Право любить

— Нет, только не это! Прошу, пей мою душу, но не трогай сестру! Просто отчаянье сближает нас с Брайаном! Это было вовсе не то, что ты думаешь!

— Я знаю, что это было! — отрезал он. — Но я пока пощажу тебя, потому что это была не твоя инициатива. В следующий раз …нет, пожалуй, следующего раза не будет, потому, как только появиться подобная мысль поцеловаться — я просто заберу жизнь твой сестры, а ты будешь в одиночестве блуждать здесь вечно.

«Я не смогу. Я не смогу больше испытывать удовольствие и радость, которые ему так нужны. Я просто после этого не смогу. У меня остался шанс, на то, что он убьет меня быстро, как и обещал раньше, если я ему вдруг надоем. Но разве можно надеяться на слово демона?» — мелькнуло у меня, и я испугано уставилась на него, замечая по нему, что он всё это слышал.

Рафаил исчез так же неожиданно, как и появился. Как всегда, сбежав на ключевом моменте, отдав предпочтение только ему понятному его дьявольскому благоразумию.

Стон Брайана заставил встрепенуться моё внимание. Я еле-еле помогла ему подняться. Пошатываясь, он оперся на меня, из носа у него хлестала кровь.

— Прости меня, Софи, — прошептал он измученно.

— Не извиняйся, это ты должен простить меня, потому что я не помешала, и подставила тебя под эту пытку!

— А! Пройдет! Я не жалею. Перед смертью я хотел бы именно этого — унести с собой в вечность вкус поцелуя живой прекрасной девушки! А демон пускай ревнует, пусть захлебнется в этом темном чувстве. Ревность — это ведь эмоция темных, но видно она ему не по вкусу.

Пока мы, придерживая друг друга, шли по темному туннелю, я, не стесняясь, лила слёзы, горькие от отчаянья и сожаления. Терпеть свою муку — это одно, а видеть, как безутешно страдает другой — это совершенно другое. Это во много раз больнее, особенно если этот человек тебе дорог.

После пробуждения Брайан не проронил ни слова. Угрюмый, он побрел к выходу. Уже без объяснений я знала — сегодня день охоты Лил. И беспомощность против всего этого была просто адски невыносимой! Мне хотелось побежать за ним следом, но я понимала, что это бессмысленно. Мне нужно было оставаться в пещере, но я не могла. Меня гнала наружу, съедающая меня тоска. И, правда, холод, грязь и голод, уже не беспокоили меня, так как раньше. Я оставалась равнодушной к своему внешнему виду, больше меня беспокоило это стонущее внутри отчаянье. Как бы я хотела помочь Брайану! С этими мыслями я пересекла пустошь. Лишь только моя нога ступила края леса, я остановилась и уселась на валявшийся скользкий ствол дерева, подперев голову руками. Если б можно было не думать и не чувствовать, не анализировать и не терзаться!

— Тогда ты бы превратилась в разновидность растения, — произнес его голос, но я уже не удивлялась и не вздрагивала, испугано, когда он вот так появлялся сзади. Рафаил сел рядом, я намеренно отвернулась в другую сторону. Странно, я никогда не думала, что демоны могут так вздыхать! Предупреждая его попытку, я заговорила первой, очень холодно и отстраненно:

— Есть я не хочу. Общения у нас тоже не получиться, я не в состоянии радоваться. Лучше бы ты сегодня не приходил.

— Страдания другого, отвлекают тебя от собственных проблем?

Я молчала. Демон продолжил: — Так сильно тревожит тебя участь этого Брайана, что ты готова бросаться с кулаками, на темного сторожа тьмы? Его мечта — это ведь быстрая смерть, ведь так? Я знаю, как это устроить!

Тут я не выдержала и взглянула на него. Почему-то на его красивом лице застыла отчужденность, не было ни одного признака, что его мучает жажда души.

— Да, Софи, я могу посоветовать, как человеку по имени Брайан получить желаемое.

— Как? — вырвалось у меня. — Почему ты хочешь помочь? Демоны ведь не бывают бескорыстными?!

— Верно, он попросту мешает мне. Его демоница, пьет его душу через ненависть к ней. Как только он погасит в себе его чувство, сотрет его на безразличие к ней, и заполнит свои эмоции светлым чувством — она убьёт его.

