Бывшие

О, я знаю этот взгляд!

‒ Если ты намекаешь, что я часто и много раздвигала перед ним ноги, то нет. Он слишком любил свою жену, чтобы смотреть на сотрудниц. Ни одного пошлого намёка и распускания рук. Других женщин для него не существовало. Верный, словно пёс. ‒ Улыбаюсь, отмечая, что мой намёк достиг своей цели, Троянову бы взять пример, чтобы своим членом в кого попало не тыкать.

‒ А она ему отплатила изменой, ‒ ответка не заставляет себя ждать. – Даже в Питере все жуют эту историю, добавляя новых подробностей. Нашёл выход – быстро продал компанию.

‒ Он готов продать, только бы не рвать на части. Из двух зол выбрал меньшее, сохранив своё детище в целости, пусть и в других руках. Непонятно только, зачем твоему папаше компания в Москве, вы дальше северной столицы много лет не двигались.

Играет желваками при упоминании мной родителя, которого я ненавижу не меньше, возможно, даже больше, чем самого Сергея.

‒ Планы изменились, необходимо развиваться. Этой компанией пополнили список холдинга, и теперь она моя.

‒ Помнится мне, ты терпеть не можешь столицу нашей родины? – Троянов всегда брезгливо относился к большому мегаполису, приезжая сюда редко и совсем ненадолго.

‒ Ты тоже, ‒ постукивает костяшками по столу, отвернувшись к окну, ‒ но тем не менее осела именно здесь.

‒ В большом городе проще затеряться.

‒ Я не искал. ‒ Вскакивает, отходит к окну, чтобы не сталкиваться взглядами.

‒ Я и не ждала. Я больше ничего ни от кого не жду.

Поворачивается, впиваясь в меня острым взглядом, словно заточенное лезвие вонзает по самую рукоять и проворачивает, чтобы боль прошлась по всему телу, задевая каждый грёбаный нерв. Невероятно красив. И зол. Мы оба. Ненависть к друг другу закручивается тугим узлом, затягиваясь всё сильнее, пока мы оба не сдохнем, досыта ею нахлебавшись.

Внутри меня адский ураган прямо сейчас сметает всё живое на своём пути. Всё, что я выстроила за эти три года, рассыпается, когда я смотрю в глаза Сергея, снова и снова возвращаясь воспоминаниями туда, где мы были счастливы.

Недолго. Совсем. Но такое бывает в жизни единожды. Не заменить. Никем. Ничем. Никогда. По-другому – да, но также – не будет. На грани только с ним. Поцелуи до отметин и оргазм до слёз. Мы всё потеряли и вернуться в прошлое не представляется возможным.

В настоящем каждый из нас скрывает свои раны под бинтами, умело маскируя натянутой улыбкой и показным презрением. Но прямо сейчас обоих выворачивает наизнанку в желании прикоснуться и понять, что мы оба настоящие.

Я чувствую. Вижу. Понимаю, что он, также, как и я, с трудом удерживает себя на месте. Нельзя. Чужие. Разные. У каждого – своя жизнь, более или менее подлатанная за три года.

‒ Я могу идти? – Пауза затянулась, а гляделки ни к чему хорошему не приведут.

‒ Останешься? – И он сейчас не про нас.

‒ Пока да, дальше посмотрим. Но мне есть куда уйти. Приглашений достаточно.

‒ Ты хороший работник.

‒ Человек – дерьмо. Забыл добавить, ‒ не могу сдерживаться, снова плююсь ядом, вспоминая давние слова.

‒ Наедине, хоть как меня называй, при всех – соблюдай, будь добра, субординацию. Больше ни о чём не прошу, ‒ немного расслабляется, опуская тон.

‒ Аналогичная просьба. ‒ Молча кивает, подтверждая, что наш маленький договор вступает в силу прямо сейчас. – Я могу идти, Сергей Сергеевич?

‒ Да, Елизавета Юрьевна. Если понадобитесь, я вызову.

Покидаю зал, чувствую его взгляд между лопаток даже сквозь стеклянные двери.

Игра началась. Выживет только один из нас.

Глава 2

Сергей

Лиза…

Зелёное марево, прожигающее до самого нутра. Всё живо. Я всё помню. Был уверен, что неприятная муть опустилась на дно, сохранив поверхность гладкой и спокойной. Ни хрена. Как только посмотрел в её глаза, вмиг всё взмыло вверх, окрасив воду, а заодно и мою душу, в грязный, поганый цвет неприязни между нами.

