Страница 4 из 18
– Ты, наверное, проголодался? – спросила она. – У меня в авоське ранние яблоки, смородина и овощи…
Она высыпала на плед припасы, мы немного утолили голод. Перед нами, отражая безоблачно высокое небо, блистал пруд, поблизости, фыркая, паслись лошади.
С крутого склона с задорными возгласами спустилась ватага ребят. Полетели на траву сорочки, футболки, обувь. Среди них я увидел рыжеволосого с выцветшими бровями и веснушками на лице забияку Степку, сорви-голова.
–Кто там с тобой? – спросил он.
–Наташа, москвичка.
–Она красивая?
– Конечно, в столице живут красавицы.
Вскоре его внимание привлек красногрудый конь, пивший воду. Подросток осторожно подкрался к нему. Жеребец покосился на мальчугана, но, будучи стреноженным, не отпрянул в сторону. Дал себя погладить по шелковистой гриве. Было что-то по-есенински милое в этой картине: мальчишка и покорный конь, доверчиво склонивший голову с гривой к его рукам.
В стане рыбаков я заметил оживление. Доносились восторженные голоса. «Наверное, поймали пескаря?»– предположил я. Одному из мальчуганов, действительно, повезло. Когда я приблизился, то увидел на крючке сверкающего в лучах золотистого карася размером с ладонь. Снимая его, подросток с гордостью огляделся на обступивших его ребят.
– Давай меняться? – предложил я ему. Он недоверчиво взглянул на меня, и не найдя ничего в моих руках, спросил:
–На что будем меняться?
– На перочинный ножик.
– Годится, —согласился он. Я возвратился к своей одежде, достал из кармана недавно купленный в городе ножик. Подросток с любопытством осматривал его, гладил перламутровую ручку, щелкал лезвием.
–Меняйся Ванька, не прогадаешь, – подбадривали его сорванцы.
–Лады, – по-деловому произнес мальчуган и поднял из воды садок из сети и отдал карася, которым решил удивить Наташу, пожертвовав ради этого ножиком. Пока я нес рыбешку, она, поблескивая чешуей, норовила выскользнуть из моих ладоней.
– Наташа, погляди, золотая рыбка.
Девушка перевела взгляд с книги на мои руки и в ее глазах вспыхнуло детское любопытство.
– Пацаны выловили. В следующий раз придем сюда с удочкой. Дарю ее тебе, моя сударыня, – сделал я широкий жест и положил карася на ее белую ладонь. Пусть она исполнить любые твои желания, но при этом не забудет и обо мне.
–Точно, золотая, – рассмеялась она, наблюдая, как радужно переливается чешуя. Карась жадно хватал воздух, трепетал.
–Что мне с ним делать?
– Аквариума у нас нет, поэтому на сковородку со сметаной или отнесем твоему Дику на ужин, – предложил я. – Может, тогда он станет покладистым и подпустит к твоему заветному окну.
–Зачем тебе мое окно?
–Я буду петь серенады. И может, быть ты сжалишься и пригласишь в гости на «огонек». Готов всю ночь тебя охранять.
–У меня уже есть надежный сторож, – погрозила девушка пальцем. Потом обратила взор на присмиревшую, словно догадавшуюся о приготовленной ей участи, рыбешку.
–Жаль губить такую красоту. Давай не будем меркантильны и отпустим ее в родную стихию?
–Давай, только не забудь загадать желание.
Наташа поднялась с пледа и подошла к воде. Взмахнула рукой и карась, описав дугу, большой золотой монетой погрузился в воду. Девушка с чувством исполненного долга подошла ко мне.
–Загадала желание?
–Да, успела.
–Какое?
–Очень хорошее.
–Я в нем присутствую?
Она вместо ответа своей изящной рукой, великодушно отпустившей рыбу, взъерошила волосы на моей голове. От ее таинственно нежного участия теплой волной окатило мое сердце. Я уткнулся губами в ее горячее плечо, попытался обвить талию руками.
–Наташа, Натали…, – прошептал я и, загораясь, обнял ее за теплые плечи. Она выскользнула из рук и отбежала к воде.
–Если будешь приставать, то я попрошу рыбку, чтобы она превратила меня в русалку.
