Не обольщайся!

Чьи-то голоса заставили меня зябко поежиться и ускориться. Страх, быть пойманной и остановленной, страх, что меня принудят выполнить волю отца, был велик.

Но еще большим был страх перед ним. Нет, я давно перестала бояться, что он меня прогонит, зная, что слово герцога Селидера нерушимо, даже если это слово дано глупой девчонке в деревенской таверне. Нет, больше всего я боялась его ненависти, зная, что принуждаю его поступить так, как он бы никогда не поступил, зная, что требую то, что мне не принадлежит.

Мне так хотелось быть счастливой, перед тем как моя жизнь превратится в ад. Впервые урвать свой кусочек любви, пусть даже и на несколько минут, до того как через три дня меня свяжут клятвой и отдадут мое тело старику.

Не задерживаясь у двери, боясь передумать, бесшумно отворила ее и шагнула внутрь. Замерла, переводя дыхание и привыкая к темноте.

— Я помниться никого не звал, — бархатный голос прорезал тишину.

— Не звали, — еле выдохнула я, чувствуя, как срывается голос, и отыскивая его взглядом.

Он стоял у камина, держа в руке бокал с янтарной жидкостью, и я на миг засмотрелась тем, как играют сполохи огня на его лице, преломляясь сквозь напиток.

Пристальный взгляд синих глаз заинтересовано скользнул по моей закутанной в плащ фигуре.

— Чем могу быть полезен, леди? — ледяные нотки в голосе, заморозили бы любого, возможно даже меня, если бы еще раньше все мои чувства не заморозил окружающий мир, оставив место лишь страху и ненависти, скрывающим под собой всю мою любовь к этому невозможному мужчине.

Скинула плащ, оставаясь в кружевной ночной рубашке, такой не похожей на мои остальные. Эту рубашку по заказу матушки сшили для моей брачной ночи, вот только моему жениху, никогда не увидеть меня в ней.

Решимость родилась в сердце, и я сделала шаг вперед, завороженно следя за потемневшим синим взглядом. Еще пара шагов на непослушных ногах и я с видом прожженной шлюхи, забираю бокал из сильных рук, делаю глоток и задыхаюсь от того, как режет горло этот напиток, усилием воли сдерживая желание закашляться. Ему не стоит знать, что я играю роль и опыта в соблазнении у меня всего пару наблюдений за отцовской любовницей.

— Вы мне когда-то обещали, что если я приду, второй раз вы не прогоните и сделаете своей, — прошептала, смотря в бокал на золотые капли. Сделала еще глоток, допивая, и с вызовом встретилась с бушующем в его взгляде океаном: — Я пришла.

— Вижу, — кривая усмешка скользнула по его губам, не оставляя намека на веселье. — И чего вы хотите от меня?

Я стушевалась. Как-то мое воображение не рисовало больше разговоров, после этой фразы.

И снова вспомнила ночь пятилетней давности, когда я напуганной девушкой-подростком предлагала себя этому мужчине. Тогда меня четырнадцатилетнюю кузина Кертис с подругами под предлогом увлекательной вечерней прогулки выманила из пансиона, а потом вдруг все они растворились в сумерках, оставляя меня одну без кареты в жалких лохмотьях в незнакомой деревне. Молоденькая невинная девушка тут же привлекла внимание каких-то зарвавшихся аристократов. И вскоре я уже была насильно водружена на стол в таверне. Я отбивалась, ругалась, плакала испуганно, но платье неумолимо рвалось, подол задирался, и ужас накатывал удушливой волной.

А потом появился он. Герцог Селидер. Кинул пачку денег на стол, подхватил меня, закинув себе на плечо, зло оскалился на какие-то возражения молодцев, чьей игрушкой я уже почти стала, и унес в комнату, приказав принять ванну и ложиться в постель.

Может, я бы испугалась еще больше, но герцога я знала. Он часто бывал в нашем доме, ведь отец считал его подходящей партией для трех своих старших дочерей, а младшая тайком следила за ним, оставаясь на своей детской половине, в те редкие моменты, когда приезжала ломой на каникулы. Кивнув, я безропотно отправилась в купальню и долго сидела в ней, надеясь смыть с себя всю грязь чужих прикосновений. А потом, рассуждая, что герцог явно захочет получить то, за что заплатил, закутанная в полотенце, вернулась в спальню.