Сбежала. Три года назад сбежала из Питера, быстро собрала вещи и исчезла, оставив меня с тысячью вопросов и обвинений в её адрес. Вытряхнула, выпотрошила всего, вывернула с потрохами, оставив открытую, гниющую рану, которая не затягивается, становясь всё болезненнее день ото дня.

Ненавижу… Хотел бы сказать, что ненавижу, но моя поверхностная, показная ненависть скрывает нечто большее. То, что живым куском приросло намертво, связав меня с ней навсегда.

Я пил, менял девок и развлекался, но каждое утро перед собой видел её лицо, тонкими гранями отпечатавшееся на сердце. Чувствовал её аромат манящей мяты, кажется, во всём, и ассоциации возвращали меня к Лизе – нежной, сладкой, только моей. Я искал. Искал, как чёртова ищейка, чтобы иметь возможность хотя бы издалека наблюдать. Не прикасаться, не иметь возможности разговаривать – смотреть и только. Единственное, что я мог себе позволить. Единственное, что позволила бы мне она.

В последнюю нашу встречу мы сыпали друг в друга обвинениями и самыми последними словами, которые только возможны, стараясь причинить друг другу больше боли. Резали по живому.

Не так – рвали на живо, вгрызаясь в глотку. Ярость и обида вышибла все разумные аргументы, превратившись лишь в обвинения. Я так и не понял, в чём обвинила она, когда как я, открыто обвинил в измене. У меня были доказательства, были, но она отрицала.

«Ты не достоин нас».

Последняя фраза, которую она тогда швырнула в меня. Я так и не понял, кто эти «мы». Её сестра, которая всегда помогала Лизе, подставляя надёжное плечо? Или, тот, с кем изменила? До сих пор не понял, перебрав десятки вариантов.

Нашёл случайно полгода назад, присматривая большие компании для покупки холдинга отца. Ходило множество слухов о компании Колокольцева и скандале в семье бизнесмена. Поговаривали, что он собирается выставить компанию на продажу, но решение не принял. В списке сотрудников тогда увидел «Мартынова Е.Ю.». Это не совпадение, не могло быть совпадением.

Прилетел в Москву, караулил у офиса, и уже вечером увидел, как Лиза выходит после рабочего дня из дверей. Безумно красивая. С распущенными каштановыми волосами по пояс, водопадом спускающимися по спине. Высокие каблуки, твёрдая походка, ровная спина. Мужчины оборачивались ей вслед, провожая похотливыми взглядами, а я готов был убить любого, кто на неё смотрит. Не перестал ненавидеть, вспоминая каждое выплюнутое в меня слово, но это не мешало мне ею восхищаться.

Пробыл в столице пару дней, окончательно убедившись, что она работает в «Слиме» на Колокольцева. В сфере маркетинга ей равных нет, свою работу знает. Когда отец запланировал расширить холдинг, устремив свой взгляд в столицу, я намеренно подсовывал ему компанию Колокольцева, настаивая, что это не компания-банкрот, которую просто стремятся быстрее сплавить, а наоборот, хорошо поставленный бизнес, просто Колокольцев не желал делиться им с женой.

И отец аргументы принял, счёл их вполне достойными. Сделка состоялась в пятницу, но Колокольцев поставил условие насчёт сотрудников, а именно, сделал упор на Лизу, уточнив, если уйдёт, «Аквамарин» во главе Ануфьевым сразу приберёт к рукам.

Я и не собирался отпускать. Хотел наслаждаться видом издалека, кайфовать от её присутствия в моей компании, смотреть, как исполняет мои приказы, прогибаясь под босса. Поставить на колени, если представится такая возможность.

Сегодня входил в этот зал с видом завоевателя, который её переиграл.

Мечтал увидеть в зелёных глазах растерянность, недоумение и даже страх, но нет…

Вызов, чёрт возьми! В этом вся Лиза: даже падая, сохранит лицо. Хрен сломаешь и прогнёшь, скорее, сам прогнёшься под неё, умоляя, чтобы растоптала и придавила шпилькой.

Вот такая. Такой полюбил. Такой почти ненавижу сейчас.

Говорил с сотрудниками и почти не отводил от неё взгляда. Она смотрела сквозь меня, куда-то в пустоту. Словно игнорировала. А потом понял… Вспоминала. За те короткие несколько минут вспомнила всё, что нас связывало когда-то. Всю безмерную любовь, что отдали друг другу. Всю ненависть, что выплеснули, словно серную кислоту, выжигая души. А когда осознанно посмотрела, увидел – вспомнила всё. Нас вспомнила. Тогда. Три года назад. Мы были другими. Сумасшедшими идиотами, которые мечтали, что их любовь сохранит себя навсегда.