–А меня в Садко, – нашелся я с ответом. Она возвратилась и продолжила чтение книги, а мне все время хотелось чувствовать на себе ее взгляд. Увлеченный, охваченный азартом, я поплыл на середину пруда. Она по-прежнему была поглощена чтением любовного романа. «Ну, взгляни, капризная девчонка, ведь я стараюсь для тебя», – умолял я, поднимая брызги взмахами рук. Серебристая рябь колыхалась перед взором, слепило замершее в зените солнце.
Прокричали над головой, наверное, прилетевшие с Сиваша, белокрылые чайки. Выпрыгнув из глубины, сверкнула золотистой чешуей рыба. Должно быть, зеркальный карп или карась. Я пожалел, что не догадался прихватить с собой удочку. Пробыв немного в теплой, словно парное молоко, воде, я вышел на берег.
– Ты так увлечена книгой, что ничего не видишь вокруг.
–Очень интересная повесть «Звездопад» Виктора Астафьева. Может, когда-нибудь читал?
–Нет, не довелось.
– Тебе обязательно надо прочитать, если ты сам увлечен литературным творчеством, – с жаром заверила она. – Замечательный писатель, романтик и лирик, сибиряк. Также прекрасно пишут Валентин Распутин, Василий Белов, Владимир Солоухин и Василий Шукшин… Впрочем, есть много талантливых прозаиков и поэтов, у которых тебе полезно поучиться мастерству художественного слова.
–Сейчас ты моя Муза и учительница, – ответил я и почувствовал прилив нежности. – Лучше скажи, как действует крем?
–Хорошо действует, – улыбка тронула ее губы. Я увидел, что кожа на ее ногах, руках и плечах порозовела.
– Гляди, сгоришь и превратишься в смуглую южанку.
– Чудесно у вас в Крыму, – сказала она. – Много солнца и простора. В больших городах человек теряется в суете повседневных забот. А в селе все на виду. Но все же я люблю Москву, ее пригородные поселки, родное Селятино, что на калужском направлении. Подмосковье, особенно его леса, березовые и сосновые рощи, прекрасны. Обилие грибов, ягод и цветов – ландышей, фиалок.
Она говорила восторженно и этот восторг переливался в мое сердце.
– Мне не приходилось раньше бывать в березовой роще, – честно признался я. – А в Старокрымском лесу растут сосна, дуб, орешник, кизил, хмель и терновник. Береза, рябина и калина – великая редкость и то, если их высадили лесники для экзотики.
–Мой поселок расположен прямо в лесу. Во дворах растут березы и сосны, – продолжила Наташа. – По железной дороге часто мчатся электрички и поезда. Поездка до Киевского вокзала, что в Москве, занимает не более часа.
Я постоянно ловил себя на мысли, что мне приятно слышать ее голос, даже не вдаваясь в смысл сказанного. Подумалось, что мы давно знаем друг друга и лишь по какой-то причине не смогли встретиться пораньше. Но промолчал о своем открытии, чтобы не спугнуть ощущение и очарование тайной близости. К тому же боялся, что мое признание прозвучит фальшиво. Пруд, резвящаяся детвора, в солнечном ореоле лошади – все для меня стало необычайно дорогим и милым, будто увиденное в первый раз.
5
В село возвращались, когда солнце покатилось к закату. Серой пылью покрылись цветы на обочине проселочной дороги. Безмятежными глазами взирали в выцветшее небо синеголовые васильки и с ними соперничали желто-белые ромашки, розовые соцветия душистого горошка. Угасали, роняя алые лепестки с черными накрапами, маки. Много их полегло под жаткой во время недавней уборки урожая пшеницы, ячменя, овса и других злаковых растений.
Наташа сошла на обочину и нарвала букет из васильков и ромашек. Я помог ей в этом занятии. Она присела на придорожный выбеленный дождями и согретый солнцем камень. Отдельно разложила васильки и ромашки и принялась сплетать венок.
– Ты и венки плести можешь?
– Конечно, я ведь не в первый раз приезжаю к дяде в село, – ответила она. – Мы тогда с тобой были подростками и ты меня не замечал. Заставлял волновать, ведь девочки, испытывая влечение, созревают раньше мальчишек.
–Глупый был, поэтому и не обращал внимания, – покаялся я.
Она быстро сплела венок и, расправив светлые шелковистые волосы, надела на голову.