Он уже лежал на кровати, и я с легкостью скользнула к нему под одеяло, прижимаясь холодным телом к нему в поисках тепла. Помню, как его руки скользили по моим плечам, спине, ягодицам, как его губы нашли мои губы, и как мгновение спустя все изменилось. Меня буквально отбросили от себя, обозвав глупым ребенком, а на мое сбивчивое признание в любви, ответили, что я еще мала, чтобы об этом судить, и если я когда-нибудь став взрослой повторю свое предложение, он не устоит, и сделает меня своей.

И вот сейчас он стоит и смотрит на меня своими потемневшими холодными глазами, в которых прячется насмешка, рождая мою неуверенность.

Перевела взгляд на его губы, вспоминая сладость его поцелуев: первого, когда мы еще лежали в кровати, и он принял меня за другую, и второго совершенно невинного, когда я уже сидела в его руках, успокоенная и умиротворенная, получившая это обещание и, сделала последний шаг, сокращая расстояние между нами до невозможного.

Потянулась к его губам, неловко, неумело накрывая их своими.

Не знаю, что вынудило его — необходимость сдержать слово или сладость моего поцелуя, но через мгновение я уже лежала на шелковых простынях, окутанная теплом его рук, накрытая его телом.

— Ты уверена, что этого хочешь, девочка? — спросил он, и я только сейчас заметила пьяные огоньки в глазах.

Мне бы отвернуться, уйти и принять то, что будет через три дня, но губы уже давно прошептали твердое:

— Да…

А потом было все то, о чем я даже не смела мечтать — бесконечная нежность на кончиках пальцев, тёплая сладость губ, крепость нежданных объятий. Я таяла в его руках, тонула в его ласках, растворялась в полыхающем огнем взоре. Настолько, что даже не ощутила обещанной боли. Настолько, что в какой-то момент вознеслась возрождённым фениксом к небесам, и обессиленно рухнула обратно.

Проснулась, задолго до рассвета, усилием воли вытягивая себя из охватившей неги. Мой первый мужчина все еще спал. Сейчас расслабленный и умиротворенный он выглядел гораздо моложе и красивее, чем тогда пять лет назад.

— Надо же я второй раз просыпаюсь в твоей постели, любимый. Как бы мне хотелось, чтоб так было всегда, но я не смею надеяться на большее. Спасибо, за то, что стал первым и показал, как это может быть прекрасно. Я постараюсь, чтобы ты, мой любимый, остался единственным, — шептала я, легонько касаясь его губ, и выскальзывая из теплой постели.

Я не стала искать свою рубашку, увидела его и тут же утонула в ней, окутанная его запахом и теплом, накинула свой брошенный у двери плащ и так же тихонько выскользнула из комнаты, как и скользнула в нее несколько часов назад.

Замок еще спал, а когда проснется, четвертой дочери герцога Шавеза в замке уже не будет, как когда-то давно не стало и бродяжки в деревенской таверне.

Глава 2. Побег

Мириэль Джураль

Прокравшись за ворота замка, заурчала, призывая зурха. Путь дальше был спланирован и просчитан заранее, не зря я к этому побегу готовилась целых четыре года. Искала, выясняла возможности. Все было бы проще, если бы не было в моих жалах крови рода. Крови, с помощью которой старший в роду может не только отыскать потерянного ребенка, но и подчинить его, заставить делать то, что нужно. И лишь когда парень проходит обряд посвящения, доказывая свое право на самостоятельную жизнь, а девушка с помощью брачных уз меняет род, лишь тогда глава рода теряет возможность управлять своими отпрысками.

Впервые всю подчиняющую силу крови я ощутила лет в семь. Тогда я закатила истерику отказываясь учить этикет, и весь день провела как послушная кукла, следуя приказу отца слушаться гувернантку. Даже в туалет не могла выйти без ее приказа, а она этим воспользовалась. До сих пор в ушах иногда стоит смех сестер и их друзей и маленькая, скованная чужой волей девочка, не способная удовлетворить свои физиологические потребности без приказа. За то, попав в ловушку, я научилась варить зелье, способное на время приглушить кровную связь. Всего на трое суток, но мне этого было достаточно. Жаль только ингредиенты сложно достать и дорого. Все сбережения ушли на одну порцию.