Страница 55 из 75
Несмотря на желание напиться по приезду от Сэлтонов, усталый Энтони все же решил отложить свой план на сегодняшний день и исполнил его сполна: запершись в своих покоях, он пил бренди, виски, крепкое вино, а напившись, упал на мягкий ковер и проспал до самого вечера. Молодой человек спал бы до самого утра, если бы громкий настойчивый стук в дверь не заставил его пробудиться. Но Энтони не собирался останавливаться на достигнутом: схватив полупустую бутылку бренди, он осушил ее до дна и только затем соизволил открыть дверь, за которой, как оказалась, стояла его мать.
Увидев сына, леди Крэнфорд положила руку на сердце, а ее брови изумленно взлетели вверх: он был ужасно пьян. Растрепан. От него сильно пахло бренди, словно он выпил целый бочонок.
— Энтони, что с тобой? — прошептала бедная мать, протягивая ладонь к лицу сына, но тот отмахнулся от нее, повернулся к ней спиной и, покачиваясь, направился к столу, на котором стояли полные закрытые бутылки с алкоголем.
— Сынок! — Леди Крэнфорд решительно вошла в покои сына, желая выяснить причину его недостойного поведения: он напился! В ее доме! Возмутительно!
Она подошла к Энтони и хотела было отобрать у него бутылку, но тот грубо откинул от себя ее руки, легко открыл бутылку с вином и сделал три огромных глотка. Затем молодой человек упал на широкую софу и вновь стал наслаждаться содержимым своей бутылки. Воздух в покоях был настолько ужасен, что леди Крэнфорд пришлось широко раскрыть окно, чтобы впустить в них свежий воздух туманного холодного вечера.
— Энтони, да что с тобой? Что ты делаешь? — рассерженно воскликнула она, переступая на лежащие на полу пустые бутылки и подходя к сыну. — Посмотри на себя! На кого ты похож?
— На отвергнутого жениха! — громко рассмеялся тот.
— Мисс Леншер так ранила твое сердце! Мой бедный сын! — уже мягче сказала на это леди Крэнфорд. — Как жаль, что меня не было в Лондоне! Я бы заставила Леншеров заплатить тебе не меньше пятнадцати тысяч!
— Конечно, конечно, матушка! Я ведь маленький мальчик, которого его мать так любит прятать за свою юбку! — еще громче захохотал Энтони и сделал большой глоток вина. — Мне не нужна ваша постоянная забота! Я не ребенок! Черт, да мне давно стоило съехать из этого дома, в котором царят ваши деспотические порядки! Я глупец!
— Нет, нет, дорогой, не говори так, — ласково перебила его мать: речи сына не на шутку встревожили ее любящее материнское сердце. Он желал покинуть ее! Съехать! — Что я буду делать без моего дорогого Энтони?
— Жить и не мешать жить мне! — бросил ей сын: в нем проснулась невероятная злость на мать за ее постоянный надзор и попытки решить его проблемы, как будто ему было не двадцать пять лет, а шесть. — Так и сделаю! Как только протрезвею — сразу же найду себе квартиру и перееду к чертовой матери!
— Энтони! — ахнула леди Крэнфорд. — Сынок, это потеря невесты так подействовала на тебя, так огорчила тебя! Мальчик мой, ты не в себе!
— Да черт с ней с этой мисс Леншер! — лишь рассмеялся на это Энтони. — Чтобы вы знали, я безумно влюблен в Вивиан! С первого дня ее появления в этом проклятом доме! Я думаю о ней каждую секунду, желаю ее, как ни одну из женщин во всем мире, грежу ею! И вчера я наконец-то решился сделать ей предложение руки и сердца!
Леди Крэнфорд громко вскрикнула и прижала ладонь ко рту: то, чего она так опасалась, произошло! Энтони женится на Вивиан! На этой дрянной нищей девчонке!
— Уверена, это был ее план с самого начала! Влюбить тебя в себя и стать твоей женой! Эта дрянь играла за моей спиной, соблазняла тебя…
— Соблазняла? — Из горла Энтони вырвался насмешливый хохот.
— И когда же свадьба? — ледяным тоном спросила его мать.
— Не беспокойтесь, матушка: никакой свадьбы не будет! Она отказала мне! — Грудь молодого Крэнфорда вновь зажглась обидой и яростью, и чтобы выплеснуть их, он с силой бросил бутылку о светлую стену, оставив на ней уродливое красное пятно.