— Каким из светлых чувств? — я только потом с ужасом поразилась, с какой практичностью я пыталась вникнуть в сюжет смерти моего друга. Демон медлил. В первый раз я увидела, как он в нерешительности закусил губу. Видно, этот ответ ему дался лишь после преодоления какого-то внутреннего барьера:

— Любовью. …Но если это будет любовь к его девушке из прошлого, то демоница может долго играть с ним. Убивать, возрождать заново и снова убивать. Поэтому это должна быть любовь …к тебе. Почувствовав это, из страха передо мной, Лил убьет его быстро!

— А … это …ведь невозможно, — замялась я растеряно. — Ты этого не допустишь, да и Брайан не сможет разыграть это чувство.

— Любить он может тебя сколько ему влезет! Да и разыгрывать ему там, в основном ничего и не надо, почва у него уже к этому подготовлена. Я предостерег от физического посягательства, ну и конечно, в тебе это чувство не должно возникнуть ни к кому, и ни при каких обстоятельствах. Твоя душа принадлежит мне. Проклятье! — Рафаил вдруг вскочил на ноги. — Поверить даже трудно, я учу людей, как пользоваться светлым чувством!

— А ты не боишься, что я применю к тебе ту же тактику? — тихо протянула я, рассматривая на его лице борющиеся гнев и отчаянье, — если я перестану испытывать радость и удовольствие, через которые ты пьешь мою душу, и стану пылать злобой и ненавистью к тебе — тогда ты тоже убьешь меня быстро?

— Нет!!! — выдавил он, резко пронзив меня взглядом своих черных с красными зрачками, демонических глаз. — Я же сказал, что мне нужно больше! Для тебя у меня есть другой план, Софи!

— Если ты … если ты решил помочь, то почему бы тебе не выпустить парня отсюда? Пожалуйста, отпусти Брайана!

Рафаил заскрежетал зубами, сжимая кулаки:

— Нет!!! Не проси! Над этим я не властен! Здесь господство тьмы, есть и другие демоны, …это приведет к столкновению. Из-за какого-то Брайана не хочу рисковать. У него нет пути назад. Он принадлежит Лил и это не обсуждается. Я и так перешагнул через себя, давая совет.

— Ясно. …Сейчас я могу уйти?

— Уходи, Софи.

Что это? Насколько же хватит его терпения и моей выносливости? Какое ещё он придумал для меня испытание? И что это вообще за демон такой, который позволяет себе проявить благородство, вот так спокойно отпускает меня! Или же я чего-то не замечаю?

Я ждала возвращения Брайана с каким-то трясущимся нетерпением. Мне предстояло участвовать в самой тяжелой стадии проявления гуманизма, где состраданием было — подарить смерть. Жутко …и невыносимо!

Он вернулся нескоро. В этот раз мне показалось даже изнеможенней и осунувшись чем обычно. Бросив на меня взгляд выпитых и пустых глаз, он молча собрался лезть наверх, но я остановила его:

— Ложись у меня. Я посижу рядом. Потом нам нужно будет поговорить.

Брайан даже не возражал, рухнул без сил на моё каменное ложе и уснул. Я сжала его ладонь в своих руках, большую, шершавую от шрамов мужскую ладонь, …ещё теплую. Меня накрыла волна осознания, что это тепло уже уходящего человека. Он ещё жив, но ради него же, ты обязан погасить эту жизнь. Чем дольше я ощущала под своими пальцами биение его сердца, тем сложнее мне становилось собраться. Я задумчиво провела рукой по его впалой щеке, успокаивающе погладила по голове, как ребенка, прикоснулась ко лбу. Я знала, что мне здесь будет его не хватать, очень не хватать. Без Брайана мне будет ещё тяжелее.

Кое-как умостившись около него, я тоже уснула, вернее, провалилась в кошмар. Это был странный сон:

«сначала я очень долго убегала во мраке от преследовавших меня демониц, но, в конце концов, они настигли меня. Фурии в женском обличье с огненными глазами, за их спинами торчали черные крылья, как у гигантских ворон. Они окружили меня с шипением и дикими ухмылками, протягивая ко мне свои длинные когтистые пальцы. Они бы снова меня разорвали, если бы он опять не пришел ко мне на помощь. Это был Рафаил, в своем прекрасном облике, совершенство из ада. Его появление обратило демониц в бегство. Моё внимание привлекли его крылья. Во сне у него за спиной тоже были крылья, только не черные как у демониц, а темные вперемешку с белыми перьями. Если бы его крылья были полностью белые — он был бы очень похож на ангела, если бы были только черные — был бы абсолютный демон. А так он был ни тем и не другим. Но я страшно ему обрадовалась, бросившись к нему в объятья».