Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 7 из 16



И Уля говорила, говорила, уже чувствуя себя одиноко на неуютной набережной, вдали от тепла, когда ни одно окно не обещает тебе приют …

Гриша вытянул руку и Уля увидела, что по нижней стороне листа бумаги было несколько откидных клапанов – на одном из таких клапанов был изображен человечек. Гриша отогнул клапан и берег обезлюдел, а рисунок стал еще более безжизненным.

В руке Гриши появился фломастер, но Уля не рискнула пошевелиться и убрать свою руку.

А конец фломастера прицеливался и двигался над листом бумаги, и вместе с рукой Гриши двигалась рука Ули – но она сама еще не ушла из пустоты и холода безжизненного города.

А фломастер одним движением родил птицу над пустой водой и двинулся ниже, к берегу. Тут из-за края листа появился чистый клапан и закрыл часть берега. И острый конец фломастера завис над белизной листа.

Уля боялась дышать. Рукой, которую она засунула за спину Гриши, она чувствовала напряжение его мышц, а другая рука ощущала дрожь фломастера. И тут кончик фломастера начал касаться бумаги – Уле было плохо видно, что именно этот кончик создавал.

Гриша отодвинул руку и Уля увидела на берегу, на камне, девушку в накидке – птица летела к ней. И пустое холодное небо ожило, и дома – там, далеко – казались не такими угрюмыми …

– Гриша …

– Что, родная моя?

– Гриша …

– Что, любимая? Ты в фартуке? Я тебя вытащил с кухни? Пошли, я помогу тебе …

Когда на кухню, привлеченная вкуснейшими запахами, заглянула Тоня, Гриша сидел на высоком барном табурете, держал на коленях Улю, а Уля целовала лицо Гриши.

– Мама Тоня … – оторвалась на мгновение Уля и продолжила покрывать поцелуями лицо Гриши.

А вечером, когда Верочка уже угомонилась, Гриша вынес в гостиную новый рисунок.

Там все было серое – но какая разнообразная гамма серых цветов!

Небо было серое, и серые здания стояли на том берегу реки. А вода была серебристо-серой, и над ней летела темно-серая птица. Спиной к зрителю, тут, на берегу, на камне, сидела девушка в накидке и капоре, и птица летела к ней. И хотя и накидка, и капор на голове девушки были серые, но они казались радостно-цветными. А на том берегу, в сплошной стене серых стен, светилось окно – только одно окно на весь застроенный берег.

У Гриши появилась особая папка, куда он складывал такие рисунки, и кроме хороших грифельных карандашей – большие многоцветные наборы фломастеров.

ВЫХОДНОЙ

– У кого какие планы на выходной день?

– Чур, я с дедей! – сразу заявила Верочка. – Папа, мы возьмем с собой маму и бабушку! И тебя!

– Ну, спасибо, внученька!

Верочка перелезла с рук матери на руки бабушки и обняла ее за шею. – Баба, я тебя люблю!

– Тогда я предлагаю экскурсию на наш садовый участок! Поедем и проведем там весь день!

– Ура! Дедя молодец!

– Тогда я пойду, подготовлю мамину машину, – сказал Гриша. – Там места на всех хватит …

Все семейство Свиридовых разместилось в белом «Гелендвагене», за руль сел Гриша, а Верочка устроилась на руках Свиридова на заднем, рядом с Улей. А Тоня села рядом с Гришей.

Этим автомобилем, полученным Тоней в подарок после возвращения из долгой зарубежной командировки, очень редко пользовался Свиридов – только для деловых поездок. Зато Тоня часто выезжала в Москву на этой машине – резвому белоснежному «Гелендвагену» почтительно уступали дорогу.

По объездной дороге – мимо жилого массива около машиностроительного завода Дементьева – автомобиль быстро помчался по направлению к колхозу, а затем свернул направо и через длинный-предлинный мост въехал в комплекс садовых участков, разгороженный прозрачными заборами из сетки. На многих участках уже вырастали домики, еще больше участков светились кучами бревен.

– Пап, куда ехать?

– Вон туда сверни. Вот этот участок – наш …

Как и у других участков передней части забора не было, а на участке высились три больших штабеля бревен и еще несколько кучек всяческих деревянных деталей.

– Травка! Можно побегать?

