Страница 3 из 9
Будущее выглядело ясным, не считая деталей. Главное – они не расстанутся. Никогда. Маша разведена. Сын-подросток… у бабушки… увлекается скейтбордом. Вы непременно подружитесь. Алик не видел логики между скейтбордом и дружбой, но… Какая, в сущности, разница? Он сказал Маше, что почти разведён. Остались последние формальности.
Послезавтра он встретит Дину и Лизу. И всё решит. А дальше… Допустим, уехать к Маше в Челябинск… Главное – он будет рядом с прелестной, любимой женщиной. На то время, пока Алик оформляет развод, сняли квартиру. Алик перевёз только самое необходимое. Чтоб не создать пробелов в обстановке. Чтобы не травмировать дочь…
– Извините, Макс, здесь я хотел бы вас остановить, – произнёс ведущий. Его голос почти не выдал беспокойства. Интеллигентно помятый автор вздохнул и закрыл ноутбук.
– Это было совсем неплохо, – продолжал ведущий, – вы явно растёте. Многое, однако, решит финал. Как говорит Стивен наш любимый Кинг: ending must be perfect. Отсюда практическое задание, – он обвёл глазами слушателей. – За три минуты смоделируйте мне убедительную концовку этой истории. И никакого экстрима. Никакой онкологии, убийств, автокатастроф и прочей графоманской чепухи. Все остаются живы и здоровы.
– У Стивена Кинга не остаются, – сказал кто-то.
– Ему можно. У него гонорары большие. А ваш финал, Макс, обсудим на следующем занятии. Время пошло.
Аудитория шевельнулась, раздались тихие голоса. Ведущий снял очки, помассировал глаза. Подумал о сигарете в бардачке «Тойоты». Единственной в день, разрешённой себе после инсульта. Рассказ ненужно взволновал его. История напомнила его собственную. Сколько лет назад это было? Восемь? Десять? Маша… Нет, совпадение.
– Ответ готов, – хмурый студент, похожий на бомбиста-народовольца, махнул рукой.
– Пожалуйста, Сергей.
– Мне не понравился рассказ. Как всегда у Макса – гладкопись ни о чём. Одно и то же из текста в текст… Прошлый век, слегка осовремененный. Ничего живого. При этом на людей с более высокой амплитудой переживаний он вешает ярлык закомплексованных истериков…
– Минуточку. Задание…
– Да помню я. Ничего он не скажет жене. Испугается.
– Почему?
– По привычке.
– А Маша?
– Будет звонить день, второй. Он трубку не берёт. Можно устроить им встречу. Он с женой под ручку, глаза отвёл… Короче, Маша едет в Тамбов. А герой много лет кусает ногти. Я прав, Макс?
Миловидная компактная шатенка подняла руку.
– Да, Маша… то есть, извините, Лена.
– Предлагаю хеппи-энд. Для разнообразия. Он признаётся жене, та легко даёт развод. Алик с Машей едут на Урал и живут там долго и счастливо. У него переводы, она знаменитая журналистка. Кстати, у его мамы та же профессия, заметили?
– М-м. Интересная деталь… А Дина?
– А Дина… выходит замуж. Например, за хозяина гувернёрской компании.
– И Алик с Машей приезжают к ним на свадьбу! Ха-ха-ха-ха!
Смеялся мужчина баскетбольных размеров. Его ноги в малиновых джинсах и штиблетах от Loake на полметра виднелись из-под стола.
– Александр, ведите себя пристойно. У вас есть что сказать по теме?
– Извините, – атлет с трудом упрятал ноги, – но смешно же… По теме – есть. Он уйдёт, а потом вернётся к жене.
– Почему?
– По жизни. У меня знакомый такой же подкаблучник. Два раза уходил. Два! К разным женщинам. И оба раза возвращался. Не могу, типа, без неё. А жена – стерва редкая…
– И что в других семьях не заладилось?
– Не знаю. Разбились, говорит, лодки о быт. Может, дело в питании…
– Кто о чём, а Саша о главном, – перебила толстушка с кукольным румянцем и стрижкой «утро Аллы Пугачёвой». – Ему с Машей не о чем говорить. Поначалу достаточно секса и кекса, это так. А потом ведь и поговорить надо. Я таких ботаников знаю – ни слова в простоте. Спроси: который час, они вам лекцию прочтут об относительности времени. Жена ведь тоже шибко умная: красный диплом, Фолкнер и прочее. Она Алику ровня в этом смысле. А Маша – попроще. Вот он и заскучал.
