Ошибка Клео

Клео пожала плечами: она не хотела быть ни моделью, ни актрисой.

Разумеется! Кэти привела в пример эту парочку, но она может назвать еще кучу других девушек – танцовщиц, спортсменок, будущих стилистов… Главное в каждой из них – стремление к совершенству!

Не собирается же Клео на годы застрять в этом Доме культуры? У тебя есть способности, ты должна мечтать о большем. В общем, если Клео не возражает, Кэти предлагает еще раз встретиться и поговорить. В следующую субботу удобно? Прямо здесь?

ВЫДЕЛИТЬ – переходный глагол; заметить что-либо, обратить на что-либо внимание, выбрать из ряда похожих лиц или предметов.

Семья сидела за ужином, когда появилась Клео. Ей не терпелось рассказать матери о том, что произошло, но та отмахнулась: потом, когда новости закончатся.

В Париже проститутки с улицы Сен-Дени протестовали против запрета на профессию. В Нанте католики-традиционалисты, грозившие поджечь кинотеатр, в котором шел последний фильм Годара «Хвала тебе, Мария», столкнулись с панками, вооруженными ведрами с водой, бомбами-вонючками и петардами.

Актриса Мирием Руссель с восторгом рассказывала репортеру о своей удаче: Жан-Люк Годар увидел ее в балетной школе и выделил из остальных.

Пришлось дожидаться прогноза погоды, чтобы рассказать родителям про шикарно одетую женщину / фонд / стипендию / потрясающие школы / серьезную учебу / свое будущее.

– Они что, самых уродин выбирают? – фыркнул младший брат.

– Нет, – высокомерно ответила она, – самых перспективных.

Эти слова вынесли ее за пределы столовой, за пределы их узкого мирка. Далеко-далеко от родителей, сидевших на диване с покорно-сутулыми спинами. До чего же медленно они жили, это просто ужас. Как в каком-то лабиринте, в петле вечного недовольства, проклиная вранье синоптиков и распродажи, только прикидывающиеся дешевыми. Казалось, родители считали своей миссией разоблачать мошенничество; когда в магазине им удавалось уличить кассиршу в ошибке, они прямо-таки ликовали.

Если для подачи документов на стипендию надо что-то платить, не надейся. Наверняка очередное жулье. Слыхали про таких. Спасибо, не надо.

Ресницы у матери топорщились короткими палочками, с которых вечером крошилась и падала на щеки тушь; у Кэти длинные ресницы изящно загибались.

Клео ушла к себе в комнату, оставив их наедине с их обыденностью и испытывая облегчение, словно наконец выбралась из чужого района, по которому, заблудившись, бродила годами.

Для продолжения истории все было готово. Будущее пьянило.

В субботу Кэти, как и обещала, ждала ее за стеклянной дверью и помахала ей рукой. Она предложила зайти в кафетерий выпить колы.

Кэти слушала Клео с серьезным видом, покачивая головой, как в американском сериале. Она задавала ей вопросы, и это было счастье. «Расскажи о себе». Клео уже решила, в какой лицей пойдет? Она киноманка? Для артистки очень важно интересоваться другими видами искусства. А что насчет живописи? А насчет книг? У нее есть подружки или она предпочитает делиться своими проблемами с матерью? Что, неужели нет лучшей подруги? Ну, это Кэти не удивляет: ведь Клео не такая, как все… Большинство девочек в ее возрасте слишком зависимы от условностей; она сама, пока училась в коллеже, чувствовала себя одинокой. Что ж, возможно, такова цена, которую приходится платить за то, что тебе уготована лучшая судьба.

Кстати, Клео составила список школ, в которых хотела бы поучиться?

Это тоже было счастье: вслух произносить названия, вычитанные в журнале Danser: летние курсы в Монпелье, такие же в Каннах, в Международном центре хореографии имени Розеллы Хайтауэр.

Отлично. А Клео не пугает перспектива выехать за пределы Франции? Надо уметь смотреть вперед! На отборочную комиссию амбиции претенденток производят хорошее впечатление. Почему бы не добавить в список Высшую школу исполнительских искусств в Нью-Йорке? На это лето? Клео, конечно, видела фильм «Слава»?

