Страница 8 из 12
Конечно, для этого я выбрал песню попроще. Там буквально было четыре аккорда, но немного сложный бой. Когда она взяла гитару в руки, мое сердце замерло. Не потому, что мне была дорога гитара, а потому, что она выглядела чертовски мило с ней в руках и в попытках беспорядочно бить по струнам. Она пыталась наиграть какую-нибудь мелодию и смеялась от неудач. А я когда пытался что-то сочинить сам, всегда плевался и называл себя куском глухого дерьма. Даже в самом начале, когда, по сути, не мог предъявлять себе такое.
Тогда я подошел к ней сзади и взял контроль над ее руками на себя. Буквально управлял каждым ее тоненьким пальчиком, показывая, что нужно делать. Помогал переставлять руку, меняя аккорды. Это было похоже на то, как едва оперившийся птенчик пытается научиться летать. А я чувствовал себя так важно, будто не хочу, чтобы в случае неудачи он сорвался с утеса и разбился, не научившись летать.
Это отличалось от всех моих разовых "уроков" не только тем, что Вика была мне очень симпатична, но и тем, что я чувствовал, что она пойдет дальше. Я был уверен, что она не бросит. Я видел, как она довольна, как воодушевлена, как рада, что у нее что-то получается. К тому же, у ее отца была гитара, которую она хотела забрать.
И вскоре это переросло в регулярные уроки акустической гитары у меня на дому. Это еще больше способствовало укреплению наших отношений. Возможно, если бы не это, мы бы и не стали такими хорошими друзьями. Со временем у меня и такая явная симпатия ушла, я больше стал ценить ее как друга.
А на гитаре она сейчас играет будь здоров. Того глядишь, и меня переплюнет. Она всего за год научилась неплохо играть. Так еще и на элетрогитаре, блин. А начинали с акустики. У меня как-то не получилось так быстро перейти. Ей там вроде что-то около пары месяцев потребовалось, чтобы пересесть на электро. И сейчас мы иногда играем вместе, пишем что-то, записываем для себя, для друзей, но никуда не выкладываем. Возможно, еще не время. Возможно, это вообще останется скрытым до конца наших дней.
– Ну, вообще-то здорово. Некоторые песни мне, конечно, не понравились, но в целом здорово и очень красиво, – сказала Алиса сразу, когда видео закончилось.
– Вот видишь, я говорил.
– Прогуляться не хочешь? – вопрос был задан исключительно нежным голосом.
– Да, давай. Я как раз хотел проверить одно место.
На улице уже темнело, включались фонари. И желтеющие деревья под светом их старых желтых ламп выглядели огненно. От этого и все вокруг, казалось, находится в огне. А на небе плыли редкие белые облака и пара огромных серо-синих туч. И я надеялся, что если дождь и пойдет, то пойдет тогда, когда я уже вернусь домой.
Есть что-то в этом такое… Когда сидишь в квартире и слышишь шум дождя, который бьет по окнам, шум деревьев, качаемых ветром… Пусть даже ванильно это все, но на самом деле уютно и атмосферно.
Но прогуливаться под дождем я тоже люблю. Ну, не под ливнем, конечно. Если совсем дождик меленький, то можно и без зонта. Чуть посильнее – зонт, чтобы совсем не промокнуть и не заболеть. Ноги мокнут… но потерпеть можно.
Мы шли с Алисой, говоря о насущных проблемах. Я вел ее в тот двор, где обычно стоит автобус из моего сна. Я должен был узнать наверняка – катафалк это или нет. И вообще, почему у нас так распространены старые автобусы в качестве катафалков? Почему бы не сделать специальные автомобили? Как в США? Наверняка где-то такое есть, но я лично ни разу не видел.
– Мне бы домой вернуться до десяти, Саш, – озабоченно сказала девушка.
– Что такое?
– Мой режим. Я не хочу ложиться после одиннадцати. Этот месяц очень важен. Я пытаюсь немного улучшить свою форму и более-менее высыпаться.
– Ну, еще только семь вечера. Вряд ли мы там сильно загуляемся. Да и в случае чего, ты же можешь остаться у меня.
– Ладно, посмотрим. Спасибо.
– Режим… Интересно. Это реально поможет?
– Ну, типа, знаешь… Питание по графику, сон, для здоровья это очень полезно. Сам бы попробовал. А то вон пузико начинает появляться, да и мешки под глазами не особо радуют, Саш.
