Страница 11 из 15
– Папа, мяч прилетел тебе в голову и выбил тачдаун?
– Ну, не просто же так ты отказалась.
– Я отказалась, потому что не хочу крутить шашни с хорошим парнем, который не заслуживает такого отношения!
– Или это была любовь с первого взгляда, – паясничает он.
– Ты должен оберегать меня, говорить, что я ещё маленькая для отношений и вообще должна сосредоточится на учёбе и поступлении!
– Да, должна, но чувства не будут ждать, когда в твоём плотном графике самореализации появится свободное время. Они просто нагрянут, и ты принимаешь решение, дать им возможность расти и укрепляться, или выгорать.
– Спасибо за минутку мудрости. Хорошо, что мы в разных школах и не видимся, не будет лишних драм.
– Но что, если бы он перевёлся сюда сейчас или изначально?
– Полагаю, у команды сейчас мог быть новый капитан, а? – дразню я, прекрасно понимая, что срабатывает защитная реакция.
Папа качает головой и тень улыбки пробегает по его лицу.
– Не забывай про вечер знакомства команд. Жду не дождусь увидеть его.
Я закрываю дверь и направляюсь в кабинет на урок.
– Дурацкая традиция, – ворчу себе под нос.
Меня совершенно не радует перспектива идти туда, где есть Коди. Случившийся поцелуй до сих пор заставляет содрогаться, но хуже того, что желаю повторения. Может быть, работает самообман, но вкус его губ и касания помнятся так, как будто всё произошло минуту назад. Лишь одно воспоминание пускает мурашки по телу. И поэтому я стараюсь запретить себе думать о нём. Но, когда мысли хитрым путём пробираются в сознание, уже не могу отбиться. Страшно представить, ведь временами накатывало такое отчаяние, что хотелось уйти из группы поддержки, лишь бы свести встречи к нулю. Знаю, глупо и неразумно отказываться от себя из-за парня, которого видела два раза за всю жизнь.
Мне никогда не доводилось обсуждать подобные темы с отцом. В первую очередь с ним. Родители знают, что я не готова разрываться между всем, а отношения – это работа. Они заберут слишком много времени, сил, энергии, которые есть куда потратить.
Я – фанатик своего дела, мне жизненно необходимо реализовать поставленные планы. Я хочу поступить в театральное, хочу получить хоть и маленькую, но роль в кино или сериале, чтобы постепенно развиваться в данном направлении. Нет, это не сумасшедшее желание прославиться, я досконально изучила все плюсы и минусы: согласна на короткий сон или даже его отсутствие, согласна учить текст днями и ночами, оттачивать его так, как того требуют, согласна на временное отсутствие личной жизни, но единственное, что заставляет усомниться – преследование папарацци. Становится тошно от одной мысли, что не смогу выйти на улицу и не попасть в объектив камер. Возможно, я преувеличиваю, забегаю слишком далеко в будущее уже сейчас, но в моих интересах знать все плохие и хорошие стороны того, во что ввязываюсь. Я не хочу пожалеть в будущем.
Я быстро добираюсь до кабинета биологии и падаю за парту. Слова папы мне не нравятся. Они вроде серной кислоты в горло.
Ни в кого я не влюбилась! Чушь собачья!
Воспоминания поцелуя ураганом врываются в сознание, из-за чего автоматически подношу ладонь к лицу и дотрагиваюсь до губ пальцами. Их покалывает невидимое электричество, это так жалко звучит, что хочется выть.
– Что с тобой? – спрашивает Одри, касаясь моего плеча.
– Он поцеловал меня, – едва слышимым шепотом, говорю я, смотря в одну точку.
– О, Боже мой, какой ужас! Как он посмел?
Я слышу поддразнивание в её тоне и фокусирую взгляд на подруге.
– Меня он тоже целовал, так что успокойся, это вроде нашей работы. Возможно, в будущем тебе придётся перецеловать ещё сотню и играть сексуальные сцены, раскрепостись и выполняй.
То, как расширяются мои зрачки, заставляет её нахмуриться, а мне испытать укол ревности прямо в самый глубокий и центральный уголок сердца.
Укол ревности, Господи Боже!
Что. Я. Несу.
– Да что с тобой?
– Коди. Он поцеловал меня.
– Отлично, кто это?
Следующая эмоция, которая застилает моё лицо – сожаление. Я настолько сбита с толку, настолько в дисбалансе с самой собой, что тошно становится. Он как будто что-то повредил.
