Гений

Глава 1

   В доме никто не заметил, как он приехал. Да и он не увидел, что это кто-либо заметил.

   Его звали Эдмунд Мечиславович Склянский, ему было шестьдесят лет, и он только что от-правился на пенсию. Его лицо было усеяно редкими морщинами, а лысину на макушке ок-ружали белые волосы.

   Он приехал в пятницу, девятого июня две тысячи семнадцатого года, в тихое время - ут-ром. Вернее, не приехал, а пришёл - в бежевой кофте, резиновых штанах и стоптанных кедах тридцать девятого размера, с чемоданчиком стального цвета в левой руке и выцветшей кеп-кой - в правой. Когда он заходил в подъезд, ему пришлось чуть-чуть нагнуться: его рост со-ставлял сто восемьдесят три сантиметра.

   Раньше Эдмунд Мечиславович был профессором и доктором физических и химических наук, да и сейчас был: учёные степени с него не сняли. Последнее время он преподавал в одном провинциальном университете, откуда его быстро отправили на пенсию в размере двадцати тысяч рублей. Он переехал в Красноярск и купил здесь однокомнатную квартиру на все свои предыдущие сбережения. Он мечтал заняться анонимными исследованиями и изобретательством, а раньше (примерно месяц назад) желал открыть сосисочную, но вскоре понял, что это нерационально.

   Так вот, Эдмунд Мечиславович появился в доме в пятницу. Просто возник, можно сказать, ниоткуда, но, как выяснилось, вначале попал в никуда. Просто зашёл в подъезд, поднялся по пяти ступенькам, открыл дверь квартиры номер один, зашёл, закрылся... и больше ничего не известно. Что он там делал в этот день. А вот на следующий...

   Ему принесли пенсию. Он её принял и потом пошёл проверять почту.

   Ящики, куда клали почту, были вывешены в подъезде из расчёта один ящик на двенадцать квартир, что причиняло людям некоторое неудобство. Но никто ничего не мог изменить.

   Итак, Эдмунд Мечиславович вышел из квартиры и направился к ящикам. Прошёл мимо квартиры номер два, как вдруг оттуда выскочил мальчик лет десяти. Склянский обернулся.

   - Здравствуйте, - вежливо сказал мальчик и спросил: - А это Вы поселились в первой квар-тире?

   - Ну, я, - ответил Склянский. - А что?

   - Просто спросил, - ответил мальчик и направился к выходу из подъезда.

   - Как тебя зовут? - спросил вдогонку Склянский.

   - Лёня... Лёня Шклярский... - ответил мальчик, выходя, не оборачиваясь.

   Эдмунд Мечиславович повернулся к ящику и достал оттуда три научных журнала, которые выписывал.

   В воскресенье всё повторилось, но Лёня на этот раз спросил, правда ли то, что Склянский вроде как "важная научная шишка". Эдмунд Мечиславович, вышедший, чтобы проверить по-казания электросчётчика, обнулённые после отъезда старых хозяев квартиры, ответил Лёне утвердительно. И, как в субботу, Лёня вышел из подъезда на пятнадцатой секунде диалога. Только после этого Склянский начал к нему присматриваться.

   Через неделю Лёня и Эдмунд Мечиславович уже подружились. Склянский обратил внима-ние на загоравшийся в парне стотридцатипятисантиметрового роста и неказистой комплек-ции интерес к делам профессора после того, как семнадцатого числа Лёня у него спросил: "А чем Вы занимаетесь?" Эдмунд Мечиславович не хотел афишировать свои исследования, поэтому тогда ответил, что занимается различными делами, научными и не очень. Лёня, как обычно, выслушал ответ и вышел на улицу.

   А девятнадцатого июня парень захотел прийти к Склянскому в гости. Тот в недоумении сопротивлялся, но в четверг, двадцать второго числа, всё-таки согласился. И даже решил по-казать Лёне прибор, который сам придумал, но пока ещё не доделал, хотя начал его соби-рать ещё в понедельник.

   И в пятницу, двадцать третьего июня, около четырёх часов дня Лёня позвонил в дверь квартиры Склянского. Тот открыл, а Лёня вошёл, вытер ноги и, посмотрев на Эдмунда Мечи-славовича, спросил:

   - А как Вас зовут?

   Склянский назвался. Лёня спросил ещё раз:

   - А что сейчас?

   - Хмм... Э-э-э...

   "Да, действительно, а что сейчас? - лихорадочно думал Склянский. - Ладно, сначала напою его чаем, а потом покажу прибор. Хорошо, что я успел его доделать час назад."

   - Э-э-э... Сейчас, друг мой... Хочешь чаю или газировки?

   - Газировки! - ответил Лёня.

   "Никогда не понимал: почему они так любят эту кислотную отраву?" - подумал профессор, доставая из холодильника непочатую пластиковую бутылку. Лёня уже сел за стол в малень-кой кухне, где, кроме холодильника, стояли также буфет, плита и чайник.

   - Стаканы в буфете, - сказал Склянский, ставя на стол бутылку с коричневой жидкостью и огромным количеством пузырьков. - За собой помоешь. Только не разбей. Бутылку поставишь в холодильник. А я пока подготовлю свой прибор к испытанию.

   У Лёни загорелись глаза, и он энергично закивал.

   Через три минуты он уже вошёл в комнату довольно скромных размеров, где профессор возился с... холодильником гигантского объёма, занимавшим примерно треть комнаты. Раз-меры стороны, на которой была дверь, лишь немного превосходили те, что имел обычный холодильник. Всё дело было в длине этого рефрижератора. Если обыкновенный имеет длину максимум полметра, то этот... метра четыре, если не больше.

   - Ну и махина! - восхищённо воскликнул Лёня.

   - Цыц! - сказал Склянский. - Это не "махина", как Вы, Леонид Арнольдович, изволили выра-зиться, а агрегат, способный совершить революцию в криохимии.

   - Что такое криохимия? - тут же спросил Лёня.