Страница 10 из 42
Она поймала взгляд Соль. Та смотрела внимательно, будто даже насквозь, но не выглядела обиженной или злой.
— Так ты согласился? — Сильван перевел взгляд на Нико, перебив девушку, и улыбнулся шире.
Нико устало вздохнул, с легким раздражением глянув на дверь. Ему было слегка жаль маленькую Хирш. Та выглядела жутко напуганным ребенком. Испугалась репутации Сильвана? Ну, на ее месте он бы предпочел согласиться и не рисковать. Всегда можно сказаться больной и уехать на месяцок-другой на лечение в другую страну… В ее глазах застыли слезы, и она смотрела на него с мольбой. И все же Никтос не был излишне жалостливым. Она поставила его в неудобное положение по своей воли, и в иной ситуации он бы с удивлением уточнил, когда именно она его о таком спрашивала и когда он успел согласиться, потому что сам он ничего такого не помнит. Может он был пьян? Или это был приступ лунатизма? Ведь не может же он предположить, что милая дама врет…
Его пару раз пытались поставить в такое положение юные леди, ожидая, видимо, что в приступе альтруизма он не выставит их лгуньями. Но Нико альтруистом не был.
Не будь она сестрой друга, не будь дочерью старого друга отца, он бы не пожалел ее. Но семья Хирш обожала свою младшенькую. И пусть это не могло бы испортить отношения всерьез, все-таки правильнее было ее выручить… Старый Хирш даже отдельно писал ему с трогательной просьбой проследить, чтобы его девочку никто не обидел.
Вот только как не выставить его девочку в дурном свете и не обидеть в то же время свою невесту? По всему выходило, что никак. При всех своих достоинствах, Соль была довольно ревнива. Нико это не мешало — он ведь не собирался давать ей повода. Вот только сейчас это был бы повод. И он размышлял, что хуже: вызвать раздражение у давних друзей семьи или у невесты?
Пока выходило, что раздражение вызвали у него.
Мужчина припомнил, как успокаивал мать его отец, и положил ладонь на колено Соль, чуть поглаживая большим пальцем чашечку. Раздражало, что у нет времени оглянуться и запомнить ее реакцию. Он вздохнул и мотнул головой, собираясь ответить, что…
— Все так, — перебил его спокойный голос Соль, — Я все равно не собиралась идти, так почему бы нет? Аглая, милая, ну что же ты дрожишь? Тебе плохо? Вижу, что плохо, — с нажимом проговорила она, заставляя девчонку утвердительно закивать, — Ну беги к себе. Надо было сказать раньше. Вдруг приболела… Проводите мисс до ее покоев.
— Бедняжка… Она, наверное, так испугалась.
— Диес, я тут бедняжка, — нахмурился Нико, — Моя невеста — бедняжка. А твоя сестра поставила нас в крайне неудобное положение.
Хирш вскинул на него слегка раздраженный взгляд.
— Слушай, я искренне извиняюсь за то, как это все случилось, но выручить ее это что — такая большая трагедия? Всего-то сказать пару слов — так сложно? Для моей сестры? Она еще маленькая, она испугалась! А этого волчару в твой дом привела именно госпожа Роашат.
— Он уже ушел. Теперь ты можешь гарантировать, что твоя сестра не будет больше выставлять меня мерзавцем на глазах у невесты?
— Ты и без нее прекрасно справляешься! — не удержался Диес.
— Это не твое дело, как я справляюсь…
— Да, — Диес вскинул руки в примирительном жесте, — Да, ты прав, Нико… Прости. И за это, и что вспылил… Я прошу прощения и у тебя, и у Соль. Очень неловко получилось. Спасибо вам, что помогли, — мужчина немного неловко улыбнулся. — Не будем ссориться?
Нико вздохнул, откинулся на спинку стула и посмотрел на друга. Тот всегда сглаживал углы и шел на встречу, не раз и не два прощая Нико в детстве и юности его неуместные слова или действия. Он кивнул.
— Конечно. Я рад, что все закончилось хорошо. Не подумай ничего дурного, но я бы хотел, чтобы ты передал сестре, что наедине я с ней предпочел бы не видеться. И на новогодний прием во дворце я, конечно, не пойду.
— Я понял, — кивнул друг, — Я передам. Я бы хотел еще извиниться перед госпожой Роашат…
Нико кивнул и встал.