– Стоп, – резко отрезает Одри, наклоняясь ближе ко мне. – Коди… это тот капитан?
Я сумбурно киваю.
– Зачем?
– Я не знаю… но я…
– Что?
– Я не могу выкинуть его из головы! – раздраженно рычу, пряча лицо за ладонями. – Не понимаю, что он сделал!
– Да ты втрескалась в него! – смеётся Одри. – После поцелуя ты запала на него! Такое вообще бывает? Это действительно правда? Можно влюбиться, поцеловав? Прямо как в кино!?
– Меня сейчас стошнит!
– Я слышала, что такой эффект тоже бывает. Ты перенервничала.
– Он застал меня врасплох.
Одри буровит меня недоверчивым взглядом.
– И как? Подкрался со спины, закружил в танце, наклонил и поцеловал?
– Ты что, придумываешь сценарий к классному мюзиклу? Нет, но он действительно подкрался со спины.
Одри выразительно смотрит на меня, требуя внятное объяснение.
– Я ездила в типографию, папа попросил забрать заказ, и там, когда засовывала в машину эти проклятые коробки в согнутом положении, он такой: «Вот так встреча!». Я ударилась головой, прокляла всё на свете, потому что он улыбался!
– Какой ужас, он улыбался, – посмеивается Одри.
Я развожу руками.
– Да, знаю, всё звучит тупо, глупо, банально, смешно и всё в этом роде, но так оно и есть. Я не могу выкинуть его из головы. А я не хочу думать о нём, поцелуе, встрече и всём остальном…
– Связанным с ним или обобщаешь?
Я задумываюсь на минуту, после чего киваю.
– Да, только с ним.
– Тогда отвлекись, – она подмигивает и добавляет: – Клин клином вышибают.
– Куда хуже? Сейчас я на уроках, после них тренировка, а потом мы идём до вечера оттачивать эту проклятую пьесу! Мне некогда о нём думать, я даже подышать не могу!
– Что-то незаметно.
Одри шевелит бровями и лукаво улыбается.
– У тебя целая ночь впереди.
– Ох, ты просто отвратительна! Я не думаю о нём в подобном контексте!
– Сейчас проверим.
Она достаёт телефон и начинает водить пальцами по экрану. Я слежу за подругой ещё некоторое время, пока наконец-то не опоминаюсь и не пытаюсь разглядеть то, что она делает.
У меня начинается ПСБ. Если полностью «приступ сучьего бешенства», как сказали бы сестры Уилсон.
Я пытаюсь выхватить мобильник из рук Одри, но она ловко уворачивается и хихикает.
Я в бешенстве. Буквально.
Моя бывшая подруга начинает быстрее сканировать новостную ленту школы Гилморта. Да-да, инстаграм сейчас есть у всех, не только у кошечек и собачек. Я всё ещё пытаю удачу и стараюсь отобрать мобильник.
У меня горит задница. Фигурально.
Я терплю поражение. Одри находит то, что искала.
Улыбка на её губах становится слишком широкой, в глазах появляется весёлый блеск. Она довольна тем, что видит.
– Я хочу перевестись, – хихикает Одри, когда поднимает взгляд на меня, и поворачивает экран. Я в это время едва ли не снимаю скальп с головы.
А потом я теряю дар речи.
Что-то в груди шевелится, это ощущение нежеланное, чуждое, неизведанное.
Перед глазами фотография. Всего лишь команда на тренировке. И будь я проклята, потому что к телам парней липнут футболки, они выглядят измотанно и в то же время сексуально. Я цепляю лишь одного человека: Коди.
Одежда липнет к его телу, очерчивая подтянутую фигуру. Ткань плотно огибает мышцы рук, которыми он сжимает мяч, она стала его второй кожей, подчёркивая широкие плечи, грудную клетку и пресс. Фантастический пресс, где имеются кубики. У него узкие бёдра и подтянутая задница, которую обтягивают шорты. Он стоит полубоком и смеётся. Поверить не могу, что я целовала эти губы. Его волосы влажные, небрежно взъерошены именно так, как будто он только что снял шлем и прошёлся по ним пятерней. Журнал Playboy с удовольствием выкупит данный снимок и сделает его обложкой, потому что парни на нём выглядят из самой что ни на есть эротической фантазии. А потом этот тираж разлетится со скоростью света, украшая стены девочек-подростков с гормональным всплеском.