Волки

Состоялся домашний «совет в Филях». Петя намекнул Весте, что ей нужно избавиться от травы и любых веселящих и меняющих состояние сознания веществ, похожих на наркотики и не рекомендованных Уголовным Кодексом. Причём сделать это надо прямо сейчас. Матерясь и ругаясь на все силовые структуру и Петю в частности – ну при чем тут Седых, он же даже от армии откосил?! – Веста стала искать заначки и безжалостно их уничтожать. То есть она стала курить все косяки, которые доставались из самых неожиданных мест. Генеральная уборка из-за этого и ещё из-за секса затянулась на три дня. Положение дел осложняло и то, что нужно было избавиться от пиратских программ. Ладно, перешли на открытый офис, кое-что удалили, но вот…

– А как же фотошоп? – взвилась женщина, только халатик из черного шёлка не дал ей улететь в горный мир.

– Спокойно! Купим, – мужчина щедро готов был кидаться деньгами, лишь бы затушить разгорающийся пожар.

– А ты знаешь, сколько он стоит?

Петя узнал.

– Вот суки! – охарактеризовал рокер буржуев.

– А нельзя оставить? Всё равно же, захотят посадить – посадят.

– Да так то оно так, был бы человек, а статья найдется. Но смотри, подбросят нам что-то и за это упекут в цугундер – это уже их богомерзкое дело будет, а мы будем знать, что чисты. А вот если закроют по закону, из-за наших промашек – то это уже наш косяк.

– Да у нас ни одного косяка не осталось!

– Точно?

Порылись в запасниках и ещё кое-что уничтожили. Мужчина помог женщине, ведь для того мужчины и нужны – оберегать слабых и милых дам.

Не с первой попытки, но все же от фотошопа избавились. На всякий случай Петя стёр порноархив, правда он забыл, где тот лежит, благо Веста подсказала.

– Во у тебя память! – восхитился Петя и расцеловал любовницу.

Листки на календаре менялись, а ситуация – нет. И снова Пётр и Веста судили и рядили, капиталов на счетах имелось мало, но и отдохнуть нужно, а не только ипотеку за квартиру-студию платить. Порешили на компромиссном варианте: поедут на море, но не далеко и на лобстерах будут экономить. Как всегда план компромиссный не удался. Да, путевка в Черногорию обошлась недорого – 50 тысяч на двоих. Но через Москву, а пока до неё доедешь, в каждом же городе знакомые и со всеми надо выпить. Причем знакомые не только рокера Пети, но и эзотерических дел мастерицы Весты – у неё в каждом городе какой-нибудь кружок Кастанеды по интересом, или этот самый трансёрфинг реальности, или очищение чакр, тут главное змея кундалини выпустить и куда надо направить, опять же астральные путешествия и осознанное сновидение… Седых на всё это «мракобесие» (боже упаси назвать Кастанеду мракобесом в присутствии Весты) смотрел сквозь пальцы. Чем бы девчонки ни тешились, лишь бы не забыли пригласить в случае лесбийских игр. Имелась у Петя давняя и нереализованная мечта поучаствовать в лесбийской групповухе и ещё чтобы все в разноцветном латексе. Но где такую организуешь в провинциальном и скучном Приозёрске…

Утомлённые нарзаном они всё-таки добрались до Первопрестольной, а там же всё дорого и такси и выпивка (запасов рассчитанных на Черногорию не хватило даже до Нижнего Новгорода). В общем, пришлось доставать из широких Петиных штанин заначку в виде долларов и менять их на рубли и тратить под мантры Весты, кои должны были привезти деньги к деньгам. Ни разу такого не получалось. Но ведь главное верить!

На авиалайнере летевшем в Черногорию на высоте почти десять километров Веста медитировала на добро. Она боялась летать на самолетах. Медитация прерывалась при любых маневрах лайнера в воздухе. Веста вцеплялась в Петю и спрашивала: «Всё хорошо?» Седых как мог успокаивал любовь всей своей жизни. Но он и сам боялся полётов. Одно дело статистика: авиация – самый безопасный вид транспорта, не считая лифтов, и другое дело ощущения десятикилометровой пустоты под задницей. Чтобы было не так страшно Петя с Вестой пили коньяк из дюти-фри, загодя разбодяженный с колой. Третья соседка (ей досталось место у прохода, Петя сидел около иллюминатора, а Веста – посередине) подозрительно косилась на манипуляции, после которых парочка резко веселела. Сама она что-то смотрела по планшету, там постоянно кому-то рубили головы и кого-то трахали. Каждому своё.

