Страница 20 из 22
– Я не понял, Лада. Почему ты сдаешься? Ну перевернул я двух твоих жуков, но они же не последние у тебя.
– Потому что я уже получила удовольствие от игры, и в продолжение не вижу смысла, – не переставая улыбаться, пояснила она.
– Ты только что кричала мне: не смей сдаваться! А сама?
– Ты сдавался, не веря в свои силы, а я сдаюсь, потому что не сомневаюсь в своих. У нас разная мотивация, Шон.
– Ну тогда я поступлю, так же как и ты… я потребую то, что выполнить тебе будет непросто!
– Попытайся.
– Я хочу тебя поцеловать! – не сводя с нее пристального взгляда, заявил Шон.
– Ничего себе желание, – в глазах северянки на мгновение появилась растерянность, а потом она с лукавой усмешкой кивнула в сторону Норлана: – А ты уверен, что твой отец не станет возражать против такого фанта?
Шон резко обернулся, и щеки его моментально залила краска.
– А почему я собственно должен возражать? – тем временем бесстрастно повел плечами Норлан.
– Ты хочешь, чтобы я позволила это ему? – ошеломленно спросила она.
– Ты сама сдалась, и сдалась магу. Магам не присущ ни альтруизм, ни великодушие, имей в виду это на будущее.
– А то, что ты мне это говоришь, это не великодушие?
– Нет. Это попытка уберечь тебя от жестокого разочарования с вполне корыстными целями. Ты на редкость бесхитростна и, разочаровавшись, можешь, не задумываясь, сбежать отсюда. А мне бы не хотелось этого допустить.
В это время Шон поднялся из-за стола:
– Лада, извини. Это и впрямь было с моей стороны, по меньшей мере, бестактно. Ты научила меня новому приему, поддалась мне, а я вместо благодарности воспользовался ситуацией. Поэтому я отказываюсь от своего фанта. Еще раз извини.
– Ну уж нет! – в ее глазах загорелся лукавый огонек. – Пожелал, теперь не отвертишься, пока сполна не получишь!
Вместо нее моментально на столе появилась огромная уродливая жаба, мерзко хихикающая: – Иди, иди сюда и целуй!
– Лада, ты умеешь так перевоплощаться? – не веря своим глазам, пробормотал Шон.
– Умеет, она еще и не то умеет, – вместо нее с усмешкой ответил Норлан.
– Думаешь не поцелую? – справившись с изумлением, Шон решительно шагнул к жабе и, подхватив на руки, с нежной улыбкой коснулся губами ее лба. – Я ведь все равно знаю, что это ты, – после чего со словами: – Замечательно! Прямо как в сказке. Будем считать, что я расколдовал тебя, и ты можешь вновь превратиться в прекрасную принцессу, – осторожно посадил обратно на стол.
Заливисто хохоча, Лада вновь вернулась к своему прежнему облику:
– Шон, ты великолепен и явно сравнял счет…
– Раз у вас дружеская ничья, то может, отметим это знаменательное событие праздничным ужином? – глядя на хохочущую Ладу, Норлан не мог сдержать ласковой улыбки. Ему несказанно импонировала эта необычайно могущественная и в то же время по-детски непосредственная, искренняя и доверчивая северная чародейка.
– Я не возражаю, – тут же согласилась она.
– А уж я тем более, – Шон не сводил с нее восхищенного взгляда.
Норлан понял, что сын подобно ему очарован их гостьей, которая как выяснилось, и как он интуитивно предполагал до этого, действительно может быть прекрасным учителем. Это было на редкость приятным стечением обстоятельств. Судьба явно благоволила его замыслам. Теперь Шон наверняка сам станет искать, как не отпустить и чем развлечь северянку, причем, скорее всего, не без пользы для собственных способностей. И до момента возвращения Гранда она вряд ли захочет покинуть их. А дальше он найдет способ привязать ее к мальчику, чего бы это ему не стоило.
Гранд уже больше недели сидел в подземной ловушке. Магия здесь не действовала, поэтому его мучили голод и жажда. Обессиленный от безрезультатных попыток выломать решетку или проломить стены он лежал ничком на полу, чувствуя как силы неумолимо оставляют его и пытался сообразить что делать дальше. Его план дождаться неизвестного ловца и попытаться сразиться с ним не сработал. Хозяин ловушки или хотел дождаться, чтобы он оказался при смерти и вовсе не имел сил сопротивляться или же его целью был даже не полон магов, а их уничтожение.
