Сделай Лондон снова своим домом, как ты всегда втайне об этом мечтала.
Тебе больше не придется беспокоиться о Кристофере или деле об опеке. Этот ублюдок получил по заслугам и больше не будет тебя беспокоить.
И я тоже.
Мне жаль, что ты любила меня.
Дэниел
Глава 32
Дэниел
Моя привязанность к Николь началась в тот день, когда она чуть не умерла у меня на руках.
Она была самой странной из всех, кого я когда-либо встречал, и это о чем-то говорит, учитывая, что раньше я считал ее снобом типа «я лучше тебя и твоей бабушки».