Девичник. Объект желаний

— Я готова отвезти вас домой, — улыбнувшись, предложила я. — Где мы живем?

— Не самый престижный район, — кисло ответил мой герой и назвал адрес улицы, находящейся в одном из «спальных» районов города. Я свернула на не менее оживленную дорогу, по которой мне предстояло проехать еще несколько километров в обществе восхитительного мужчины.

Включив радио, я нашла «Хит FM». Валерия страдала о том, чтобы любимый не обижал ее. Раньше эта певица мне нравилась, но с недавних пор стала раздражать. Мы с девчонками сошлись во мнении, что она — не наша любимая исполнительница. Потому я решительно переключила на другую станцию.

— Вам не нравится Валерия? — поинтересовался Максим.

— Нет.

— Почему?

— Антипатия на подсознательном уровне, — ответила я. Слишком долго пришлось бы объяснять мою теорию выбора любимых исполнителей. К тому же какое это имело значение?

— А кого вы предпочитаете слушать?

— Блекмора.

— Отличный выбор, — оживился Максим.

— Спасибо. — Мне пришлось отвлечься от музыкальной тематики. Я мало знала этот район, потому попросила помочь мне сориентироваться: — Куда теперь?

— После перекрестка первый поворот направо. Я там выйду.

— Вы не хотите, чтобы я доставила вас прямо к подъезду? — награждая Максима одним из обнадеживающих взглядов, спросила я.

— Такая машина обязательно привлечет к себе внимание. Вас это не беспокоит?

— С какой стати это должно меня беспокоить? — изумилась я. Максим разыгрывал непонятную мне карту.

— Даже те, кто выбирает, когда и с кем, не свободны от людской молвы, — расплывчато, но вместе с тем определенно ответил он.

Я не стала комментировать услышанное, а на указанном повороте свернула с дороги и на довольно внушительной скорости подъехала к одной из серых девятиэтажек.

— Здесь?

— Да, только с подъездом промашка. Он первый с противоположного конца, — сдерживая улыбку, заметил Максим.

— Отлично. — Колеса засвистели, провернулись.

Через несколько мгновений я притормозила у нужного подъезда и выключила двигатель. Единственный фонарь, стоявший неподалеку, безнадежно взирал на окружающую тьму. Его слабый свет едва ли доходил до первого подъезда, ненавязчиво касался узкой асфальтовой дорожки, ведущей к дому, где жил Максим. Место навевало на меня удручающие мысли. То ли дело вид, открывающийся из окна моей квартиры! Словно другая планета… После сверкающего роскошными витринами, бесконечной вереницей столбов освещения центра этот район показался мне неуютным, непригодным для нормальной жизни. Однако многочисленные серые дома, мрачно взирающие на эту разрастающуюся с годами разруху желтоватыми глазницами окон, доказывали мне обратное. Здесь жило очень внушительное количество народу, один из представителей сидел сейчас рядом со мной. Мне вдруг стало жаль этого красивого парня, который, выйдя из моего сверкающего авто, попадет в мир грязного, оплеванного подъезда, пьяных криков соседей, злобных взглядов тех, кто не сумел устроиться в этом жестком мире. Я была на грани слез. Это еще одно свойство моего характера — погружаться в придуманные мною же ситуации, раздувая их, как пожар от случайной искры.

— Спасибо. — Максим галантно поцеловал мою руку. Его глаза блестели при неярком освещении салона.

Когда я поняла, что это последние минуты нашего знакомства, мне стало настолько грустно, что я не пожелала скрывать от Максима навернувшиеся на глаза слезы. Сейчас я шла на поводу у правил морали, которые учила отвергать, если они расходились с твоими желаниями. А ведь мне больше всего на свете хотелось оказаться в объятиях этого темнокожего красавца. Но, кроме того, моя гордость и независимость кричали о том, что нельзя вот так сразу показывать, что ты доступна. Пожалуй, я не всегда прислушивалась к этому слишком громко заявлявшему о себе голосу. Я могла заставить его замолчать, произнеся одну-единственную фразу, но почему-то не делала этого.