— Мне тоже нужно с ней поговорить.
— Простите, Соль! Я просто испугалась, не знала как отказать, я!..
Девчонка перехватила меня у моих покоев, схватила за рукав, почти повисла и смотрела снизу вверх уже почти спокойно, без страха, хоть и горячо умоляя не злиться на нее.
— Я это понимаю, — по-доброму мурлыкнула я, — Меня не злит, что ты прикрылась Нико, чтобы отказать Сильвану.
К слову, это было правдой.
Хотя я и находила ее поведение и ее страх довольно жалкими. И будь я лет на пять-шесть помоложе, то ни за что бы не стала помогать — только с весельем наблюдала бы за тем, как она выкручивается… И не жалела бы ее, если бы у нее выкрутиться не получилось. Сама-то я никогда не боялась отказывать. К счастью или к сожалению, но я из того возраста давно выросла. И понимала, что мир не черно-белый. И что быть сильной в тигриной шкуре легче, чем будучи маленькой ланью. Поэтому мне вовсе не сложно было ей помочь, и в каком-то смысле я даже считала это справедливым, учитывая, что Силя привела именно я, зная, что он будет подбивать к ней клинья.
Сама-то я его никогда не боялась: не боялась с ним драться, не боялась его отца и вообще — не боялась. И мне смешно было, когда другие тряслись в страхе. Я презирала таких. Пока Тори однажды не вправил мне мозги.
Нам тогда было лет по двадцать. Мы только-только окончили академию и начали ходить на патрули. Нас всегда ставили в пару. Помимо того, что работали мы слаженно, мы всегда закрывали слабые стороны друг друга. Я была сильной, он не вызывал желание утопить его в ближайшей луже… В общем, мы тогда наткнулись на некрасивую сцену — один из дипломатских сынков насильничал горничную. Обидчик, конечно, получил от меня свое, но вот девчонка почему-то довольна не была и наотрез отказывалась писать заявление. Я тогда злилась: а нам-то как объясняться за разбитую морду уродца?! Хотя всем было очевидно, что ноги она перед ним раздвигать не хотела вот ни разу, она все ныла и ныла, что не надо было, что она могла бы потерпеть и зачем мы вообще вмешались… Я тогда смотрела на нее с трудом сдерживаемым презрением. Ляпнула что-то вроде: так если сама хочешь, чего пищишь и ревешь, будто жертва маньяка? Хорошего человека, мол, из-за тебя головой об стенку… Тори дал мне подзатыльника, зашипел злобно, чтоб я заткнулась и укутал девчонку в свой плащ, ласково ей наворковывая, что никто ее не узнает, что мы все уладим, что ей выплатят компенсацию и все в таком духе.
А потом долго и нудно мне объяснял, что ответственность всегда будет на слуге. Ну кто всерьез будет из-за какой-то мышки безродной портить репутацию уважаемой семье? Что с нее, Соль, тоже спрос не большой. Что собак повесят на того, кого не жалко, кто не ответит точно-точно, и это — та самая горничная. Пригрозят ей, ее семье, а то и чего похуже. Что она не сильная, как я, что за ней никто не стоит, как за насильником, что она слабая, что она никто… Что не мне ее судить.
Не сложно ведь не бояться, когда себя не жалеешь, а больше и некого по большому счету. Когда терять нечего. Поэтому я взяла за правило быть добрее к слабакам!
— Я знала, что вы поймете и обещаю, на приеме я буду вести себя!..
Я даже почти засмеялась — она думает, я пущу их вместе на прием? Вот недотепа глупенькая…
— Меня не злит, что ты им прикрылась, милая, — улыбнулась я и недобро прищурилась, — Но меня очень, очень злит, что ты хотела им прикрыться. Именно им и никем другим. Можешь и дальше мне врать и строить из себя святую невинность, но я не слепая. Честно тебя предупреждаю: не стой у меня на пути. И конечно ни на какой прием вы не пойдете вместе, как тебе это в голову вообще пришло?
Она удивленно вздрогнула и замерла.
— Что? — Аглая вскинула на меня хмурый взгляд и повторила, — Что? Что вы такое говорите?.. Вы, видимо, не поняли, я вовсе не…
— Ты еще как — да, — оборвала я, — И вот этого я не потерплю. Оставь свои влажные взгляды для свободных мужчин, ты меня поняла?