– Так блин! Какое пузико? Чего? Нормально у меня все. А синяки… Ну да, такое себе удовольствие.
– Ну, как скажешь. Может тебе тоник или пудру подогнать? Хоть будешь как человек выглядеть.
– Эм… Ну, не знаю. А чего, так можно?
– Пф, да камон, все и без этого знают, что ты петух, – Алиса рассмеялась.
– Так блин, вот не надо тут. Стрижка вот вообще ни хрена не значит.
– Да-да-да, оправдывайся, мальчик. В общем, подумай. Нас ты знаешь, мы к этому нормально отнесемся. Тем более это не должно быть сильно заметно, если ты просто закрасишь круги под глазами.
– Ладно, подумаю об этом.
Итак, мы потихоньку дошли по этим горящим улицам к тому самому автобусу. Это был старый ПАЗик белого цвета с парой полосок оранжевого и зеленого цвета, проведенных через весь кузов по его периметру. Он был обшарпан, местами ржав, стекла были загрязнены, хотя и казались помытыми. Время тоже играет свою роль. Я обошел его и увидел… Табличка "Катафалк" висела на лобовом стекле. Черные большие буквы были пропечатаны на уже пожелтевшей бумаге.
Увидев это, я замер. Я стоял и смотрел на этот чертов автобус, пока Алиса что-то мне рассказывала и держала меня за руку. Я не слушал ее. Точнее я даже ее не слышал из-за своих мыслей. У меня снова бегали в голове кадры из этого сна, проявлялись какие-то новые детали, которые, возможно, уже сейчас додумывал мой мозг.
– Ты чего, Саш? – удивленно спросила девушка.
– Да… эм…
– Катафалков не видел что ли? – в этот раз она усмехнулась.
– Нам нужно домой, – резко ответил я.
– Что случилось? Саш? – мне показалось, она была напугана.
– Дома. Расскажу дома. Ладно?
Я взял ее руку крепче и быстрым шагом двинулся в сторону дома. Ей было неудобно так быстро идти, она не успевала за мной, пару раз оступалась, после чего я замедлил шаг.
– Да куда ты так летишь?!
– Я все расскажу дома, Алис.
– Но торопиться ведь некуда!
И ведь действительно торопиться было некуда.
– Да… прости.
Уже спокойным шагом мы молча дошли до дома.
Алиса завалила меня на диван и уселась рядом.
– Ну и че это было? Совсем дурак?
– Да короче…
Сказав это, я понял, что будет ни разу не короче.
– Вчера мне приснился сон… Там была Вика, ты, Макс. И я. Вика вспоминала моменты из нашей дружбы. Самое такое милое все… Я бы скончался, если бы это произошло в жизни. Но не в этом суть. Она перечислила многое. Сказала, что была дурой, потому что не обратила на меня внимания как на парня. Мол, даже не знала о моей симпатии к ней. Да че уж там, она сказала про любовь…
– Ну, блин, здорово же, мило, вроде. Нет?
– Нууу, не перебивай.
– Ладно, извини.
– Так вот. А ПОТОМ! Она подходит к краю могилы, скидывает туда три горстки земли и идет обниматься к вам, очень сильно при этом рыдая. Кто в гробу? Я. Сказать, что я охренел – ничего не сказать.
– Эм… что-то новенькое… Но явно это не все. Да ведь?
– Угу. Дальше. СЛЕДУЮЩЕЙ НОЧЬЮ МНЕ ОПЯТЬ СНИТСЯ ЭТО. Только уже другая сцена. Автобус. Внутри него. Вика плачет над гробом, вы ее успокаиваете. Там еще были люди, конечно. Но я конкретно запомнил только вас. То есть, ну как бы… Какого черта? Мои похороны? Два раза подряд? Я думал, еще подожду, прежде чем рассказать. Вдруг третий раз приснится. Но этот автобус. Тот самый автобус из сна. Это именно тот, который стоит там во дворе. Но я не так уж и часто хожу мимо него.
О, глядите, а вышло и не так длинно, как я предполагал.
– Ну это легко объясняется. Ты во сне видишь только то, что ты видел в жизни. В кино или еще где-то, но своими глазами. Ну, а случай такой… Вот и автобус этот подвернулся.
– Да все равно это стремная, очень нездоровая хрень. Как думаешь, есть в этом какой-то знак?
– Да вряд ли… Сон как сон. Странный, конечно. Но, зная, сколько раз ты был в депрессии и думал о смерти, это даже не так удивительно для меня.