Страница 7 из 18
– Предатель! – Первый офицер дёрнулся, но Панар удержал его за плечо.
– Прекрасно. – Бамбада вернулась в кобуру. – Штаб-майор, эти двое должны быть доставлены на «Амуш». А молодого человека я буду сопровождать лично.
– Значит, курс…
– Для того чтобы не встретиться с неприятелем, мы должны идти на юго-юго-восток, – ответил Дорофеев.
– Откуда такая уверенность? – поинтересовался Помпилио. Он не участвовал в допросе, только что поднялся на мостик и пребывал в прекрасном расположении духа: Кира жива, не ранена, а самое главное – снова рядом, под его защитой. Окружённая заботой и вниманием.
– Курс сообщил рулевой с катамарана, мессер, в настоящий момент Аксель продолжает его расспрашивать. И если желаете…
– Нет, Базза, пока я не настроен беседовать с местными. – Дер Даген Тур откашлялся и поджал губы, показывая капитану, что предложить ему разговор с простолюдином было странной и неуместной идеей. – Тем более с какими-то там рулевыми.
– Понимаю, мессер. – Дорофеев едва заметно улыбнулся. – Что же касается уверенности, она основана на том, что сражение с любым встреченным крейсером противника мы начнём с того, что выбросим рулевого за борт. – Пауза. – Пленник поставлен об этом в известность и не сомневается в нашей решительности.
– Он молод?
– Весьма.
– Хочет жить?
– Более чем.
– Может стать источником полезной информации?
– Полагаю, да, мессер, но точный ответ старший помощник даст в течение часа.
– Где они?
– Я приказал Бедокуру выделить для переговоров одно из подсобных помещений.
– Прекрасно… Что Галилей?
– Разбирается с картами и атласами. При необходимости присоединится к Акселю. – Базза кашлянул, подумав, что на этой планете у него на удивление часто першит в горле, и продолжил: – Мерса готовит следующие ракеты. Хасина перешёл на «Стремительный» и занимается ранеными.
– Вы поступили правильно, Базза. – Теперь выдержал паузу Помпилио. – Среди егерей потери большие?
– Девять убитых и семь раненых. Трое – тяжело.
– Выживут?
– Хасина не уверен.
– Жаль. – Дер Даген Тур вздохнул. – Нужно будет особо отметить в журнале проявленное егерями мужество. Необычайное мужество. Позаботиться о государственных наградах и пенсиях семьям погибших.
– Безусловно, мессер. – Капитан не стал напоминать, что Помпилио уже просил отметить в журнале проявленную егерями отвагу, отложил бинокль и понизил голос: – Могу я узнать, как чувствует себя адира?
– К счастью, не ранена и не пострадала во время посадки. Несколько расстроена потерей паровинга, и ей необходим отдых.
– Прекрасно понимаю, мессер. Как прошёл её переход через Пустоту?
– Сносно. Полагаю, за ужином Кира поделится с нами наиболее запомнившимися подробностями.
– Будет интересно послушать. – Дорофеев был ямаудой, человеком, не подверженным воздействию Знаков Пустоты, и любил расспрашивать обычных людей о переживаниях, испытанных во время межзвёздных переходов.
– Согласен. – Помпилио откашлялся. – Теодор!
– Мессер? – Откуда появился слуга, Дорофеев снова не заметил. Теодор Валентин обладал потрясающим умением оставаться в тени и оказываться на виду ровно в тот момент, когда Помпилио требовалось его присутствие.
– Теодор, мы с капитаном в настроении чего-нибудь выпить. На этой планете нас одолевает меланхолия и какое-то першение… Базза?
– С удовольствием, мессер.
– А першение?
– Я тоже обратил внимание на приступы странного кашля, мессер.
– Прекрасная наблюдательность.
– Спасибо, мессер.
– Теодор?
– Полагаю, чёрный чай с ореховым ликёром, мессер?
– Неплохо, – подумав, согласился дер Даген Тур. – Но перед ним – ячменной бедовки на два пальца.
– Прекрасный выбор, мессер. Мне нужно десять минут.
– Вечно ты ни к чему не готов, Теодор.
– Мне очень жаль, мессер.
– И заставляешь нас ждать.
– Десять минут, мессер.
