Лживая весна

Из-за темноты четвертого апреля был проведен лишь поверхностный осмотр. Пятого апреля в шесть утра работа возобновилась.

Шпиц Груберов был найден привязанным в хлеву. Он был жив, но имел следы побоев, кроме того, был обезвожен. Там же – в хлеву – был найден в полном порядке скот Груберов. На полу был рассыпан корм, но навоз, при этом, никто не убирал.

Осмотр нежилых помещений показал, что кто-то действительно жил на ферме в течение некоторого времени после убийства, возможно, еще утром четвертого апреля. На чердаке в северной части дома, прямо над двигателем, который чинил механик Хофнер, были найдены следы кратковременного проживания: примятая солома, объедки и мусор. Пол этого чердака был частично разобран, и в помещение с двигателем свисала веревка. Кусок такой же веревки был найден в подсобном помещении рядом с хлевом. Кроме того, было обнаружено множество следов и кровавых брызг, ведущих из сарая в дом на кухню, затем в спальню горничной, и далее в детскую комнату. Была обнаружена, также, дорожка следов, ведущая из дома, но терявшаяся в лесу. В заключении было высказано предположение о том, что такие следы могли быть оставлены сапогами армейского образца.

В тот же день, пятого апреля, прибыли два кинолога с собаками. Собаки взяли след подозреваемого, но возле кромки леса потеряли его.

Делом занимался следователь мюнхенской полиции Георг Рейнгрубер. Имени этого Хольгер не знал, судя по всему, этот следователь ушел до 1927-го года (в этом году в Баварию перевелся Вюнш). Уже седьмого апреля по его запросу, с согласия Баварского Управления МВД было опубликовано сообщение о награде в сто тысяч марок за любую информацию об убийстве. Это сообщение о награде было подшито к делу в виде копии запроса Рейнгрубера и, дополнительно, в виде газетной колонки. «А вот опись предметов в доме они составить не удосужились», – не без злорадства подумал Хольгер.

Шестого апреля на ферму из Мюнхена прибыли судебный медэксперт Стефан Баптист Аумюллер и юрист Генрих Ней. В тот же день, прямо на месте, было проведено вскрытие тел. Вюнш нигде в деле не нашел указания на работу дактилоскописта в доме, судя по всему, отпечатки пальцев не снимались.

В отчете об аутопсии были сделаны выводы о том, что: Андреас Грубер получил один сильный удар, полностью рассекший правую половину лица, и ставший причиной смерти. Цицилия Грубер имела семь ран острым тяжелым предметом по правой стороне, приведших к множественным переломам черепа, которые и стали причиной смерти. На черепе Виктории Габриель было найдено девять крестообразных ран, которые стали причиной смерти. Кроме того, правая сторона лица Виктории была разбита тупым предметом, а на шее имелись следы удушения. Дочь Виктории Маргарита пострадала сильнее всех. Череп был разбит несколькими ударами острым тяжелым предметом, возможно, тем же предметом, которым были нанесены травмы Цицилии Грубер. Также на шее Маргариты были обнаружены резаные раны, вызвавшие обильное кровотечение. С правой стороны от носа девочки, на щеке, имелось странное овальное ранение. Предмет, оставивший его, установить не удалось. Подбородок был разбит тупым тяжелым предметом, возможно, тем же предметом, следы от которого были найдены на лице Виктории.

Хольгер отвлекся от размышлений, вдруг осознав, что сжимает свое правое колено так сильно, что оставляет синяки. «Спасибо за дело Калле, удружил! Психа подкинул…» – Вюнш тяжело вздохнул. Хольгер уже имел дело с групповыми убийствами и разного навидался и в окопе, и в полиции, но тот, кто с такой жестокостью убил этих людей был настоящим зверем. Как-бы не хотелось сейчас Вюншу выкинуть эту папку в мусорное ведро и выпить столько пива, сколько потребуется для того, чтобы больше не видеть у себя перед глазами искалеченное тело девочки, нужно было продолжать. Он вновь закурил и прикрыл глаза:

На шее Маргариты остались следы ее пальцев, видимо, она пыталась зажать раны. В правой руке найден вырванный клок волос, судя по цвету – Виктории. В заключении Аумюллером был сделан вывод, что девочка была жива после нанесения травм в течение некоторого неустановленного периода времени, а непосредственной причиной смерти стала кровопотеря от ран на шее.