— О, мне так жаль, мой дорогой, так жаль! — вздрогнув от звона разбитого стекла, прошептала леди Крэнфорд: теперь она по-настоящему жалела и понимала своего сына: он влюблен в Вивиан, сделал ей предложение, а она посмела отказать ему! Разбила его сердце! Рыжая негодяйка! Мерзавка! Она должна была сказать Энтони "да"! Обязана!
— Я не горюю! — громко воскликнул Энтони и, с трудом поднявшись с софы, открыл очередную бутылку бренди. — Я женюсь на богатой невесте. У нее пятьдесят тысяч приданого. Она уродливая и толстая, эта девица Сэлтон, но, черт возьми, богачка! Это Вивиан настояла на ее кандидатуре!
— Шарлотта Сэлтон? — Лицо леди Крэнфорд стало белым как мел, а волосы на ее голове зашевелились от ужаса. — Только не она… Только не она, Энтони! Я запрещаю тебе!
— Вы уже ничего не можете мне запретить, — жестко бросил ей сын. — Я женюсь на ней. А сейчас оставьте меня: я еще недостаточно напился, чтобы позабыть о том, что скоро мне придется лечь в постель с этой жабой Шарлоттой.
— Ты слишком горячишься, сын мой… — поспешила успокоить его мать.
— Вон отсюда! Вон! — вдруг закричал Энтони и бросил в сторону матери бутылку бренди, которая не разбилась, но упала на ковер и залила его своим содержимым.
"Он готов убить меня!" — пронеслось в разуме бедной испуганной матери, и она поспешила покинуть покои своего пьяного запивающего разбитое сердце алкоголем сына.
Сердце хозяйки Гринхолла громко колотилось от ярости. От ярости на ту, что причинила ее сыну столько боли и заставила его превратиться в последнего пьяницу. Она желала тут же ворваться в покои негодяйки и осыпать ее упреками и бранью, устроить ей допрос, обвинить во всех грехах и даже дать ей крепкую пощечину.
"Я приютила ее! Она живет в моем доме и есть мой хлеб! Пьет мое вино! А за моей спиной заставила моего бедного мальчика упасть к ее ногам и сама же растоптала его чувства к ней! Он хотел жениться на ней! Пусть! Это было бы меньшим злом, чем видеть его таким… Полным страданий и злобы… На меня! Свою мать!" — думала леди Крэнфорд, как в тумане шагая по освещенному светом свечей коридору, не видя, не слыша, что происходило вокруг. Навстречу ей встречались слуги, которые учтиво спрашивали о ее самочувствии, но их хозяйка не отвечала им. Она дошла до гостинной, села в кресло у окна и задумчиво, все еще тяжело дыша от злости, устремила взгляд на площадь. Но она увидела лишь тусклый свет газовых фонарей, скрытых в густом тумане, и эта картина немного охладила ее пыл. Придя в себя, леди Крэнфорд приняла решение, что побеседует с Вивиан завтра, чтобы сегодня не наговорить ей грубостей, и приказала передать Джейн, чтобы та разбудила Вивиан раньше обычного: она желала отчитать племянницу до завтрака и решить, что им делать в этой щекотливой ситуации. После этого она удалилась в свои покои, где, пролив скупые слезы, вновь и вновь вспоминала слова и оскорбления Энтони в ее адрес.
"Это не его вина. Во всем виновата Вивиан! Это она довела его до такого состояния! И теперь еще сватает ему Шарлотту Сэлтон! Этого неказистого лягушонка! И, что еще хуже, — дочь Дэвида! Ей явно что-то известно, и она делает все, чтобы напоминать мне о прошлом и заставлять меня страдать! А теперь она использует в своих целях и моего сына!" — думала она, лежа в своей теплой постели и с нетерпением ожидая рассвета: ей не терпелось высказать племяннице все, что она о ней думала.
Лондон окутала темная безлунная ночь, но леди Крэнфорд ни на минуту не сомкнула глаз.
— Мисс Вивиан! Прощу прощения, что бужу вас так рано!
Вивиан с трудом открыла глаза и увидела перед собой Джейн, которая с мягкой улыбкой осторожно снимала с нее одеяло. Тусклый безжизненный свет, врывающийся в большие окна, делал это утро угрюмым и неприветливым.
— Который час? — пробормотала Вивиан, вновь закрыв глаза.
Ей все еще нездоровилось, и она не желала покидать постель. Ночью девушку вновь бил озноб, сменяющийся жаром, и сейчас, пробудившись, она чувствовала себя разбитой и усталой.