Флэшбэк

— Прошу прощения за вторжение в ваш дом, — сказал Хоникомб. — Однако я не мог слишком долго стоять у дверей. Еще раз прошу прощения. — Он посмотрел куда-то мне за спину. — Все в порядке, Сид. Подожди меня в машине.

Не глядя на уходящего Сида, я подошел к бару и открыл дверцу.

— Выпьете чего-нибудь? — спросил я, не поворачиваясь к Хоникомбу. — Может быть…

— Нет, спасибо, — прервал он меня. — Не будем играть в хорошие манеры. Мы оба прекрасно понимаем, что я пришел сюда не для дружеской беседы.

Секунду поколебавшись, я закрыл дверцу бара и сел в кресло напротив гостя. Глядя ему в глаза, я пытался определить, какие чувства мне следует к нему испытывать, но все время получалось, что он мне попросту безразличен. Что ж, и это неплохо для одного из властителей подпольного мира.

— У меня есть для вас работа, мистер Йитс.

Он замолчал и еще внимательнее посмотрел на меня. Я пожал плечами. Хоникомб полез в карман и достал запаянную в пластик лицензию детектива. Опершись рукой о стол, он повертел пластиковый прямоугольник в пальцах.

— Мне нужен детектив… — сказал он. — Может, это и смешно звучит… — Теперь уже он пожал плечами. Лицензия в его пальцах то и дело ударялась углом о крышку стола, издавая тихий стук. Я подавил желание взглянуть на хорошо известную мне фотографию, лишь пятый вариант которой компьютер счел в достаточной степени подобной оригиналу. Может быть, поэтому я считал, что моей лицензией может пользоваться любой гражданин страны. — Вы не смеетесь? — спросил он. Я покачал головой. — Странно… — пробормотал он. — Мне самому было смешно — я могу бросить в бой несколько тысяч отборного воинства, и вместе с тем я глубоко убежден, что этого недостаточно.

Мне показалось, будто откуда-то сзади прилетела маленькая тонкая стрела и вонзилась мне в череп, почти тотчас нее бесшумно взорвавшись, после чего у меня в голове вдруг прояснилось.

— И поэтому вы собственной персоной являетесь к бывшему детективу весьма посредственной квалификации — что могут подтвердить несколько сотен полицейских в нашем округе, — не блещущему здоровьем, с отвратительными манерами…

— Вам везет, и у вас превосходная интуиция, Йитс, — серьезно сказал он.

Карточка лицензии выскочила у него из руки, описала несколько оборотов в воздухе и послушно вернулась обратно.

Меня осенило:

— И к тому же у меня дома есть комп. — Я вскочил с кресла, подошел к клавиатуре и, постучав по ней, повернул экран в сторону Хоникомба. — Прошу… — Я показал пальцем на текст на экране: — «Палудология», от латинского paludes — болото: раздел гидрографии, относящийся к болотам. Отсюда, например, «палудизм» — болотная лихорадка, малярия, болезнь, наблюдавшаяся во всем мире до середины XX века, — прочитал я. — Разве у вас нет компа, Гайлорд?

Гайлорд-Хоникомб долго смотрел на меня, а потом улыбнулся. Я вернулся в кресло и сел, а он покачал головой и вздохнул:

— Мистер Йитс, ну сами посудите, как я могу отказаться от намерения вас нанять? Вы уже и так догадались о намного большем, чем кто-либо до этого. Вы мне нужны…

Я сжал зубы — последняя фраза прозвучала несколько иначе, чем все сказанное ранее. У меня одеревенела шея.

— Полагаю… — мне пришлось откашляться, надо было сделать это раньше, чтобы не выдавать сейчас своего волнения, — что с этого мгновения я должен вас слушать внимательнее?

— Вовсе нет. Надеюсь, что достаточно вас заинтриговал…

— Да, — признался я. — Но вместе с тем я твердо намерен сдержать данное самому себе обещание.

Гайлорд глубоко вздохнул. Я почувствовал, что сейчас будут произнесены самые важные в нашем разговоре слова.

— Мистер Йитс, вы должны взяться за эту работу. У меня нет выбора, вы мне нужны. Вы получите такое вознаграждение, о каком могли бы только мечтать, вы получите неограниченную помощь, если только пожелаете, вы получите дело абсолютно в вашем стиле… — Он сделал паузу.

— Договаривайте, — сказал я.

— И гарантии, что ни у кого из членов вашей семьи и волос с головы не упадет.

— И тут мы подходим к сути. — Как ни странно, при этих его словах я почувствовал облегчение. — Если я не соглашусь, вашим ребятам, неспособным к сколько-нибудь серьезному делу, вполне хватит умения, чтобы похитить женщину и ребенка. Я верно говорю, мистер Гайлорд?

— Вы мне нужны… — произнес он в третий раз за этот вечер.

— Хорошо. У меня нет возражений. Я берусь за ваше дело. Где Пима и Фил?

