Страница 14 из 87
— Охренеть! — Лали развернулась вместе с креслом и обеими руками схватила ящера за морду. — Программа?! В смысле, оживленная?! Че, серьезно?!
— Разобрать не дам. Да и не получится, — нахмурился я, видя энтузиазм аборигенки.
— Ты что, зачем разбирать, он же живой! — На меня в четыре глаза посмотрели как на изверга. Женская логика… и куцырская.
— Живой. Иногда чересчур, — отмахнулся я от спевшейся парочки и угрюмо вернулся к просмотру эмоциональных реакций местных Оружий-артефактов.
«Если хочешь остаться с ней, оставайся. Как только закончим миссию, можешь хоть облизывать эту аборигенку с головы до ног. А пока вернись к базовым характеристикам. Иначе мне придется оставить тебя здесь, перелив большую часть скверны в запасные храны».
Возмущением сэвена меня едва не сдуло с кресла.
«Два лучше одного? Не спорю, ее возможности и знания нам понадобятся. Но не смей — слышишь, зверь?! — не смей без спросу лезть мне в мысли и душу».
— Кр-р-р-р, — грустно и покорно опустил гребень птицеящер.
— Ты сам его программировал? — Впервые в голосе Лали сквозило что-то благоговейно-восхищенное.
— Нет, старейшины, — осадил я энтузиазм девушки. — Я в этом не разбираюсь. Тем более это уникальный, можно сказать — тестовый, образец. Не уверен даже, что, будь его создатели здесь, у них получилось бы что-то такое же.
Вопреки логике, во взгляде девчонки восхищения не стало меньше. А вот уважения даже прибавилось. И понятно почему.
Глава 16
Лали
Чтоб его чернухи взяли! Кого ? Да кого-нибудь.
Мне прямо обидно, честное слово. Не, Крыкс тоже хороший парень. И проныра тот еще, и умный, и достаточно надежный (хотя тут точнее будет сказать — предсказуемый. Все-таки с младенчества его знаю). И торговаться умеет как бог. И лучше агента мне не найти, короче.
Но почему, ек-макарек, почему? Почему мне раньше ни разу в жизни не попадался такой… такой… полезный в хозяйстве мужик?!
Ну как так?! Да будь у меня в молодые годы такие активы, у меня б не нора была — норища! А то и вообще, жили бы сразу в городе!
Красивый, приятный на ощупь, умный (даже врать не стал и набивать себе цену, типа «я знаю секрет программирования лучших в мире куцыриц!»).
А еще он разбирается в незнакомых антигравах, может влет собрать и разобрать любую тарантайку. И не как я, пыхтя и насилуя множество техники, а голыми руками! Вот просто взять и поднять руками двигательный блок, а потом так же просто вставить его в гнездо! И не надо корячиться со ржавым подъемником, три раза танцевать раком, чтобы его не заклинило, и вот это все.
А еще… а еще… А еще он делает это МОЛЧА! Мужики умеют молчать, представляете?! Не спорить, не задавать глупых вопросов, не брюзжать, не нудить, не поправлять по каждой мелочи. А просто молча понимать с полувзгляда и правильно реагировать.
Реально бывают такие парни? Или они водились когда-то в незапамятные времена, а потом мерзкие хозяева их всех сожрали? Тысячу раз тьфу на них за это!
Я уже молчу про полезного куцыра на заднем плане. Очень воспитанный зверь, под руку не вовремя не лезет, жрать не просит, поет так славно, словно хорошо отлаженный двигатель курлычет. И дует теплым воздухом куда-то в спину, стоит лишь наклониться над раскрытым нутром будущего антиграва на куцырьем ходу.
— Ф-фуф-ф-ф. — Я выпрямилась, потерла поясницу и критически обозрела получившегося антигравитационного монстра с оглоблями. Смешное какое слово — оглобля! Х-хи… Мез сказал, так называются торчащие из корпуса балки, между которыми будет за-пря-жен его зверь. — Ну что, основа готова и даже функциональна. Теперь надо привести ее в такой вид, чтоб ни один проползающий шушпанчик не сомневался — хозяйская.
— Угу, — коротко отозвался Мез, вылезая из-под днища антиграва. Отряхнул штаны, снял какую-то незаметную глазу пылинку с рукава и стал похож на только что выстиранного с пятновыводителем пижона. Не то что я, вечно по уши в чем попало…
А потом гость вдруг взял и провел ладонью по моей щеке. Я аж рот открыла от неожиданности.