Несознательные туристы после приезда и заселения идут в бар или дрыхнут, сознательные – бегут на море. Вот всё для радости в Приозёрске имелось – и пляжи песчаные и озёра чистые и леса дремучие и поля широкие, а моря не имелось в наличии. А ведь это море! Оно шумит, оно пенится, оно солёное, такое же, как наша кровь. А запах! Легко дышится на море, воздух рвешь ртом и вбираешь куски с мякотью полной грудью. На море живёшь всегда на полную катушку, хотя, если посмотреть на некоторых местных товарищей, то можно понять, что море их особо не волнует. Ну есть и есть, всегда было и всегда будет. Ах, как они ошибаются!

В первый же полноценный день Петя и Веста разведали всё по местности – где магазин подешевле, где аутентичная точка общепита (никогда не нужно кушать в заведениях для туристов), где хороший бар, где базар и где барахолка. Уезжая, они передали эти ценные знания новоприбывшим. На второй день съездили в Дубровник. На два из одиннадцати дней выехали в Сербию, посмотрели на деревню, где проживал тот самый Кустурица, что и кино снимает и на гитаре лабает, но останавливаться там по деньгам выходило дорого, заночевали в хостеле, где царил настоящий интернационал, а из бутыли можно было бесплатно наливать столько местного самогона, сколько твоей душе угодно. Вот это по-нашему по-славянски! Вообще приятно оказаться там, где любят русских, не так много мест на планете подобных осталось. Раньше и в Турции всё нормально было, но закрыта Турция, как и Египет. Вот зачем самолеты наши взорвали? Простым людям от этого только плохо, но политики и террористы никогда не думают о людях. У них идеи и политическая выгода. Тьфу на их оба дома! Только один американец подколол: «Что это за страна Россия?» Петя тут же нашёлся с ответом: «Да такая маленькая страна, между Финляндией и Китаем». А далее пили и пели, сплетая в едином экстазе души. Хорошо в Сербии, но и в ней нет моря. Зачем разделили Югославию? Думали, будет лучше. Как и при развале Советского Союза людям лучше жить не стало. Да, теперь ни одно из независимых государств, не кормит «союз», только где предприятия? Закрылись. Объясните выгоду семьям, что зарабатывали на них свою трудовую копеечку. Но не будем говорить за политику и вертеть фарш обратно в мясорубку. Мясо из него всё равно не сделаешь.

Судя по фотографиям, в Черногории они вообще не отдыхали. То есть фоток много – море, солнце, города, всякие коты и пёсики, пьяные морды… а вот Пети и Весты – нет. Ну не любят они фоткаться. Так что всё осталось только в памяти: Веста уходящая в море, выходящая из моря, просто в море, на песке, при волне, волна ударила Весту о песок (попой), большие глаза Весты, после того как волна ударила её попой о песок, Веста на лежаке загорает, Веста на лежаке обгорает, кожа, слезающая с лопаток Весты, Веста спит с эротично полуоткрытыми губами, простыня аккуратно сдёрнута Петей и теперь уже обнаженная Веста спит с эротично полуоткрытыми губами. Ну, парочку контрольных селфи сделали под дождём. Всё расплывчато и не в фокусе. И только после возвращения Михась из Сербии прислал фотку, где Петя и Веста стоят в обнимку, такую можно и родителям показать. Не зря ездили.

Возвращение оказалось жёстким и дело не в посадке самолета в Москве или поезде до Приозёрска. Оказалось, что Пете выдали волчий билет. Куда бы он ни обращался, на работу его не брали. С разными формулировками, но общим смыслом. Более искренние редактора тупили взор и говорили: «Ну ты же понимаешь, приходи попозже», более лукавые обтекаемо врали, что штат укомплектован, вот буквально два-три дня назад взяли нового стажёра дурак-дураком, но надо же дать человеку шанс. Только Валерий Пермяков, редактор оппозиционной газеты «Озеро» сказал прямо: «Петя, могу взять в мой автосервис на Подлужной, хоть охранником, хоть ремонтником, колеса перебортовывать – дело нехитрое, быстро научишься. А в газету – не могу, меня взяли за жабры, крепко взяли». «Я подумаю, – сказал Седых, чуток подумал и добавил: – Спасибо!» И они жахнули вискаря, без содовой и всяких блядских закусок.