Ярость, бушевавшая в его душе, уже улеглась. Он пытался настроить себя на разговор с отцом. На то, что снесет и возможные насмешки, и сарказм… и примет его власть, пока вновь примет. Потому что другого способа выбраться отсюда видимо нет.
Тяжело вздохнув, он медленно встал и, прислонившись к решетке, переодел с пальца на палец кольцо отца, приготовившись тут же его увидеть. Однако тот не появился. Гранд подождал некоторое время и вновь переодел кольцо только теперь уже на другую руку. Однако отец не появился и тогда. И тут Гранда пронзила мысль, что пещера глушит любые магические колебания, включая самые низкоуровневые, на которых работала связь кольца. Он нервно сглотнул и, опустившись в изнеможении на пол, прислонился спиной к стене. На глаза навернулись злые слезы. Так бездарно закончить жизнь было верхом безрассудства и глупости. Ну ладно бы в сражении или от несчастного случая… а то вот так: медленно умирать от жажды и голода. Потом уткнулся головой в колени, обхватив их руками, и время остановилось для него.
Он не знал, сколько он так просидел, размышляя над собственной глупостью и над тем, насколько мучительной окажется подобная смерть, когда вдруг услышал рядом тихое:
– Ты хотел меня видеть?
Вздрогнув от неожиданности, Гранд вскинул голову и увидел в полумраке коридора Норлана.
– Отец, – он попытался резко подняться, но ноги не держали, и он ухватился за решетку чтобы не упасть. – Я очень хотел тебя видеть, отец…
– Понял, что пока ничего собой не представляешь и годишься лишь на роль раба более мудрого мага?
– Да, отец, – Гранд потупился, понимая, что это только начало унижения, через которое ему придется пройти. Однако в любом случае это было лучше, чем бесславно скончаться от жажды и голода в подземной ловушке.
Норлан, даже не приближаясь к нему, бросил через решетку к его ногам кабалит:
– Надевай!
Покорно опустившись на колени, Гранд подобрал кабалит. Это был неширокий кабалит из мягкой кожи с частыми и очень тонкими шипами, явно не новый, но очень мощный. Решительным движением надев его, Гранд рывком затянул и, от резкой боли потеряв сознание, повалился на пол.
Когда он очнулся, Норлан по-прежнему стоял вдали от решетки. Встав на колени, Гранд удивленно посмотрел на него:
– Я полностью в Вашей власти, отец. Вы позволите мне подойти и поцеловать руку?
– Позже, – холодно проронил в ответ тот, – сначала ты будешь наказан. И за недолжное поведение со мной, и за пререкания, и за собственную глупость и безрассудство. Марш в центр залы, на колени, руки за голову и трое суток так стоишь не шелохнувшись. Посмеешь ослушаться – стоять будешь дольше.
– Отец, я не смогу… – Гранд нервно облизнул губы, – позволь хотя бы воды выпить… Я не пил столько времени…
– Ты не пил лишь по собственной гордыне.
– Но сейчас я просто умираю от жажды.
– Ничего, окончательно не умрешь, а будешь перечить, и дольше без воды продержу.
– А не боишься, что пока я еле живой так стоять буду, сюда хозяин этой ловушки заявится?
– Не боюсь. Это моя ловушка.
– Твоя?! – Гранд поднялся с колен и посмотрел на него с нескрываемой злостью.
– Конечно моя. Неужели ты считал меня глупцом, способным отдать то, чему я посвятил почти четырнадцать лет жизни какому-нибудь проходимцу, соображающему чуть лучше тебя? Нет, мой дорогой! – Норлан шагнул ближе к решетке, его глаза метали молнии, а голос обрел мощь и зазвучал с необычайным напором: – Я никогда не бросал дела на полдороге! Поэтому ты или станешь тем, кого мне не стыдно будет назвать моим наследником или сдохнешь с моим кабалитом на шее. Я лучше самолично прикончу тебя, чем буду видеть, как ты по глупости разбазариваешь труд стольких лет моей жизни. Ясно тебе?
– Отец… – Гранд потрясенно смотрел на него, – отец…