Страница 8 из 9
«Форд» по прежнему стоял с распахнутой настежь дверью – без водителя.
– Валера! – громким шепотом позвала Милочка и, прижимаясь к стене, сделала шажок по направлению к телефонной будке. – Давайте быстрее!!!
Но ее сопровождающий был так увлечен беседой, что, казалось, не видит и не слышит ничего вокруг.
Едва не плача от страха и начинающего закипать раздражения на беспечного телохранителя, Милочка пробралась к телефонной будке и рванула на себя дверь.
Валерий стоял, неестественно изогнув корпус и упираясь ступнями о небольшой порожек. Все еще не понимая, в чем дело, Милочка тихонько проблеяла:
– Валера, идемте же!..
Он не отвечал. Боясь поверить в страшное, она протянула руку и дотронулась до темного пятна, проступившего на левой стороне его джинсовой рубашки. Рука мгновенно сделалась мокрой и липкой.
– О боже мой!!! – выдохнула Милочка, делая шажок назад. – Нет, не может быть!!!
Неизвестно, сколько бы продолжалось ее немое созерцание начинающего остывать трупа, но тут со стороны трассы раздался пронзительный визг пронесшегося на скорости «КамАЗа». Это и явилось сигналом к действию. Не помня себя, Милочка рванула что есть сил к машине.
Уже выруливая со стоянки на шоссе, она краем глаза увидела, как выскочил из кафе бритоголовый парень.
Огни его машины преследовали ее всю дорогу. Милочка гнала «десятку» на предельной скорости, благо трасса была почти пустая. Нажав до упора педаль газа, она наматывала на спидометр километр за километром, забыв подумать о том, куда, собственно, мчится.
Опомнилась она, лишь когда в глаза ей ударили первые лучи восходящего солнца. В очередной раз бросив настороженный взгляд в зеркало заднего вида, она смогла наконец расслабиться – преследовавшей ее машины не было. Завидев впереди смутные очертания города, Милочка свернула с трассы на ближайшей развилке, заехала в глухие заросли бузины и, заглушив мотор, уснула…
– Алло, – снял Иннокентий трубку после четвертого сигнала. – Я слушаю вас…
– Привет, это я, – быстро бормотнула она и замерла.
Предчувствия ее не обманули, Иннокентий хмыкнул, прокашлялся, прочищая горло, и сурово спросил:
– Что вы хотели, Иван Захарович?
– Кешенька, я в беде, – зачастила Милочка, стараясь не обращать внимания на то, как он шумно дышит в трубку. – Мне необходимо ненадолго скрыться. Может быть, я поживу пока на твоей даче?..
– Как долго продлится совещание? – не меняя интонации, протрубил Иннокентий. – Вы отдаете себе отчет, Иван Захарович, о каком одолжении просите меня?
– Я все понимаю… Я не должна была звонить тебе домой, но… – Милочка на мгновение замялась. – У меня действительно проблемы. И в конце концов, не далее как два дня назад ты желал меня! Так что же изменилось за это время?!
Она притворно всхлипнула и ненадолго замолчала. Но на этот раз слезы не возымели должного действия. Напротив, Иннокентий разразился такой грубой бранью, что Милочка на несколько минут опешила, не в силах вымолвить ни слова. Когда весь словарный запас в этом направлении у него поиссяк, он грубо рявкнул:
– Ждите меня на перекрестке Садовой и Нахимова.
В недоумении пожав плечами, Милочка повесила трубку таксофона и, сев за руль, поехала в указанном направлении.
Иннокентий прибыл туда минут через двадцать. Выйдя из троллейбуса, он огляделся по сторонам и, заметив махнувшую ему рукой Милочку, торопливо пошел ей навстречу.
– Привет, – томно выдохнула она, зная, как он любит подобную интонацию. – Стоило ли так раздражаться по поводу моего звонка? И почему ты на троллейбусе?.. С каких это пор?..
– С тех самых, как ты устроила такое, – оборвал он ее на полуслове, усаживаясь рядом.
– А что я такого сделала?! – непритворные слезы все же выступили на глазах, грозя вот-вот пролиться обильным ливнем. – Я совершенно ничего не могу понять сама! А ты кричишь на меня! А ты хотя бы знаешь, что, когда мы в прошлый раз общались с тобой по телефону, у моей двери стоял киллер и с воодушевлением жал на кнопку звонка!
