Лето секретов

– Оно наверняка понравится вашей жене, сэр! – обворожительно улыбнулась ему хорошенькая продавщица.

– Это не для жены, моя племянница выходит замуж, – сказал сэр Дэвид, почти не покривив душой. – Послушайте, вы не согласитесь сегодня вечером поужинать со мной?

После тренировки Мелисса заглянула в клуб, чтобы выпить чашку чая и поболтать с Джинни. Она сильно волновалась перед матчем, чему в значительной мере способствовал ажиотаж вокруг него, проявившийся уже тогда, когда она с Джеком и Кэти с Эйсом вышли на тренировочный корт. Их встретила восторженными криками огромная толпа болельщиков, с нетерпением ожидающих выступления своих кумиров. Мелисса злилась на себя за неумение подавить нервозность и не преминула посетовать на это подруге:

– Понимаю, что веду себя глупо, но ничего не могу с собой поделать! Меня колотит от страха точно так же, как и перед моим первым матчем в турнире смешанных пар Уимблдонского чемпионата. Но тогда мне было только восемнадцать лет!

– Твоим партнером был Джек? – спросила Джинни.

– Да. Тот матч был очень важен для меня, поскольку я не участвовала в соревнованиях одиночного разряда. Мы должны были играть на второстепенной площадке, и вдруг в последний момент встречу перенесли на центральный корт. От страха я поначалу с трудом попадала по мячу!

Мелисса поежилась, вспомнив отвратительное ощущение, охватившее ее тогда перед лицом неминуемого позора.

– Но вы же победили! – воскликнула Джинни.

– Игру спас Джек, я лишь старалась не мешать ему. С той поры я и влюбилась в центральный корт Уимблдона… Мне нужно переодеться, – спохватилась она. Хотя до начала матча и оставалось еще много времени, Мелиссе хотелось поскорее окунуться в атмосферу раздевалки, поговорить с Кэти и другими участниками соревнований, стать неотъемлемой частицей турнира, а не посторонней наблюдательницей. – Ты не будешь скучать без меня? – спросила она.

– Нет, не беспокойся обо мне! – заверила Джинни. – Я чудесно провожу время! Непременно приду болеть за вас с Джеком.

– Вот и прекрасно! Ник тоже обещал приехать.

– Он возьмет с собой Сюзи? Или она еще маловата для подобного мероприятия?

– Я решила, что ей лучше остаться в Беллвуде с Китти и бабушкой. Она ведь может выбежать на корт, увидев меня и Джека. А попытайся Ник ее удержать, она наверняка начала бы плакать. Ну, до встречи!

Мелисса направилась к двери, но остановилась, столкнувшись с Эйсом.

– Привет, малышка! – воскликнул тот.

– Привет! Я думала, ты смотришь матч Шерли, – удивилась она.

– Он уже закончился. За сорок минут Шерли разгромила соперницу в пух и прах, – без особого восторга сообщил Эйс, почему-то не радуясь успеху своей подопечной. – И после этого вы, женщины, еще стенаете о неравных денежных призах!

– Мы имеем право на равные условия! – возразила Мелисса. – Продолжительность встречи не имеет к этому никакого отношения! На тренировках все мы выкладываемся одинаково, а зрителей на женские матчи собирается не меньше, чем на мужские. Когда я выступала в турнирах, на трибунах не было свободного места! – не без гордости совершенно справедливо отметила Мелисса. – Я уже не говорю о жертвах, которые женщины приносят спорту. Они просто не сравнимы с легкими неудобствами, выпадающими порой на долю мужчин. Если бы ты, к примеру, продолжал играть в турнирах, то Алекс с близнецами вполне могла бы тебя сопровождать. Тебе не пришлось бы выбирать между карьерой и семейной жизнью!

Эйс взглянул на нее с сочувствием и сожалением, понимая, что этот взрыв эмоций никак не обусловлен разницей в размере призовых фондов для мужчин и женщин. В ту злополучную пору, когда Мелисса неожиданно забеременела и Кэти Оливер обратилась к нему за содействием, он без зазрения совести быстро устроил ей аборт. И, только сам став отцом, Эйс осознал, на какое грехопадение он ее тогда толкнул. Однако, оправдывал он себя, обрюхатил-то ее Ник, а не я.

– Желаю удачи! – воскликнул он, решив оставить эти мысли при себе.

– Спасибо! – пробормотала Мелисса, устыдившись, что и тут не сдержалась, наговорила Эйсу в сердцах лишнего, и бегом устремилась в раздевалку.