— Насколько мне известно, сейчас они как раз возвращаются домой, — спокойно сказал он. — Не думаете же вы, что я держу их где-то в подвале?

— Конечно, нет. Вы можете это сделать в любой момент.

Он не ответил. Но ответа и не требовалось.

— Ну что не, как я уже сказал — я берусь. И одновременно предупреждаю…

— Только без угроз, мистер Йитс. Зачем? Вы раскроете дело, а потом уже мы будем играть в войну. Если нам захочется. Но это потом. Пока что я приглашаю вас на Голубиный остров. Можете взять с собой семью, гарантирую прекрасный отдых.

— Нет, спасибо. Предпочитаю, чтобы в их жизни ничего не изменилось. Абсолютно ничего, — подчеркнул я.

Он пожал плечами и кивнул, затем встал и подошел ко мне. Я тоже встал.

— Поверьте, я вовсе не собирался оказывать на вас хоть какое-то давление. Я надеялся, что мне удастся договориться с вами иначе. Мне действительно

очень жаль. Рассчитываю на то, что вы меня простите и измените ко мне отношение.

Он не рискнул подать мне руку, обошел меня и направился к двери. Взявшись за ручку, он обернулся:

— Когда будете готовы, позвоните в АКМЕ. Через три часа вы окажетесь в моих владениях, под названием Вейна.

— Хорошо. Может быть, завтра. Только… Я хотел бы знать, чего от меня ждут. Что случилось?

— В том-то и дело! — Он позволил себе слегка улыбнуться. — В том-то и дело, что кое-чего не случилось…

Он кивнул и вышел.

Он даже не посмотрел на меня. А надо было — поскольку именно в этот момент он действительно меня нанял. Я окинул взглядом гостиную.

— Палудология… — пробормотал я. — Наука о болотах. Когда знаешь о таких вещах, жизнь кажется совсем другой…

Я услышал чье-то хихиканье. Это хихикал я сам. Я пытался отыскать в себе хоть каплю неприязни к Хоникомбу-Гайлорду, но в глубине души радовался. Честно говоря, жизнь писателя оказалась довольно скучной. А гонорары и успех — ничтожными или близкими к тому.

День был превосходный — один из тех, о которых говорят: «Какой чудесный день!», под нами простиралась темно-зеленая холодная гладь моря, словно размазанная по огромному ломтю хлеба мягкой ладонью Господа Бога. Пилот рассеянно смотрел перед собой, слегка покачивая головой в ритме мягко пульсировавшей в кабине музыки. Протянув руку к термосу, я кинул в стакан два кубика льда и залил их небольшим количеством виски. Пилот бросил на меня взгляд и широко улыбнулся.

— Погода будет редкостная, — сказал он и весело добавил: — Впрочем, погода тут всегда прекрасная.

— Иначе бы мы сюда не летели…

— Это уж точно! Не за тем…

— Гольф Эхо Би-Си! — ворвался в кабину размеренный голос. — Гольф Эхо Би-Си!

Пилот протянул руку к пульту и коснулся пальцем одной из десятка кнопок.

— Бета Би-Си… — бросил он в сторону пульта. — Я на подходе. Время посадки семь сорок пять.

— Гольф Эхо Би-Си. Прошу приложить руки к датчику.

— Бета Би-Си… Выполняю. — Пилот, словно извиняясь, пожал плечами и показал подбородком на пластину датчика. Не дожидаясь напоминания, я предъявил свои папиллярные линии и позволил камере сфотографировать сетчатку глаза. Точно такую же процедуру мне пришлось пройти два часа назад, поднимаясь на борт летающего салона Гайлорда. Пилот сделал то же самое.

— Гольф Эхо Би-Си. Коридор восемь-два-четыре. Время семь-ноль-ноль.

— Спасибо, Бета Би-Си, — бросил пилот совершенно естественным тоном, словно разговаривал с человеком. — Выполняю.

Он выключил автопилот и слегка прибавил скорость; чувствуя, как меня прижимает к спинке кресла, я осушил стакан до конца. Два кубика льда, уже не столь угловатые, как минуту назад, слабо звякнули, когда я поставил стакан в гнездо над баром. Восточная оконечность острова, к которой мы направлялись, уже проплывала под носом нашего «пионера». Формой она напоминала клешню краба или лунный серп. Вейна — это глубокий залив, охватывающая его не слишком широкая полоса земли и узкая лента дамбы, соединяющей этот серп-клешню с остальной частью острова. Со стороны залива искушал великолепным, почти белым песком пляж, с внутренней нее стороны берег выглядел скорее как несвежая глазурь на поверхности рогалика — темные пятна каменистых осыпей перемежались более светлыми песчаными участками. На острие серпа виднелась усеченная пирамида большого здания, выкрашенного в светло-коричневый цвет, с зеркальными стеклами, отбрасывавшими во все стороны яркие солнечные блики.