— Что?!
— Измазалась, — невозмутимо пояснил парень, вытирая руку, а потом и мою физию невесть откуда взявшимся куском зеленой ткани. — Машинное масло не особо полезно для кожи. Тем более местное.
— Да я как бы… привыкла… ну пошелушится немного, не велика беда. — Неизвестно откуда взялось странное чувство — ушам жарко, а всему остальному телу вроде как холодно, до мелкого озноба. — Ты бы знал, в каких отходах иногда приходится ковыряться, какого-нибудь зверомордого давно б скрутило от отравления.
— А свита артефактов всегда с облезлыми носами ходит?
— М-де… — Я таки опознала странное ощущение в собственном организме и слегка на него разозлилась — на ощущение это самое. Я смущаюсь?! Все, пора искать, за какое место меня чернуха покусала. Видимо, за мозг. — Не, подзвереныши обычно гладкие и холеные, тут ты прав.
— Тогда оставь грязную работу мне. Мое тело достаточно крепкое, и нужно очень сильно постараться, чтобы при наличии... хм... пилюль мры оно потеряло товарный вид. — Мез явно передразнивал мои слова.
— Ладно… — сказала и сама себе не поверила — чо, правда?! Правда я на такое согласилась?! А-а-а-а!
— И еще, иди отдохни, — как само собой разумеющееся отправил меня в кровать гость. — Ты ведь уже убедилась, что я не собираюсь что-то красть или сбегать.
— Ну да, смысл тебе наши обломки воровать, если у тебя пилюли. — Я вздохнула. — Только спать пока не очень хочется. Я б лучше пожра… поела. — Да, и речь стала меняться. Как-то стыдно стало перед гостем хабальничать, как на помойном рынке.
— Ну вот иди поешь, там осталась каша. Мою порцию можешь не оставлять, я говорил, что не голодаю и питаюсь иначе. После еды и отдохнешь. Зверя возьми. Чего он слоняется без дела, послужит тебе подушкой. И мне под руку лезть перестанет.
Самое удивительное и невероятное — я кивнула и… и пошла. Пошла на кухню есть кашу! В собственном доме какой-то мимобеглый мужик с куцыром выдал мне распоряжение, и я послушалась… и…
Не, ну по делу же выступил. И жрать охота по правде. Кажется, это называется «заботится»? Эх, Лали, не раскисать! Ну не может все быть так хорошо и сиропно. Он просто хочет найти детей, и я — ключевой элемент для решения его проблем. Было бы странно, если б он не подлизывался и не пекся.
Каша под всякие мысли пошла на ура. Не знаю, что там Мез решил про то, что программируемых куцыров не кормят. Этот от еды не отказался, облизал мне кастрюлю так, что ее даже мыть не понадобится. Аж до блеска!
Я, конечно, все равно помыла. И сама пошла помылась, чтобы не скакать чувырлой перед гостем. Потом высунулась в рабочий отсек и полюбовалась на торчащие из двигателя ноги в штанах со множеством карманов. Позавидовала маленько и карманам, и ботинкам и пошла лежать — думать, как бы мне присобачить на свои портки что-то подобное. Куцыр тоже приполз, лег грудью в перьях на край кровати и начал дуть на меня теплом. Я уже знала его усыпляющее коварство, но, честно говоря, с антигравом мы трахались больше двадцати часов, и я таки устала. А когда я слишком сильно устаю, мне сложно заснуть — много мыслей. Они начинают водить в голове хороводы, один загруженнее другого. И выгнать их можно только ядреной пилюлей из старых запасов. А старые запасы я берегу, поэтому часто мучаюсь бессонницей.
Мучилась. Пока на меня куцыром не надуло. Только глаза прикрыла — и оппа!
Проснулась я аж на следующий день! Бодрая такая проснулась, отдохнувшая! И сразу со всех ног, забыв даже умыться, ломанулась в рабочий отсек к пришельцу.
— Э-это что? — Я чуть не споткнулась, недоуменно рассматривая шикарный черный и гладкий, как… задница моего гостя, чернухи его покусай, антиграв. Дорогущая техника, покрытая множеством витых узоров из отполированной до зеркального состояния стали. — Откуда ты его стырил?!
— Стырил? — недоуменно переспросил Мез, спокойно вылезая из небольшой кабины пилота с инструментами в руках. — Зачем красть? Это наш. Я просто его немного украсил, как ты и говорила.