Переодевшись, Мелисса начала разминаться, непринужденно болтая со всеми своими знакомыми. Однако мысленно она отмечала время матча на корте номер два, где им с Джеком затем предстояло играть. Наконец, вся в смятении, она вышла на площадку, но приветственные выкрики и горячие аплодисменты зрителей быстро успокоили ей сердце и укрепили боевой дух. Они с Джеком приступили к традиционному легкому обмену ударами с соперниками – американской парой, которая выглядела так, словно случайно попала в эту подгруппу из турнира для юниоров.

Ник появился точно к началу матча. Заметив его, Мелисса радостно улыбнулась, а Джек закатил глаза: дескать, извини, старина, это твоя жена втянула меня в авантюру! Ник улыбнулся в ответ, но мысли его были далеки от Уимблдона. По дороге сюда он заехал в Челси проведать Констанс и Микки. Она держалась дружелюбно и, как обычно, всячески старалась подчеркнуть свою признательность ему, но юноша, тоже как обычно, был угрюм, насторожен и явно не желал менять своих дурных манер.

Ник уже отчаялся найти с ним общий язык и не знал, как поделикатнее затронуть эту проблему в разговоре с Констанс. Он понял, что напрасно поселил их в своей квартире: они не выказывали намерения освободить ее, а намекнуть им, что пора бы и честь знать, Ник не осмеливался. Куп настойчиво советовал дать им денег и спровадить из Лондона как можно скорее. Но он чувствовал себя виноватым перед Констанс за то, что оставил ее без всякой помощи одну на много лет. Да и отцовский долг перед Микки нельзя было искупить только деньгами. Смущало Ника, пожалуй, лишь то, что он до сих пор не почувствовал в мальчике родную кровь и при всем старании не находил в нем никакого сходства с Ленноксами.

Тяжело вздохнув, Ник уставился на корт и попытался сосредоточиться на игре. В этот момент теннисисты сражались возле сетки, обмениваясь мощными ударами с лёта, пока американка не послала мяч в середину корта. Джек и Мелисса растерялись, словно новички-любители, и даже не двинулись с места. Эта глупейшая оплошность, однако, не только не вышибла Мелиссу из равновесия, но, наоборот, рассмешила ее.

Странно, что до сих пор жена не заметила признаков его душевного смятения. Ник нахмурился, в очередной раз пожалев, что сразу же не рассказал Мелиссе о Констанс. Ему думалось, что он все уладит сам, но время показало, что он просчитался.

Ситуация разрешилась бы значительно быстрее, попроси Констанс у него денег. Но она не обременяла его подобной просьбой. У Ника сложилось впечатление, что, утратив влияние на сына, вступившего в трудный подростковый возраст, она отчаянно надеялась решить все проблемы, познакомив его с отцом. О Мелиссе она ни разу не вспоминала с тех пор, как внезапно появилась в его офисе. Казалось, что Констанс вообще забыла, что Ник женат….

Зрители громко захлопали, и Ник машинально последовал их примеру, не сообразив, что аплодисменты предназначены сопернице жены. Мелисса удивленно взглянула на мужа, недоумевая, почему тот обрадовался ее ошибке на своей подаче, после которой счет стал 1: 3.

– Трухлявые старикашки! – крикнул какой-то шалопай-янки.

Уязвленный гнусным выпадом, Джек моментально собрался и заиграл с удвоенной силой. Позабыв о том, что сегодня вечером ему предстоит вести телевизионную передачу, ветеран спорта стал выделывать такие невероятные кульбиты, вытягивая из углов «мертвые» мячи, что американцы лишь провожали их удивленными взглядами и пожимали плечами. Он не только ослабил их натиск, но и сократил разрыв до минимума. А после четырех его четких подач счет стал 3: 3.

Решимость брата передалась Мелиссе, и она тоже начала действовать активнее. Поддерживаемые английскими болельщиками, брат и сестра Фаррелл за час обыграли американцев со счетом 6: 3 и 6: 1. На радостях Джек обнял Мелиссу и поднял ее в воздух, прежде чем подойти к сетке и пожать руки соперникам. Он просто сиял от счастья, радуясь, что наглядно опроверг упрек в старческой слабости, брошенный ему с трибуны незадачливым юнцом. Мелисса тоже испытывала облегчение, ведь они оправдали доверие организационного комитета, допустившего их к состязаниям в качестве независимых спортсменов. Миновав самый трудный рубеж, она расслабилась, намереваясь в последующих матчах играть исключительно в свое удовольствие.