– Попроще? – человек в уютном кардигане и массивных очках покачал головой. – Не она ли Пастернака там цитирует с разбегу? Заметьте, не стихи даже, а прозу.
– Это известный отрывок.
– Да? Хотите воспроизвести?
– Спасибо, Катя, – ведущий повернулся. – Вам слово, Андрей.
– Отчасти согласен с Александром. Тонкий, интеллигентный, мягкий. Да. И ещё, наверно, избалованный. Я о герое. Общение – сплошное удовольствие: много знает, начитан, чувство юмора… А вот женщине с ним хорошо только первое время. Выясняется, что в быту он никакой. По дому бесполезен, капризничает, раздражается, дуется. Ладно бы хоть зарабатывал прилично – так и этого нет. Журналистка – романтичная: костры, гитары, может, даже и хозяйственная, но спихнуть на себя всю рутину – не позволит. У неё свои интересы, увлечения, друзья. А мальчик привык, чтоб его обихаживали. Та – хваткая, грубая, однако быт его наладила. И поменял он в итоге родственную душу на бытовой комфорт. Первая жена тиранит, но кормит. Маша ему разок сказала всё, что думала, Алик обиделся. Вот мой взгляд на эту историю. Я таких семей не знаю. Поэтому ничего, кроме здравого смысла, мной не руководит.
– Да, правдоподобно, – кивнул ведущий, – но что за резон жене его пускать? Покувыркался с бабёнкой и – здрасьте. Извини, мол, ошибочка вышла… Так? Зачем он ей нужен? Татьяна.
– Элементарный пазл, описанный в литературе много раз, – заговорила худая блондинка с тонким, нервным лицом. – И в психологии тоже. Тут и спорить не о чем. Есть мужчины, которым необходима жена-мама. Таких полно. И если ей нужен муж-сын, то брак гармоничный. После ухода от Дины Алик оказался птенцом, вынутым из гнезда. Жены-мамы рядом нет. Надо самостоятельно принимать решения и так далее. Плюс Маша в рот ему смотрит. Ему от этого тяжело. Ему самому хочется залезть под чьё-то крыло. У меня полно таких знакомых. Если муж оказался в ситуации слабый-слабый, где ему приходится быть сильным, надолго его не хватит. Дине тоже неуютно. Было оно – своё, тёплое, мягкое, послушное. И нет его. А ей нужен не просто мужик, ей нужен такой, чтобы её слушался и шуточки от неё терпел. Она по-другому не умеет, не хочет. Короче, это пазлы. Если одному нравится подчиняться, а другому командовать, – флаг им в руки. Вот так примерно.
– А дальше?
– Дальше просто, – вмешался Андрей. – Он вернулся, живут как соседи. Спят отдельно. В отпуск ездят порознь. Постепенно оттаивают, стареют, добреют… Богатеют. Дина в Лондоне заведует филиалом. Дочь училась в Англии, Германии. Потом ещё в каком-нибудь… Сенегале.
– Чему?
– Всему понемногу. Знаете, их сейчас порядком развелось… Студентов прохладной жизни. Где-то вроде бы учатся. Где-то якобы работают, только с деньгами всегда напряг. У меня самого такая. В Англии изучала маркетинг. Бросила. В Германии – психологию, с какого-то рожна. Потом в Италии – дизайн. Сейчас болтается по Южной Америке. Чему учится – неясно, хочу, говорит, освежить испанский. Недавно звонила: папа, вышли денег…
– На аборт? – уточнил Александр.
– Типун вам на язык!
Все засмеялись.
«Мало ли этих случаев? – туманно думалось под заветную сигаретку. – Тысячи мужей уходят от жён. Сотни возвращаются. И детали совсем не те. Но Маша… Машенька. За одно имя можно влюбиться… Пушкин, Чехов, Набоков… Купить сигарет – и гори оно всё? Тогда уж и вискаря. Пить в гараже и вспоминать».
Вечер терял контуры. Редкие авто на парковке дожидались людей. Ехать домой не хотелось. Хотя последняя неделя выдалась мирной. В субботу отмечали тридцатилетие свадьбы. Сходили в недавно открывшийся музей авангардной живописи, бывший краеведческий. Затем гуляли по набережной. И снова он вспоминал Машу. Укрытые этим козырьком от рухнувшего ливня, они – восемь лет назад – долго и мокро целовались. До сих пор он мог почти физически ощутить её влажное лицо, запах волос, губы. Постоянно заходил на её страничку в Фейсбуке. Перечитывал стихи, где край зимы, и бабочки отчаянны и редки. И знал, о чём это.