– Это был какой-нибудь обколотый идиот, не иначе, – презрительно искривил губы Иннокентий, доставая апельсиновую жевательную конфету из кармана. – Хочешь конфету?
– Нет, – буркнула Милочка, съезжая на объездную дорогу, которая прямиком вела к дачному поселку. – Мне ровным счетом наплевать – был он обкумарен или нет! Мне не безразличен тот факт, что он держал в руке пистолет с глушителем и жал на кнопку звонка именно моей квартиры! А ты не хочешь понять!
– А что я должен понять? – В голосе Иннокентия появились бархатные нотки, ясно свидетельствующие о том, что он наконец сменил гнев на милость. – Что моя красавица совершенно забыла своего пусика? А пусик скучал… Скучал по моей нежной беленькой кожице, которая…
Что «которая», он уточнять не стал, а сосредоточил все свое внимание на том, что принялся шарить у Милочки под свитером.
– Кеша, – попыталась она высвободиться. – Я же за рулем, а это чревато дорожно-транспортным недоразумением…
Дорожно-транспортного происшествия удалось благополучно избежать, но в сильные душные объятия Иннокентия Милочка все же попала.
Спустя час, поправляя растрепавшиеся волосы и глядя на развалившегося на кровати самодовольного мужчину, она едва могла скрыть отвращение. Последнее время оно неизменно сопутствовало их свиданиям.
– Дорогая моя нимфа! – начал с пафосом Иннокентий, пытаясь поймать ее за коленку. – Ты была необыкновенно чувственной! Надеюсь, я не разочаровал тебя?..
– О, что ты, дорогой! – сложила Милочка губы в подобии улыбки. – Все было, как всегда, великолепно!
Она спустилась на первый этаж его двухэтажного особнячка и заперлась в ванной. Часто моргая, она попыталась справиться с рыданиями, подступившими к горлу, но две крупных слезы все же просочились сквозь ресницы, оставляя влажные дорожки на ее порозовевших щеках. И дело было не только в том, что ей порядком надоели его сумбурные бормотания во время оргазма. Иннокентий упорно обходил тему ее неприятностей. Несколько раз пытаясь направить разговор в нужное русло, Милочка натыкалась на вежливо отстраненное внимание, которое тут же сменялось щенячьими восторгами по поводу ее женских прелестей.
«Ладно! – решила она для себя. – Поживу здесь пару-тройку деньков, а там видно будет… Возможно, что-нибудь изменится…»
Но изменилось все гораздо раньше, чем она могла предположить.
Ранним утром следующего дня ее разбудили чьи-то шаги. Недоуменно покрутив головой и не понимая, кто бы это мог быть, потому как Иннокентий, уезжая, обещал вернуться не раньше, чем через три дня, Милочка завернулась в махровую простыню и осторожно приоткрыла дверь спальни.
По крутой деревянной лестнице кто-то спускался вниз. Ступени поскрипывали под чьими-то шагами, но угол коридора не давал возможности рассмотреть того, кому они принадлежат. Ступая на цыпочках, Милочка подбежала к перилам и свесилась вниз.
– Доброе утро! – Прямо против того места, откуда свешивалась ее растрепанная голова, стояла миловидная, средних лет женщина и с легкой улыбкой смотрела на Милочку. – Как спалось?..
– Сс-спасибо, хорошо, – растерялась Милочка. – Доброе утро, а-а-а вы, простите, кто?
Женщина обнажила в широкой улыбке великолепные зубы и представилась:
– Я Виолетта Николаевна, слежу за хозяйством Иннокентия Игоревича. Если вы проголодались, то у меня все готово…
– Ага, – тупо кивнула Милочка, все еще пребывая в замешательстве от неожиданной встречи. – Я сейчас…
Она вернулась в спальню и, усевшись на край кровати, призадумалась. Существование прислуги в загородном доме Иннокентия явилось для нее неожиданностью. Во всяком случае, за все прошлые визиты сюда ей ни разу не удалось с ней столкнуться. На мгновение в ее головке мелькнула шальная мысль, что эта женщина может оказаться ревнивой супругой ее любовника, но она тут же отмела ее как неправдоподобную. Полгода назад она видела Иннокентия с женой в театре. Пусть это было с приличного расстояния, но она успела заметить, что супруга Иннокентия невысокая, дородная женщина. Если за это время она сумела похудеть килограммов на тридцать, то уж подрасти на пятнадцать сантиметров никак не могла.