Ну… Просто его не показывали по телевизору, а в кино она ходит редко. И потом, с английским у нее не очень… Да и родители ее так далеко не отпустят. Пока ей не исполнится хотя бы пятнадцать. Или даже шестнадцать.

Прекрасно! Значит, в досье надо будет добавить пункт о том, что Клео нужны курсы английского. А насчет родителей пусть не волнуется: Кэти умеет их убеждать. (Она подмигнула.) Она сама с ними поговорит. У нее у самой растет сын, примерно ровесник Клео; он живет с бабушкой в Дроме. Это сложная история, и она жутко по нему скучает… Кэти замолчала. (Уставилась взглядом в пустоту.) То, что у Кэти есть сын, успокоило Клео: огорченная мать, как это знакомо и красиво. – А это досье… Для «Галатеи»? Его трудно заполнять?

Кэти взъерошила ей челку. Беспокоиться не о чем, досье она берет на себя.

Но надо набраться терпения. И не радоваться раньше времени, потому что у отборочной комиссии свои критерии. Кэти в нее не входит, она только предлагает к рассмотрению кандидатуры. Но позволяет себе поддержать некоторые из них. (Она улыбнулась и еще раз подмигнула.)

Вечером Клео посмотрела в словаре, что значат слова «киноманка» и «критерий».

Когда она закрыла глаза, ей представилось старинное здание с вывеской «Галатея», похожее на кремового цвета клинику, окруженную парком за чугунной решетчатой оградой; по коридорам сновали женщины с гладкими прическами, держа в руках папки с документами – досье, которые они передавали мужчинам в костюмах. Перспективные проекты.

Яркие картины в воображении Клео омрачались легким беспокойством. Нью-Йорк? Да она даже дорогу спросить не сможет! И где она будет ночевать? Она же никого там не знает. У нее будет еще меньше подруг, чем здесь. Засыпая, она чувствовала стыд за собственную трусость. Чем она отличается от своих родителей? И что будет, когда Кэти обнаружит, что на самом деле у нее нет никаких амбиций?

В пятницу вечером к телефону подошла мать. И заворковала! Ах, как приятно вас слышать! Клео столько о вас рассказывала. Замечательно! Какая прекрасная новость! Спасибо вам огромное.

Мать даже помолодела. И бегом бросилась к Клео: «Ты прошла первый отборочный тур!»

Кэти назначила ей встречу в среду, в пять часов. Надо было отпраздновать первый успех.

Клео никогда не была в этом ресторане на площади возле здания мэрии. Темно-красные банкетки, официанты в темных жилетах, ненавязчивая музыка… Куда бы ни отправилась Кэти, даже здесь, в Фонтенэ, подумала Клео, вокруг нее всегда самая изысканная атмосфера. Клео не могла представить себе Кэти разгружающей посудомоечную машину или ворчащей, как ее мать, из-за сбившегося набок ковра.

Она отвезла ее домой на машине. Выключив зажигание, чуть отодвинулась к окну:

– Дай-ка я на тебя посмотрю. – Она нахмурила брови и прикусила нижнюю губу. – Одежда особенно для артистки. Она многое говорит о человеке.

А Клео уже не ребенок. В ней больше креатива, чем можно судить по одежде. Если у тебя красивое тело, не надо его прятать.

Ремень безопасности врезался Клео в грудь. Щеки у нее покраснели: она понимала, как убого одета. Темно-синий акриловый свитер, дешевые хлопчатобумажные штаны, купленные матерью, куртка-бомбер из искусственной кожи, подаренная бабушкой на Рождество, – а некоторые девчонки из ее класса ходили в настоящем «Шевиньоне».

– Может, в субботу смотаемся вместе в Париж, прошвырнемся по магазинам? Тебе надо найти свой стиль. Правда, это было бы супер!

Они как будто поменялись ролями. Теперь Кэти словно превратилась в подростка и умоляюще складывала руки.

– Какой твой любимый район? – спросила Кэти.

Клео залопотала что-то про торговый центр «Кретей-Солей» и про «Форум де Аль», где когда-то была с двоюродной сестрой.