Верочка с удовольствием убежала от машины, из которой взрослые стали вынимать всякое барахло. Но когда мужчины расстелили брезент и покрыли его байковыми одеялами Верочка первая испробовала это покрытие и одобрила его, притворившись спящей в уголке около сумок. А потом с удовольствием устроилась у мамы на руках и пила бульон из чашки и заедала его крохотными пирожками, которые называла «воробушками»…

Свиридов с Гришей перекликались со знакомыми на соседних участках, потом что-то измеряли на участке рулеткой, вбивали колышки …



Верочка уснула по настоящему, прикрытая от прямого солнца небольшим навесом, а женщины решили позагорать, и не обращая внимания на мужчин разделись и улеглись рядышком – чтобы удобнее было поболтать …

Где-то невдалеке фырчал небольшой экскаватор, отрывая траншеи под фундаменты, вдали над свежим срубом собирали стропила, а совсем далеко, на границе участков, заканчивали прокладку проводов и установку освещения на столбах …

Проснувшуюся Верочку умыли и все три женщины пошли осматривать лес за границей участков, а мужчины пошли по знакомым, благо участки самых близких друзей были рядом …

КТО ДОМА?

Свиридов, входя в квартиру, всегда с порога спрашивал «Кто дома?»

– Дедя пришел! – раздавался радостный голос Верочки.

– Папа Толя, мы тут! – это уже Уля из кухни.

Верочка побросав игрушки вылезала из своего манежика, стоящего около раздвижной стенки между кухней и столовой.

– Дедя!

– Сейчас, мои девочки, я только переоденусь и умоюсь!

Верочка проводила Свиридова в спальню, и не просясь на руки помогала ему переодеваться, а затем ждала его около ванны.

– Дедя, мы пойдем помогать маме?

– Обязательно, Верочка. Уля, командуй, что помочь тебе?

Уля хозяйничала на кухне и подставив щеку для поцелуя выделила Свиридову фронт работ – заниматься салатом. Свиридов набросил фартук и принялся за работу.

– Какие новости у моих девочек? Что поделывает наш Гриша?

– Папа работает, а бабушка мучает тетю Любу! – ответила Верочка. – А еще папа нарисовал мне тянитолкая!

– Это что же за зверь такой? – удивился Свиридов и они с Верочкой обсудили нарисованного зверя.

У Ули все ладилось как-бы само – все кипело, скворчало, источало ароматы.

– Улечка, что у тебя сегодня такое вкусное? Пахнет – сил нет.

– Так всего лишь щи, папа Толя. Просто травка разная так пахнет. Вот тут кашка для Верочки, кабачки нам с мамой Тоней и мясо для мужчин. Как салат, готов?

Свиридов ловко орудуя ножом разделался с помидорами, огурцами, салатными листьями, луком и другими ингредиентами и в том, как сноровисто он заправлял и раскладывал все на блюде чувствовался немалый опыт.

Уля набрала сообщение для Гриши, а затем для Тони.

– Привет, Люба! Пообедаешь с нами?

– Здравствуй, Толя! Нет, спасибо, побегу домой – скоро Коля вернется, его тоже покормить надо!

– Как я люблю, когда все дома, все вместе за столом. – негромко сказал Свиридов.

– И как жаль, что это бывает не так часто, – ответила Тоня.

– Но как вкусно!

Гриша привычно загрузил грязную посуду в посудомоечную машину …

ВЕЧЕРОМ

После обеда Верочка заявила свои права на деда и забравшись к нему на руки уже не желала слезать. Но и не мешала деду беседовать – и это было очень занятно.

Верочка с какой-нибудь игрушкой или даже с несколькими играла на руках у Свиридова, рассаживала кукол у него на плечах и на руках, и тихонько воспитывала их, ничуть не обращая внимания на разговоры взрослых.

Баба Тоня могла показывать и обсуждать модель будущего платья, папа Гриша мог показывать рисунки к очередным номерам журнала, мама Уля могла советоваться насчет меню на ближайшие дни или о текущих покупках – все это, казалось, не касалось Верочки.

И все так думали, пока она среди разговора взрослых не вставила свое замечание насчет того, что мама собиралась купить ей. Причем ее замечание было вполне осмысленно, а высказавшись Верочка, не обращая внимания на так внезапно установившуюся тишину, продолжала свою беседу с куклами.