Когда же Валентин покинул мостик, Помпилио перевёл взгляд на Дорофеева и негромко, чтобы не услышал рулевой, произнёс:
– А теперь, Базза, нам с вами нужно понять, где же мы, ядрёная пришпа, находимся. И как отсюда выбраться.
– Почему ты думаешь, что мы отсюда не выберемся? – спросил удивлённый Шилов.
– Я так не думаю, – взял назад Алецкий. – Я выразил осторожное сомнение в том, что это возможно.
– Почему? Что заставляет тебя нервничать?
А самое интересное заключалось в том, что Матиас Шилов ничуть не играл, он действительно не понимал, что вызвало у Алецкого сомнения в исходе предприятия.
– Ну… – Капитан научного цеппеля «Эл Шидун» запнулся, не зная, как ответить, поразмыслил и решил быть искренним: – Потому что из Тринадцатой Астрологической экспедиции вернулся только Галилей Квадрига. А наша экспедиция, Девятнадцатая, судя по всему, разделила судьбу Тринадцатой. Но Квадрига на борту «Пытливого амуша», «Амуш» неизвестно где, а мы с тобой…
А они где-то в северном полушарии Мартины, планеты, которую должна была исследовать Девятнадцатая Астрологическая. И их всего двое: тихоходное, невооружённое научное судно и захваченный Шиловым крейсер «Яртекмунуль», который бравый лингиец не задумываясь переименовал в «092» – так назывался грузовик, на котором он явился на Мартину. Их двое, и единственное, что они знают точно, так это то, что дер Даген Тур двигался в сторону северной полярной зоны, из которой, как уверял сумасшедший астролог «Амуша», можно было дотянуться до звёзд.
Все эти обстоятельства и вызывали у Алецкого сомнения.
А изложил он их во время совещания тет-а-тет, которое они провели на земле, – Матиас сказал, что по возможности следует соблюдать режим радиомолчания.
– Хочешь сказать, что мы разделим судьбу Тринадцатой?
– Выразил опасения…
– Больше оптимизма, дружище! – рассмеялся Шилов. – Мы живы, мы свободны, и мы вооружены – чего тебе ещё нужно для хорошего настроения?
– Очень хочется домой, – не стал скрывать Алецкий.
– Мы живы, мы свободны, и мы вооружены, – повторил Шилов. – Это необходимые условия для возвращения. Осталось придумать, как это сделать.
Не заразиться его оптимизмом было решительно невозможно, и Алецкий неожиданно для самого себя подумал, что их положение не такое уж плачевное. Осторожно подумал. И вздохнул, понимая, что никогда не будет таким же яростно дерзким, как его новый, но, судя по всему, очень хороший друг – капитан лингийского военно-воздушного флота Матиас Шилов, до сих пор прикидывавшийся капитаном скучного лингийского грузовика. Причём яростная дерзость Шилова не была наигранной, демонстративной – Алецкий видел, что лингиец действительно пребывает в отличном расположении духа и готов к любым неожиданностям. Особенно – к хорошей драке.
И смутить его было решительно невозможно.
Находимся на планете, с поверхности которой не видны звёзды? Ерунда! Враги ведь отыскали способ их видеть, значит, и мы разберёмся!
Экспедиция разгромлена, остатки кораблей рассеяны по планете, и встреча с противником грозит гибелью? Разумеется, грозит – они горько пожалеют, если попадутся нам по пути!
А чтобы всё стало совсем хорошо, нужно отыскать мессера Помпилио, доложить обо всём, что случилось во время его отсутствия, и вернуться под его командование. Во-первых, потому, что мессер точно знает, что нужно делать. Во-вторых, если Помпилио потеряется, это обязательно вызовет гнев дара Антонио, так что лучше найти Помпилио и потеряться вместе с ним, ибо, кроме гнева дара Антонио, бесшабашный Шилов ничего по-настоящему не опасался.
«Ну а в-третьих, – подумал про себя Алецкий, – дер Даген Тур возможно сумеет призвать «развеселившегося» Шилова к разумной осторожности».
Что же касается хорошего настроения Матиаса, оно было вызвано захватом лёгкого крейсера – вернувшись к привычному командованию полноценным боевым цеппелем, капитан Шилов почувствовал себя в своей тарелке и был не прочь продемонстрировать противнику умения.