Андреас был одет в кальсоны и исподнюю рубашку, Маргарита – в сорочку, Виктория и Цицилия были найдены одетыми в повседневную одежду. Это косвенно подтверждало версию о том, что убийства были совершены вечером или ночью.

Согласно отчету Аумюллера, время смерти жертв найденных в сарае было между одиннадцатью часами вечера тридцать первого марта и пятью часами утра первого апреля, точнее сказать было нельзя из-за того, что тела долгое время пробыли сваленными в кучу, начался процесс разложения, а также из-за недостаточности оборудования, имевшегося в распоряжении Аумюллера.

Аутопсия двух жертв, найденных в доме, показала, что Мария Баумгартнер получила две глубокие крестообразные раны: в правой височной, и в затылочной части тяжелым острым предметом, возможно, тем же, которым были нанесены раны Виктории. Эти раны и стали причиной смерти. Двухлетний Йозеф погиб от двух сильных рубящих ударов в правую височную область головы.

В отчете Аумюллер указывает время смерти между часом ночи и четырьмя часами утра. Однако к отчету прилагалась докладная записка, подписанная Аумюллером и заверенная Неем, в которой судмедэксперт высказывал мнение о том, что Мария и Йозеф были убиты позднее, чем жертвы, обнаруженные в сарае.

В приложении доктор описывал убийцу как физически сильного мужчину среднего роста, левшу. Большего судмедэксперт, исходя из имевшихся у него данных, сказать не смог или, по крайней мере, не был достаточно уверен, чтобы включить в отчет. Так же к делу прилагалась справка, в которой говорилось, что головы были отделены от тел для дальнейших следственных мероприятий, однако больше о них нигде не упоминалось, и их дальнейшая судьба была для Хольгера загадкой.

Далее шли отчеты о ходе следствия за подписью детектива Рейнгрубера. Он прибыл на ферму пятого апреля утром. В первичном осмотре места преступления не участвовал. Посла вторичного осмотра Рейнгрубер вызвал из Мюнхена кинологов и начал опрашивать соседей.

Груберы характеризовались жителями Кайфека и окрестностей отрицательно – жили изолированно, избегали контактов с соседями, никого к себе не приглашали, несмотря на зажиточность, хозяйство вели сами. Прислуга в доме не задерживалась, рабочих нанимали только в посевной сезон и в сезон сбора урожая.

Андреас Грубер, по словам соседей, был человеком деспотичным и жестким, часто провоцировал конфликты, кроме того, имел половую связь со своей дочерью Викторией. Согласно показаниям Тобиаса Волькенштейна – владельца соседней фермы, он несколько раз наблюдал, как Андреас и Виктория заходили в сарай поздним вечером и выходили лишь под утро. Показания других местных жителей косвенно подтверждали показания Волькенштейна. Сразу несколько опрошенных указывали, что сын, а возможно и дочь Виктории, были от ее отца. Отношение к Цицилии Грубер – жене Андреаса было даже более отрицательным, чем к нему самому. Сама Цицилия характеризовалась как тихая, спокойная женщина, весьма необщительная, отрицательно же воспринималось ее терпимое отношение к инцесту между супругом и дочерью.

Отношение к Виктории было более положительным. Согласно показаниям, она была молчаливой и спокойной, но при этом достаточно активно участвовала в общественной жизни, пела в хоре местной Церкви Святого Венделина и много времени проводила в поселке. Местный священник Михаэль Хаас рассказал о том, что в 1915-м году Виктория призналась ему на исповеди, что отец насилует ее с шестнадцати лет. Святой отец Хаас пошел на нарушение тайны исповеди и в том же 1915-м году Андреаса осудили на год каторжных работ. По предположению отца Хааса, после отбытия каторги кровосмесительные отношения между Андреасом и его дочерью возобновились, однако прямых доказательств этого у него не было.

Виктория была вдовой Карла Габриеля 1888-го года рождения, погибшего на Войне. Однако вместе супруги практически не жили потому, что через несколько недель после свадьбы Габриель уехал в деревню Лааг к родителям. Именно Карл Габриель был записан отцом Маргариты, родившейся в начале 1915-го года.