Вероятно, Максим был из тех, кто не любит так просто сдаваться. Мы стоили друг друга. Он выждал паузу, понял, что я вся в сомнениях. Что-то изменилось в выражении его лица. Вместе с открытостью и добродушием я прочитала на нем отчаянную решительность. Как истинный мужчина, он пришел мне на выручку. Я не заметила, как это произошло, но в следующее мгновение он уже целовал меня в губы, обнимая одной рукой, а другой властно продвигаясь к воротнику моей трикотажной кофточки. Пуговицы расстегивались с космической скоростью. По-моему, у меня это занимает больше времени, даже когда я очень спешу. Каждая секунда доказывала, что передо мной — профессионал. Я почувствовала себя начинающей школьницей, у которой первое серьезное свидание. Однако долго раздумывать по поводу своих ассоциаций не было никакой возможности. От этого неожиданного напора мне стало трудно дышать: дурацкая реакция на возбуждение. Обычно я начинаю задыхаться, хватать ртом воздух, выказывая все признаки того, что не осталась равнодушна к происходящему. То же самое происходило и теперь. Мне нужно было как-то показать, что я — не восковая кукла и моим рукам тоже хочется заняться чем-то полезным. Недолго думая, я положила руку на колено Максима и начала неспешное продвижение к самым горячим местам. Наконец я достигла цели и прижала ладонь к тому месту, которое однозначно отреагировало на меня. Оно пульсировало, росло, угрожая вырваться из оков плотной джинсовой ткани. Это было настоящее сумасшествие.

Давно поцелуи, объятия не приносили мне такого кайфа. Обычно я не люблю целоваться с малознакомыми мужчинами, но Максим решил опровергнуть все мои каноны. Его горячие ладони хозяйничали в моих волосах, расстегнутая кофточка выполняла роль мешающего, никому не нужного дополнения. Я бы с удовольствием избавилась от нее, но как бы это выглядело: мы все еще оставались возле неосвещенного подъезда, за тонированными стеклами, а свет в салоне Максим предусмотрительно выключил. Я не заметила, когда он это сделал, и теперь была ему несказанно благодарна за предусмотрительность. Мое возбуждение достигло апогея. Я была готова сама сорвать с себя джинсы, проделать то же самое с его брюками и заняться любовью прямо здесь, не отъезжая от подъезда. Мне казалось, что тонированные окна надежно скроют нас от любопытных глаз. Нам было тесно, габариты казавшейся мне просторной машины удивительным образом уменьшились.

Рука Максима уже была там, где все мое естество выказывало полную готовность принять мужчину. Я прижала его голову к груди, вдыхая аромат, исходивший от его жестких волос. Голова моя кружилась. Я чувствовала, что пальцы Максима вот-вот доведут меня до апогея. Я и хотела и стеснялась этого. В свою очередь мне хотелось тоже ощущать его возбужденную плоть в своей ладони, но Максим упрямо отводил мою руку.

— Я тоже хочу, — прошептала я ему на ухо.

— Успеешь, — вот так незаметно мы перешли на «ты». Я извивалась, принимая опытные ласки моего партнера. Покусывая его аккуратную мочку, я была готова проглотить его целиком. И, наконец, мой глухой стон возвестил о том, что я испытала наивысшее наслаждение. Но и тогда Максим не отпустил меня. Продолжая покрывать мое лицо, шею поцелуями, он на несколько мгновений словно оставил попытку продолжить, а потом всего несколько быстрых, ловких движений заставили меня снова стонать от наслаждения.

— Ты заставил меня улететь из этого темного, неуютного мирка, — откинувшись на спинку сидения, томно произнесла я, когда ко мне вернулась способность говорить. — Так не хочется возвращаться.

— Я рад, что сумел доставить тебе удовольствие. — Максим наклонился к моему лицу и поцеловал. На этот раз поцелуй был нежным, полным благодарности, хотя, если честно, наслаждение получила я.

— Теперь я хочу ответить тебе тем же, — тихо сказала я, поворачиваясь к Максиму всем телом. Я прижалась к нему, снова пытаясь расправиться с мешающим мне широким кожаным поясом на его джинсах.

— Стоп, стоп, — улыбнулся Максим, останавливая меня.

— Но почему? Я тоже хочу, чтобы у тебя остались приятные воспоминания о сегодняшнем вечере.